В 1954 году английский писатель и богослов Клайв Стейплз Льюис завершил работу над седьмой, заключительной нарнийской хроникой «Последняя битва». Работа над циклом шла с 1949 года, а издавались сказки с 1950-го по 1956-й; каждую новую с нетерпением ждали многочисленные читатели. Успех своего произведения писатель не без иронии объяснял так: «Я писал такие книги, какие мне самому хотелось бы прочесть. Именно это всегда побуждало меня взяться за перо. Никто не желает писать книги, которые мне нужны, так что приходится это делать самому». Однако нужны эти книги оказались не только автору, но и миллионам других людей.
Хотя книга «Хроники Нарнии» необычайно популярна во всем мире, в нашей стране ее прочли далеко не все: до 1990-х годов она была нам просто недоступна из-за своего христианского содержания. Правда, в 1978-м издательство «Детская литература» выпустило сказку «Лев, колдунья и платяной шкаф», но, выключенная из контекста остальных хроник, она не могла быть воспринята во всей глубине авторского замысла и прошла незамеченной. К тому же с книгой основательно поработала цензура, по возможности убирая христианские реалии. Рождество, например, заменили Новым годом — советским детям не полагалось знать о Рождестве. Попытка издать тогда же другую нарнийскую сказку, «Племянник чародея», уже категорически не прошла.
В 2000-е годы многие из тех, кто не читал книгу, посмотрели фильмы по ней, но одно другого никоим образом не заменит. Ни один из этих разрекламированных фильмов (кажется, их было три; потом, к счастью, авторы экранизации занялись чем-то другим) не дает сколько-нибудь адекватного представления о шедевре Льюиса. И не только по той причине, что никакая экранизация не равноценна авторскому тексту (если, конечно, книга хорошая; плохим экранизации не страшны, и нередко последние превосходят своим качеством литературный первоисточник). На мой взгляд, эта экранизация «Хроник» особенно неудачна, в частности, тем, что одно из самых христианских произведений мировой классики превращает в банальное фэнтези.
Сама же книга любима читателями неспроста: здесь увлекательнейший сюжет сочетается с тонким юмором и глубокой мудростью, здесь сверкают мечи, доспехи и развеваются рыцарские стяги, герои соревнуются в благородстве и самопожертвовании — словом, есть всё, что привлекает в книгах детей и не только детей. Автор, кстати, не очень был склонен делить литературу на детскую и взрослую; в статье «Иногда лучше рассказать обо всем в сказке» он заметил: «Убежден: книгу, которую стоит читать только в детстве, вообще не стоит читать». Те, кто читал «Нарнию VI» — сказку «Серебряное кресло», наверняка помнят, как герои попадают на гору Аслана (нарнийский аналог Царствия Небесного): «…на горе Аслана возраста нет, да и тут, у нас, только очень глупые дети выглядят совсем по-детски и очень глупые взрослые совсем по-взрослому». Словом, в «Хрониках» хватает приключений, которые не оставят равнодушной никакую возрастную группу.
Но самое главное «приключение», переживаемое героями книги,— это встреча человеческой души с Богом. Нарния — страна говорящих животных, и Господь воплощается здесь в виде Великого Льва Аслана. Только отъявленный ханжа может усмотреть в этом кощунство — достаточно взять книгу, чтобы убедиться: никакого кощунства в ней нет, автор с величайшим тактом избегает ситуаций, которые могли бы спровоцировать такое прочтение. Несомненно и другое: не только героев, но и читателей это главное «приключение» ждет тоже. Льюис ведь писал для людей, более-менее знавших евангельские события и что-то смутно помнивших о Боге из нудных школьных уроков Закона Божия; но ему было важно вернуть читателю радость подлинной Встречи. (Он и сам пережил эту радость, когда после многих лет безверия, уже взрослым, обратился ко Христу.) Однажды мама девятилетнего мальчика по имени Лоренс написала Льюису о том, что ее сын боится, не любит ли он Аслана больше, чем Иисуса. Писатель ответил на это: «Лоренс не может на самом деле любить Аслана больше, чем Иисуса, даже если ему кажется, что это так. Все слова и дела Аслана, за которые Лоренс его любит, сказал или совершил Иисус. Так что когда Лоренс думает, что любит Аслана, он на самом деле любит Иисуса, и, может быть, любит Его больше, чем прежде».
Льюис получал тысячи писем от детей с вопросами о «Хрониках Нарнии». Несмотря на свою занятость (профессор-филолог в Оксфорде, потом в Кембридже), он отвечал на все. Его письма детям — прекрасный авторский комментарий к произведению. Например, о «правильном» порядке чтения сказок. До сих пор существуют две традиции издания «Хроник»: одни издатели располагают их в порядке написания, не совпадающем с хронологией нарнийской истории, другие — в порядке этой хронологии: от сотворения Нарнии («Племянник чародея») до нарнийского «апокалипсиса» («Последняя битва»). В одном из писем тому же Лоренсу писатель недвусмысленно говорит, что правильным порядком чтения он считает второй вариант. Понятно почему: христианские ассоциации высвечиваются таким образом гораздо ярче. В то же время автор не хотел, чтобы в его произведении усматривали аллегорию и за каждым героем искали библейский «прототип». В ответе американским пятиклассникам он писал: «Вы ошибаетесь, когда думаете, будто всё в книгах “представляет” что-нибудь в этом мире… Я не говорю: “Давайте представим Иисуса, как Он есть, в виде Льва Нарнии”. Я говорю: “Предположим, была бы такая страна Нарния, и Сын Божий, как Он стал Человеком в нашем мире, стал бы там Львом, и представим, что бы могло случиться”. Если вы подумаете, то увидите, что это совсем другое дело. Так что ответ на ваши первые два вопроса: Рипичип и Никабрик <персонажи книги, говорящий Мыш и гном> в этом смысле никого не представляют. Конечно, всякий, кто в этом мире посвящает жизнь поиску Небес, будет походить на Рипичипа, а всякий, кто стремится к чему-то земному так сильно, что готов ради этого на подлости, будет вести себя как Никабрик».
Посвящают жизнь поиску Небес все лучшие герои книги. В этом смысле весьма показателен эпизод из «Серебряного кресла». Двоих детей из нашего мира Аслан отправляет на поиски исчезнувшего принца Рилиана. Им помогает нарниец, обитатель болот квакль-бродякль по имени Хмур. Путники находят принца в мрачном Подземье, заколдованным пленником страшной колдуньи. Им удается расколдовать его, но колдунья, пытаясь усыпить их всех волшебным порошком, который она подсыпает в камин, путем хитрой софистики параллельно убеждает их в том, что нет ни Аслана, ни Нарнии, ни неба, ни солнца, ни звезд — всё это они придумали в ходе игры или им это приснилось, а единственный реальный мир — темное Подземье. Надо сказать, рассуждает она на первый взгляд вполне логично, и ее лживые аргументы поразительно напоминают атеистическую риторику. Льюис, которого не зря называли «апостолом скептиков», дает этой риторике ответ устами своего персонажа: «Хмур… знал, что ноги его, хотя и босые, не пострадают так, как пострадали бы у человека — ведь они были перепончатые, жесткие, и кровь в них текла холодная, как у лягушек,— но всё же ему будет больно. И вот он наступил на пылающие уголья, кроша их в пепел. Приторный, тяжелый запах стал слабее. Огонь не потух, но притух, запахло паленой кожей, а это не колдовской запах. В голове у всех заметно просветлело. Дети и принц выпрямились и открыли глаза. … боль в ногах придала особую ясность Хмуровым мыслям. Теперь он точно знал, что думает. Внезапная боль прекрасно может развеять злые чары. “Минуточку! — произнес он, ковыляя прочь от огня.— Минуточку внимания, мадам. Всё, что вы сказали, верно. Я всегда хочу знать худшее и держаться как можно лучше. Потому спорить не стану. Допустим, мы видели во сне или выдумали всё это: деревья, траву, солнце, звезды и даже Аслана. Но тогда выдумка лучше и важнее реальности. Допустим, это мрачное место и есть единственный мир. Тогда он никуда не годится. Может, мы и дети, играющие в глупую игру. Но четверо детей создали игрушечный мир, который лучше вашей реальной ямы. Я не предам игрушечного мира. Я останусь с Асланом, даже если Аслана нет. Я буду жить как нарниец, даже если нет Нарнии. … мы четверо покинем ваш двор, вступим в темноту и будем всю жизнь искать дорогу наверх. Не думаю, что жизнь эта будет долгой, но стоит ли о том жалеть, если мир — таков, каким вы его описали”». Ненавязчиво, без дидактики и пафоса, писатель заставляет задуматься и о нашем мире, где четверых людей, почти две тысячи лет назад кардинального его изменивших, многие считают всего лишь наивными фантазерами… Добро в «Серебряном кресле», конечно, побеждает. У Льюиса оно побеждает всегда, даже в самой трагической, описывающей гибель Нарнии хронике «Последняя битва».
Как мне жаль, что в моем детстве не было этого светлого чуда — «Хроник Нарнии». Подарите чудо своим детям (книгу, книгу, не диск с фильмами!). Пусть эта книга станет для ваших детей добрым другом на непростом пути в искании Небес.
Газета «Православная вера» № 24 (524).
