В городе Вилюйске освящен храм. «Ну и что? — пожмет плечами читатель из мегаполиса, даже не слышавший, наверное, о городе Вилюйске. — Мало ли храмов освящается по всей русской земле, если не ежедневно, то уж по крайней мере раз в месяц?»
Событие, между тем, далеко не рядовое. Во-первых, Никольская церковь — первый храм, построенный и освященный на территории Вилюйска за последние сто лет. Во-вторых, освящение нового храма стало делом не только Якутской и Ленской епархии (Вилюйск находится в Республике Саха), но и всего мирового Православия — по приглашению епископа Романа в богослужениях и торжествах принял участие епископ Горлицкий Паисий (Польская Православная Церковь).
Один к пяти
До революции город был значительно меньше по численности населения, а храмов в нем стояло целых пять. После революции Православие в Якутии, как и по всей территории Империи, выжигалось каленым железом, и Вилюйск большевистская власть тоже не пощадила. Храмов не осталось.
Епископ Паисий в проповеди сравнил православных вилюйчан с окормляемыми им русинами, которых на долгие полтора столетия отрывали от Православия. «Но после Голгофы наступает Воскресение», — владыка увидел в новом храме Воскресение для всего православного Вилюйска.
С 2010 года существует приход во имя святителя Николая Чудотворца — последние два года его настоятелем был благочинный Вилюйского округа иеромонах Гермоген (Рубцов), о котором мы уже рассказывали читателям ПРАВМИРа. Теперь его заменит второй священник прихода — иеромонах Роман (Сокольников).
Нынешнему настоятелю повезло больше, чем отцу Гермогену: ему предстоит жить не на сцене бывшего дома культуры, а в теплом деревянном домике при храме. С удобствами, что для холодных якутских зим немаловажно.
Пятиминутка сентиментальности
Отец Гермоген зависти к собрату не испытывает и даже всплакнул слегка, когда по окончании Божественной Литургии владыка Роман сообщил, что отзывает его на послушание в Якутск: «Первый мой приход».
Прихожане не отстают. Возле дверей храма глотает слезы девочка лет десяти, вокруг нее стоят понурые ровесники и ребята помладше.
-Вас сюда, наверное, всем классом привели? — предполагаю худшее — что детям просто скучно.
-Нееееет, — всхлипывает девочка, — отец Гермоген — наш любимый баааатюшка!
Забегая вперед, скажем, что потом всю ночь отцу Гермогену сыпались смс-ки от благодарных и любящих прихожан.
К отцу Роману, правда, тут тоже уже привыкли. То тут, то там раздаются голоса:
-Какой молодец! Из Москвы к нам приехал!
Отец Роман, еще и полугода здесь не проживший, отвечает им взаимностью:
-Мне очень сложно было привыкнуть к открытости и наивности здешнего населения! — делится он впечатлениями. — В Москве все насупленные, подозрительные, себе на уме — а здесь все с душой нараспашку. И вообще, посмотрите на наши красоты!
Есть ли культура за МКАДом?
Аскетичные северные просторы и вправду затягивают — сдержанные, прозрачные, как будто акварелью покрашенные. Пока снега не очень много, поэтому местность кажется серенькой, блеклой — но от того еще более воздушной. На этом фоне новенькая каменная ярко-бело-желтая церковь сверкает куполами так, что глазам больно.
Пока в Москве на полном серьезе спорят, нужны ли нам двести новых храмов, в Вилюйске рады и одному. Построен он на средства меценатов. Дух цинизма (поистине самый темный дух нашего времени) вкрадчиво нашептывает провокационный вопрос: «А не самопиар ли это? Нужно ли это народу?»
Самый светлый дух нашего времени, дух трезвости, советует оценить обстановку.
-У нас тут и музей хомуса есть, и дом Олонхо скоро откроется! — жизнерадостно сообщает тележурналист Мария. — И досуговый центр! И вообще, у нас только бассейна не хватает.
Дом Олонхо — это центр сохранения и развития якутской культуры. Олонхо — знаменитый якутский эпос. Объект культурного наследия ЮНЕСКО, между прочим. Хомус — язычковый народный инструмент, распространенный по всему миру под разными названиями (самое известное — варган). Интернет путает слова «хомус» и «хумус» (бобовая паста, распространенная на Ближнем Востоке).
Короче говоря, вилюйчан трудно заподозрить в темноте и бескультурии. Был бы в России широко распространен внутренний туризм, были бы дешевы перелеты в Якутию — сюда бы еще и «набираться культуры» приезжали.
Но.
Просвещение начинается с храма
В притворе стоит русский молодой человек по имени Володя и жадно вслушивается в слова службы. Володя живет в Кысыл-сыре, он потомственный казак.
-Традиции какие-нибудь дома сохранились?
-Дед еще что-то помнил. Я уже ничего не знаю.
-В храм ходишь?
-По праздникам. Иногда.
Все тот же дух цинизма хочет встрять с ехидным замечанием: дескать, вот якуты — молодцы, культуру свою сохраняют, а русские, поди, только в казаков рядятся. Тут уж дух просто грубо передергивает факты. Якуты до революции были крещены в Православие. И отказываться от христианства не спешат. Просто возможность узнать веру (свою веру!) у них ограничена.
— Здесь вообще немногие представляют, что такое жизнь христианская, но многие тянутся. Строительство храма для таких людей стало мощным толчком к узнаванию веры, — поясняет отец Роман. Ходишь по городу по бытовым нуждам, встречаешь людей — так ни одного дня не проходило, чтобы не спросили: «Когда храм достроится? Мы все очень ждем!»
Валентина Васильевна работает в свечной лавке новоосвященного храма. Пятеро детей, старший сын — насельник Псково-Печерского монастыря. Доброжелательно разъясняет круглолицой красавице-якуточке смысл иконы Божией Матери «Семистрельная».
-Вы перед ней молитесь, чтобы не враждовать ни с кем. У нее другое название — «Умягчение злых сердец».
-А люди только за иконами приходят или и книгами интересуются? — спрашиваю я.
-Интересуются — не то слово! Все раскупают. И книги, и журналы. Люди ведь хотят свою веру понять лучше и вообще тянутся к знаниям. А что в городе делать? Музеи местные уже наизусть выучили.
Поэтому в храме все больше молодежи…
Лирическое отступление: о пользе бумажных изданий
В Москве я порой слышу предположения о том, что «бумага умирает»: основной контент периодики, в том числе и православной, переводится в электронный формат, рекламные кампании проходят в социальных сетях.
Дорогие московские коллеги, это не «бумага умирает», это у нас нет либо денег (ну правда же —дорого), либо желания (интернет позволяет оперативно реагировать на все события, а за месяц, неделю или даже сутки любая новость в наш информационный век успевает «протухнуть») на издание книг и журналов.
А в Вилюйском улусе интернет, как и вся жизнь, неспешен и нестабилен. Там верующим не до актуальных новостей. У них самая актуальная новость, еще не до каждого дошедшая во всей своей радостной полноте — Христос воскрес.
Учить не по книжкам
А пока книжек не хватает, просвещать приходится исключительно лично.
-Сначала я никак не мог понять, чем можно тронуть душу якута, — делится воспоминаниями отец Роман. — Мне помогло первое сентября. Я сам педагог-историк, и глава нашего улуса — Сергей Николаевич Винокуров — педагог-историк. Он настоял на том, чтобы я пришел в выпускной класс и пообщался. Я начал рассказывать какие-то общепринятые вещи.
Иеромонах Роман (Сокольников). Фото vk.com
По глазам вижу: слушают внимательно, но особого интереса нет. А меня, когда я только приехал, потрясли два литературных явления: якутский героический эпос Олонхо (например, поэма «Нюргун Боотур Стремительный») и поэзия Семена Данилова. Он советский национальный якутский поэт, но сколько же в нем христианских мотивов! Его слог очень чувствуют местные жители, в том числе и подростки, поэтому его поэзия мне очень помогает при встречах со школьниками. Аудитория включается, глазки загораются — дальше они готовы слушать, понимая: я пришел к ним с чем-то родным и знакомым.
Отец Роман говорит, что люди, в том числе и молодые, приходят в храм и сами:
-Приходят постоянно. Начинают с общих вопросов, потому что сразу заводить разговор о Христе и Евангелии не готовы. В Вилюйске есть детский дом, некоторые выпускники спрашивают: почему жизнь не сложилась? Почему судьба такая сложная?
О. Роман с детьми. Фото — vk.com
На этих ребят надо обязательно находить время — зачастую им нужно, чтобы их просто выслушали и попытались понять. Я не пытаюсь морализировать, мы просто беседуем, пьем чай… Когда они чувствуют, что священник — их друг, они приходят и во второй раз, и в третий.
