— Матушка, дети — такой огромный простор для творчества, хотелось бы всю жизнь только им и посвятить. Но когда рождаются в уме строчка за строчкой, а идеи так и фонтанируют, что делать с этим вдохновением — творить, отрывая время от семьи, или отложить «на потом», когда все вырастут?
— Первый вопрос, который напрашивается, — почему вы спрашиваете монахиню о детях и семье? Бытует мнение, что всё должно остаться в прошлом.
Но не совсем это так. «Бывших» детей не бывает. И «бывшей» матерью не станешь, хотя со временем, батюшка говорит, материнская любовь должна преломиться и перерасти в любовь Христову. Современные иноки приходят из современного общества с его полными или неполными семьями, в которых воспитываются дети. В частности, у монаха, «среди которого ведется опрос», их тоже, так сказать, немало.
Я буду говорить, исходя из своего опыта, очень частного. Теперь вот думаю, что, проживая тот или иной этап, не понимаешь, что и для чего в конкретный момент жизни тебе дано. Осознание приходит потом, особенно, когда приходишь к Богу и осмысляешь прошлое с позиций веры.
У себя я наблюдаю три этапа. Сначала была такой себе девочкой-белоручкой. Затем вдруг стала женщиной, обременённой огромной семьёй, от нужды всему научившейся и очень любящей всевозможные хозяйственные вещи. И, наконец, стала монахиней — тем, кем, наверное, Господь хотел меня видеть.
Этапы эти, как я сейчас думаю, соответствуют библейским образам Марфы и Марии. Так или иначе, две эти грани в женщине присутствуют, и самый главный конфликт в её душе – как раз между этими двумя началами, мне так кажется. Все остальные виды конфликтов в этот помещаются, во всяком случае, в верующей душе.
Но Христос же на него ответил. И в другом месте сказал, что и это «надлежало делать, и того не оставлять».
В моей жизни эти два служения воплощались последовательно. Никто не ожидал, что из этой белоручки вообще что-то выйдет. Когда мои однокашники через двадцать лет узнавали, что у Денисовой уже дети большие, и их трое, хватались за голову: «Как, она же не знала даже, что картошку надо на маргарине жарить, на сухой сковородке готовила…» Это в общаге в Питере. А другие потом, лет через 30-40, удивлялись: «Как это Денисова ушла в монастырь? Разве она вообще к этому пригодна?..»
Вывод какой – исполнять ту функцию, которую ты в данный момент чувствуешь правильной и естественной. Не сопротивляться, по крайней мере. И делать это с полнейшей отдачей.
Есть у тебя дети? Чувствуешь порывы творчества? Делай и то, и другое! Не спи. Спи три часа. Будет нелегко. Но тогда надо положиться на Бога. А мы Богу не доверяем, это я по себе знаю…
Совет прост: доверяй Богу. «Доверяй Богу!» — мы можем это твердить себе и всем миллион раз в день, но если бы это было так просто, неверующих уже бы не осталось.
А склониться в ту или иную сторону, решить, например, что есть время для детей, и надо сначала ими заниматься, а потом, когда повзрослеют, уж тогда… Нет, не могу с этим согласиться. Кто знает, наступит ли это «тогда»? Может, здоровья не будет, а, может, дар отнимется, и ты уже и рада бы, а его нет.
— Как быть со стереотипами, которые преобладают вокруг? Ты спишь по три часа, стараешься всё успеть, но то и дело возникают мысли: кому и зачем это надо, жила бы как все.
— Человек творческий – всегда «белая ворона». Но не использовать дар… Не знаю, я бы не смогла.
Какое-то время, лет десять, даже больше, в моей жизни творчество было отодвинуто на задний план — по разным причинам. В том числе, потому что были дети. Но все равно до конца я его не оставляла. Оно принимало другие, именно детские формы, было направлено на детей своих и на чужих — я тогда работала классным руководителем в лицее, где учились мои сыновья и дочь.
Сейчас, глядя на пройденную жизнь, смотря по сторонам, я вижу, что дар просто так не дается. И нельзя самовольно решать, как тебе им распорядиться.
— А если творчества столько, что близкие уже от этого начинают страдать? Как уследить, не слишком ли ты увлеклась?
— Когда творчество принимает какие-то гипертрофированные формы, думаю, окружающие не дадут тебе заблудиться, быстренько подскажут, что ты не тем занимаешься.
Другое дело, что часто мы ищем себе индульгенцию: ну, правда же, женщина – свободный человек. Раз у женщины дар, она должна творить, несмотря ни на что. С пафосом таким…
Как это – «несмотря ни на что»? А дети? Они, во-первых, главная твоя любовь, а во-вторых — смиряющий фактор, чтобы не улетела туда, куда залетать не положено.
Надо побыть Марфой обязательно, по полной программе. А потом, может быть, Господь даст хоть маленький какой-то просвет и на Мариино делание.
— Где та грань, которую женщине в самореализации нельзя переходить? У вас дети уже взрослые, они вам говорили о своем отношении к периоду, когда мама была «вся в творчестве»?
— Когда они росли, я не была «вся в творчестве».
Про себя-то я точно знаю, что недолюбила их и многого недодала. Душа это знает, потому что у нее это болит. Но у детей, слава Богу, никаких комплексов не сформировалось. Я за это очень благодарна Богу, потому что особенно в тот период, когда заболел младший, и всё внимание уделялось ему, остальные дети, которым было 11 и 12 лет, были брошены буквально на самотек. О творчестве я уж и не говорю.
В отношениях с детьми что главное? — Крайностей не надо, как и в любом деле. Что не успела и недодала – проси прощения. Не круто надо стараться жить, не черно-бело. Детям можно прямо говорить: я сожалею, что не уделила вам сегодня достаточно внимания. Правда, сожалею, простите меня.
Не надо этого гордого пафоса: «Работа у меня, вы что, не понимаете? Вырастете – поймете! Побудете на моем месте, узнаете, как хлеб-то добывается!» Если так – получишь то, чего не хочешь. А можно мирно. Они же тоже люди, всё видят, многое понимают.
Мы их вообще недооцениваем, наших детей. Как потом выясняется. Хорошо, если они вырастут и станут друзьями, и расскажут, как жили рядом с тобой. А ты даже не догадывалась, чем они жили и что запомнили. Игнат, например, вообще не помнит, как болел. Так, несколько отрывочных картинок остались в памяти. А для меня… Кажется, каждый день, каждую процедуру вижу как наяву, совершенно отчетливо.
— Подумалось сейчас: всё время у меня какие-то послушания, дела, творческие проекты. Дети, действительно, чего-то не добирают — любви, внимания. Но, с другой стороны, они видят то, чего другие лишены, — интересную, увлекательную сторону жизни.
— В том-то и дело! У нас в семье была очень творческая атмосфера, дом открытых дверей, всё время кто-то приходил, что-то обсуждалось. С этими же детьми постоянно что-то пелось, выучивалось, игралось… В чем-то они получали очень большую самостоятельность.
Творческое начало в родителях – в этом нет ничего плохого, если только не проявляется какими-то крайностями. Если не приходишь домой и не общаешься с детьми односложными предложениями: «То не так, это не так! Уроки давай!» А вся твоя творческая жизнь течёт где-то далеко, и они к ней не имеют отношения.
У нас дети были в курсе всего, в поездки мы их с собой брали. Просто надо их не ограждать от творчества родителей, а наоборот, рассказывать. Например, если была занята целый день, приди да опиши в красках ребенку, чем занималась: «А знаешь, мы такой капустник сделали!..».
