— Легко ли вы согласились возглавить «Иностранку»?
— Это трудная работа. Когда я впервые услышал предложение возглавить «Иностранку», поначалу я подумал отказаться. Сложно приходить на это место, место Екатерины Юрьевны Гениевой. Я понимаю, что именно ее авторитет, обаяние, харизма помогали решать огромное количество проблем, придавали этой библиотеке импульс.
— Екатерина Гениева превратила библиотеку из традиционного хранилища информации в социокультурную площадку. Будете ли вы продолжать курс, заданный вашей предшественницей?
— Безусловно. У нас есть документ, создающий основу преемственности, — это программа развития библиотеки. В течение трех месяцев, до ноября, передо мной и коллегами стоит задача проработать меры по выполнению этой программы. В ноябре вопрос о деятельности «Иностранки» будет вынесен на заседание коллегии Минкультуры.
— Можно ли, не дожидаясь ноября, сказать что-то конкретное — что точно будет реализовано, а что не будет?
— Министр сформулировал задачу: библиотека должна быть самым лучшим местом межкультурных коммуникаций. Он хотел бы, чтобы для изучения иностранных языков и приобщения к сокровищам мировой литературы дети приходили в «Иностранку». Это достойная задача. Могу сказать, что, несмотря ни на какие перестановки, авторитет учреждения не пострадает.
— Министр сказал, что уличное кафе, о котором мечтала Екатерина Гениева, наконец заработает.
— И не только кафе. Минкультуры обещает, что в библиотеке побывают все ведущие иностранные деятели культуры, которые приезжают в нашу страну. Всем им будет предложено поработать в библиотеке, а также провести встречи, семинары, конференции.
— Сотрудникам библиотеки не нужно ждать революций?
— Я вообще не склонен к революциям. Лично мне всегда по душе путь эволюционный. Я считаю, что только договоренность со всеми заинтересованными сторонами, а также детальная проработка планов приносят результаты. Сейчас для меня важно услышать мнение людей. Для меня люди и отношения внутри коллектива всегда были огромной ценностью.
— На сегодняшний день в библиотеке действуют четырнадцать международных культурных центров других государств. Давно ходили слухи, что американский центр закроют. Будете ли вы отстаивать его?
— Я сам узнал о моем назначении несколько часов назад. Да, я посмотрел в интернете, о чем идет спор. Это какая-то непонятная история, и мне нужно в ней разобраться.
Я считаю, что министерство не должно оказывать политическое давление на то, что происходит в библиотеке. Мы должны оставаться самостоятельными в своих решениях. И, откровенно говоря, у меня нет жестких указаний от Минкультуры насчет американского центра.
— Екатерина Гениева как-то сказала, что библиотека должна стать не просто хранилищем книг, но местом, где захочется проводить свободное время молодым людям.
— Я абсолютно согласен с этой точкой зрения. Сегодня далеко не у каждого в доме есть даже книжный шкаф. И концепция библиотеки как третьего места мне близка.
— Как познакомились с Екатериной Гениевой и с самой «Иностранкой»?
— Впервые с инновационностью «Иностранки» я столкнулся очень холодной зимой 2000 года, когда вернулся в Москву после пяти лет жизни на Ближнем Востоке. В то время мало где был интернет, а мне нужно было срочно отправить какие-то документы. И, как ни странно, интернет нашел я здесь, в компьютерном зале на втором этаже. По тем временам это было потрясающе. А с самой Екатериной Юрьевной мы познакомились на одной из библиотечных конференций два года назад. Я делал доклад по НЭБ (Национальная электронная библиотека. — «Известия»), и в лице Екатерины Юрьевны я встретил очень жесткого оппонента.
— Она вас раскритиковала?
— Конечно, это же был первоначальный проект НЭБ. Я, по сути, стал тем, кого отдали на заклание. Впрочем, критика оказалась невероятно полезной. Впоследствии мы много беседовали и нашли общий язык с Екатериной Юрьевной. Наша общая концепция состояла в том, что НЭБ должна стать федеральной общедоступной системой.
— Будете ли вы продолжать работу над НЭБ?
— Безусловно. А вот вопрос с моим руководством АПРИКТ еще не решен, но, видимо, придется расставаться. Хотя мне жаль, там очень хороший коллектив, с которым мы провели два года.
— Вы человек, который ускорил процесс превращения бумажной книги в музейный экспонат, теперь становитесь директором обычной, неэлектронной библиотеки. Будете ли вы работать в интересах бумажной книги?
— Я не соглашусь с вашими оценками. Да, я участвовал в создании первой концепции НЭБ, но, сказать честно, я не верю в глубокое чтение электронных ресурсов. Ничто не сможет заменить атмосферу бумажной книги, а также линейный характер подачи информации. В конце концов моторика — сложная вещь. Мы запоминаем не только текст, но и расположение на странице, ощущение, перелистывания. Это важно. Я верю, что у каждого должно быть свое предназначение. Вы не будете отрицать, что газета и глянец — разные вещи. Аналогично — книга бумажная и книга электронная. Серьезное чтение возможно только в первом случае.
— Екатерина Гениева славилась своей демократичностью. Ей можно было звонить в любое время суток, она могла принять человека с улицы. А вы?
— В этом смысле — ничего не изменится. Я открыт для идей и предложений. Единственное «но»: я убежденный жаворонок, поэтому звонить мне лучше в семь утра, чем в два часа ночи.
