Мифы о Великой Отечественной войне стали появляться сразу с ее началом — в газетных статьях, в некоторых первых военных прозаических произведениях, в кинофильмах того времени. И это было не только частью общей советской системы мифологии, тщательно создаваемой на протяжении двадцати с лишним лет, вселявшей в том числе плакатными лозунгами в граждан уверенность, что Красная армия — не оборонительная, а наступательная. Тут было и другое: элементы мифологизации нужны были людям, чтобы выстоять, выдержать — в тылу. На переднем крае, мне кажется, было не до мифов. Правду видели те, кто сталкивался с ней лицом к лицу, и порой, когда им вдруг приходилось разговаривать с оставшимися далеко от линии фронта, они чувствовали, что говорят о единственном, для всех сейчас важном — на разных языках.
Лишь позднее, перед Победой, после войны ее стали осмыслять, в том числе и художественно — вернувшиеся, выжившие фронтовики — писатели, режиссеры, художники. А параллельно продолжал создаваться миф. И выстраданные, пережитые творения фронтовиков порой очень мешали официальной линии. Поэтому и обвиняли в «неправде» того же Григория Чухрая, за то что показал в своем проникновенном фильме «Баллада о солдате», например, как советская жена изменила мужу-солдату, а главное — упрекали в «мелкотемье»: с чего это он вдруг говорит не о маршалах и генералах, не о их победах, а о каком-то деревенском парнишке, который весь фильм едет к матери, да к тому же с самых первых кадров зрителю объясняют, что мальчишка этот погиб. Не укладывается все это в бодрую стройную систему идеологии. В итоге — Чухрая даже исключили из партии, за то что «опорочил образ советской армии». Это уже потом было мировое признание…
Идеологическая мифосоздавательная машина работала исправно и на одно пронзительное, настоящее произведение о войне появлялось несколько «правильных», с непременными криками «ура!», бодрых и как будто патриотических. С их помощью этой самой машине удалось тему войны сделать глянцевой, картонно-плоской. Лично мне просто страшно становится, когда показывают под бравурную музыку солдат, идущих в атаку, эшелоны, в которых на фронт едут люди. Как в знаменитом советском сериале «Вечный зов», где герой, глядя на такие эшелоны, чуть ли не радостно говорит: «Наши сибиряки под Москву едут!», а вагоны идут и идут все под ту же абсурдную «патриотическую» музыку…
Война отходила дальше, и мифы о ней становились все более яркими, пафосными, я бы сказала — легкомысленными, обессмысливающими подвиг победивших. Хотя вроде бы, чтобы понять их несостоятельность не нужно было далеко ходить: рядом были деревни, считающиеся счастливыми, ведь в них вернулось аж три, а то и четыре мужика… Помню детские наблюдения, безо всяких умозаключений, просто констатацией факта: вокруг — много старушек, а вот стариков почему-то очень мало, почти нет. Это позднее пришло осознание — почему…
А потом наступила перестройка и постперестроечное время, когда все прошлое вдруг объявилось несостоятельным, неправильным, и вообще не бывшим. И вот, пожалуйста, свеженькие мифы: оказывается, мы выстояли только из-за морозов, заградотрядов… В СМИ то и дело появлялись различные «разоблачения», одно изощреннее другого, так что даже становилось интересно: чей больной мозг мог такое придумать?
Сейчас, кажется бы, можно объективно взглянуть на события военных лет: с одной стороны, они отодвинулись в времени, с другой — остались еще в нас острой, живой болью. Но — мифы появляются вновь. Очень схожи с советскими, ложно патриотическими, и когда кто-то скажет иное, его тут же обвиняют в продажности Западу (совсем как в советское время). При современных мифотворцах нельзя говорить о том, что в Красной Армии к началу войны было не все идеально. Они сразу же обвинят во лжи.
Были мы однажды в музее танка Т-34 и девушка — экскурсовод таким веселым голосочком, показывая на гусеницу немецкого танка, говорила: «Ну вот, посмотрите, какая несерьезная, немцы, словно в туфельках изящных на бал пришли к нам воевать. И увязли»… А танки, между тем, у немцев были хорошими. Вот подобные высказывания, не только на таком — примитивном — уровне, как раз и унижают тех, кто подарил нам Победу. Если все так просто, если — в туфельках, что же война была такой долгой, кровопролитной? Не нужно обесценивать подвиг победителей.
Увы, немцы пришли не на бал, а на войну. Немецкий летчик-ас Ганс Рудель вспоминает, как их тщательно готовили, как отрабатывались в многочисленных учебных полетах боевые положения, сколько было тренировок по стрельбе… Каждая машина была оснащена рацией и потому летчики Лювтаффе отчетливо представляли себе картину боя. Наших летчиков (по их рассказам же) готовили далеко не так. Экономили бензин и учебных вылетов было мало. Экономили боеприпасы, а потому не оттачивали стрельбу, бомбометание. Настоящее обучение проходило в бою… Самый результативный советский летчик — ас Великой Отечественной войны Иван Кожедуб сбил 64 самолета, а за немецким асом Эрихом Хартманном — 352 сбитых самолета. Об этом не нужно говорить? Это принижает наших летчиков? То, что в таком сложном положении, с таким сильным противником они — боролись и, в конце концов — побеждали. Подобная ситуация была и в танковых войсках, артиллерии. При том, что танков, самолетов, сухопутных войск у нас было больше, чем у противника. Но вместе с этим было и много абсурдного, унижавшего солдата и мешавшего ему воевать.
Виктор Астафьев в автобиографической книге «Прокляты и убиты» пишет, как доводили до состояния доходяг молодых людей, когда «готовили» их к фронту. Ситуация поражает своею дикостью: ведь будущих солдат следовало бы поберечь, если уж не из человеколюбия, то из соображений полезности. Ну бережет же хозяин скотину, на которой пахать надо будет. А здесь даже этого не было. О подобных «пунктах подготовки», где люди погибали еще до фронта упоминает и фронтовик Василий Крысов. А вот дед моего мужа рассказывает, что их во время предфронтовой учебы кормили неплохо. Неужто кто-то из этих воевавших людей лжет? (Мне даже странно писать эту фразу). Наверное, все-таки нет. Кстати, и Астафьев писал, что он повествует о виденном именно им, и, возможно, в другом месте все было иначе. То же самое не раз говорил и дедушка мужа, и другие фронтовики… В одной из телепрограмм ветеран рассказывал, что на фронте не было уголовников. А тот же дедушка мужа на всю жизнь запомнил, как ехал на фронт с только что освобожденными уголовниками. Значит, на передовой в те страшные годы могло быть всякое. Ведь там происходит то, что не вписывается просто в человеческую логику, не говоря уж о бумажных циркулярах, постановлениях. И вообще, разве сейчас все в нашей жизни соответствует предписаниям? Чего уж говорить о военном времени?!
А Правда о Великой Отечественной войне действительно одна. Ее по-детски, но очень точно формулирует моя дочка: «Прадедушка Сережа и другие солдаты воевали, чтобы потом родились на свет мои родители, я, мой братик, детишки из садика…» Да, все, побывавшие там, на войне — победители, в том числе те, которые успели в этой жизни только одно — погибнуть за нас с вами. Так что не стоит забывать, какой ценой им досталась Победа.
Читайте также:
«Война вместила в себя не только вооруженную борьбу, но и борьбу мировоззрений»
