Недавно приятель у меня в гостях порезал ногу — наступил на какой-то незаметный осколок на полу. «У тебя есть этот, как его, ватный кружок?» Спросил он, сделал паузу, мы посмотрели друг на друга и расхохотались. Словосочетание «ватный кружок» вызвало у нас ассоциации вовсе не пачкой косметических дисков. Мы представили себе кружок, в котором тайно собираются ватники, такой клуб по интересам.
И поняли после этого, что дело-то плохо. Обычный бытовой предмет — вата — утратил власть над своим же собственным наименованием. Теперь и это слово, и прилагательное «ватный» сами себе не хозяева: нельзя произнести их так, чтобы не вызвать первым делом ассоциации политического толка.
Ксения Туркова. Фото Светланы Санниковой
Метеозависимый теперь десять раз подумает, прежде чем сказать привычное «Голова сегодня что-то ватная».
Заплетающийся язык тоже не хочется называть ватным.
А невинное сочетание «ватная палочка» вообще попахивает каким-то особо опасным вирусом нового типа.
Досталось и ни в чем не виноватому укропу, имя которого летом по понятным причинам звучит все чаще, и от него никуда не деться.
Поэт Лев Рубинштейн недавно написал на своей странице в Фейсбуке: «Один мой знакомый, наделенный обостренным, слегка граничащим с абсурдом чувством нон-конформизма, сказал недавно: «С некоторых пор мне стало стыдно признаваться, что я не люблю укроп».
Ему тут же парировали в комментариях: «Признаваться, что любишь укроп, тоже неудобно — в этом как будто есть какая-то неуместная фронда».
Дальше понеслось:
Как купить укроп на рынке?
Как попросить покрошить его побольше в окрошку?
Наконец кто-то подвел черту: «Смех способствует перемирию, мне кажется».
Смех смехом, но все это симптомы довольно тревожные. Все эти «ватники», «укропы» и «колорады» (кстати, борьба с колорадскими жуками на даче теперь тоже выглядит двусмысленно) так заполнили собой пространство вокруг нас и внутри нас, что вытеснили, забросили на старый чердак первоначальные значения слов. Теперь, чтобы подумать о настоящей вате, из аптеки, нужно при произнесении этого слова сначала продраться через назойливые ассоциации, которые вообще-то уже хочется отодвинуть подальше.
Язык вражды, пусть даже в его ироническом переосмыслении, вышел на первое место. А «предметам первой необходимости» — вате и укропу — пришлось подвинуться, уступив место тёзкам.
В каком-то смысле мы сейчас переживаем эпоху семантического затмения, и проявляется это не только в истории с двумя словами, о которых я тут писала. Истинный смысл многих вещей, явлений и слов закрыт огромной тенью. С этой тенью, к сожалению, нам и предстоит в этом году встретить День русского языка, который отмечается 6 июня.
Впрочем, затмение, как известно, явление редкое, но недолгое. Когда-нибудь тень уйдет, и мы будем снова говорить друг с другом, не вздрагивая от ненужных смыслов, не боясь никого обидеть.
Слова-чудовища будут расколдованы и превратятся просто в слова.
Хорошо бы отметить следующее 6 июня уже тогда, когда злые чары утратят силу.
