На 47 году жизни после Божественной Литургии скончался Владыка Якутский и Ленский Зосима.

Владыке стало плохо уже на службе, но он не прервал Литургию, дослужил до конца, и скончался через полчаса после службы.

Это огромная утрата не только для якутской его паствы — по всему миру скорбят о нем его духовные чада, которых он окормлял будучи еще московским священником. Председатель редсовета портала «Правмир» протоиерей Александр Ильяшенко неоднократно бывал в Якутии в составе миссионерских групп и всегда привозил из поездок самые теплые воспоминания о владыке. Сегодня мы публикуем выборку из нескольких интервью владыки Зосимы, его духовный завет нам.

Главное — молитесь

Владыка Зосима

— Как вы пришли к Богу?

— Как и вся молодёжь советского времени, в начале 80-х я стал ходить в церковь сознательно. Почему я пришёл в храм? Наверное, повзрослел. Мне было 18 лет, я пытался найти своё место в жизни. Помню, у меня был разговор с другом, с которым мы вместе учились в художественном училище. Разговаривали всю ночь, обсуждали вопросы веры. И он спросил меня: «Ты так рассуждаешь, а ты сам-то верующий?» Я задумался и решил, что всё-таки — верующий.

Служить Богу можно по-разному. Жить в семье, воспитывая детей в нравственной чистоте, это тоже служение. Для женщины, когда она попадёт в Царство Небесное и предстанет перед Творцом, самым большим оправданием будут её благовоспитанные дети. А для мужчины в семье важно быть добрым примером, подавать его своей жизнью. Есть люди, которые призваны служить в Церкви. В своё время и я услышал призыв Бога и пришёл туда сознательно. Вначале стал алтарничать, читать на клиросе, петь — как это может сделать при желании каждый христианин. Родилось желание поступить в семинарию. До семинарии я успел отслужить в армии и отдать, как говорят, государству свой долг.

— Отслужить в армии? Но сейчас некоторые молодые люди считают веру основанием для того, чтобы не идти на военную службу.

— Это, скорее всего, относится к сектантам. Православная Церковь всегда благословляла воинов и молилась за них. Для любого мужчины очень важно пройти службу в армии, я по себе это знаю. Во время службы происходит становление мужчины как личности. Я не знаю ни одного православного человека, которому в армии было бы плохо. Всегда Бог устраивает так, что рядом оказываются хорошие люди и понимающие командиры.

— А как проходила ваша служба в армии?

— Я служил в железнодорожных войсках, в окрестностях Екатеринбурга, в посёлке Шабры. Во времена Сталина туда ссылали людей, они занимались добычей полезных ископаемых. Мой непосредственный начальник достаточно хорошо относился к вере, и отпускал меня на богослужения в Екатеринбург, но тайно. Потом по городу разнеслась молва, что какой-то солдатик ходит помолиться. Это было трудное время. Поэтому рядом с собором стал часто дежурить патруль, но меня Бог хранил, ни разу не поймали, т.к. верующие предупреждали.

— Как получилось, что вы поступили в художественное училище?

— Я из семьи потомственных железнодорожников, мой отец, дед, дядя все железнодорожники. Поэтому после школы я поступил в Московский институт инженеров транспорта. Потом институт стал Академией и первым в стране организовал богословский факультет. Меня приглашали туда читать лекции.
Когда я учился в институте, то уже искал веры. Но в семинарию не принимали людей с высшим образованием. Поэтому я ушёл в художественное училище, по окончании которого и поступил в семинарию.

— Почему раньше не принимали в семинарию с высшим образованием? Неужели образованность мешает вере?

— Не мешает, просто раньше были ограничения, которые налагались от властей. Если молодой человек поступал в семинарию, то его документы попадали «куда следует». Если выяснялось, что у него есть высшее образование, то вызывали в исполком и предупреждали: «Зачем вы поступаете в семинарию? У вас есть высшее образование, государство тратило на вас деньги, а вы теперь уходите? Давайте не дурите, на работу устраивайтесь». И такой человек не поступал.

— Какие экзамены вам пришлось сдавать?

— Сейчас проверяют больше на знания, тогда больше проверяли на церковность — желание послужить Церкви Божией было гораздо важнее. Две недели жили в Троице-Сергиевой лавре, трудились. Экзамены скорее были похожи на собеседование. Конечно, тянули билеты с вопросами. Но я помню, когда мы спросили преподавателя, какие мы получили оценки, он ответил: «А что вы переживаете? Оценки — это для нас. Главное — молитесь».

— Как восприняли родители ваше решение стать священником?

— Они не сразу одобрили мой выбор, но не мешали. Помню, как волновался и позвонил домой во время экзаменов. Мама передала мне слова отца: «Если не получится в этом году, поступишь в следующем». Сейчас они рады, что я оказался в Якутии, ведь они тоже когда-то жили в Якутске, мама работала в «Якутзолото».

— Поэтому вас якутские морозы не испугали?

— Я приехал как раз под зиму, в октябре. Но по милости Божией здесь я не болел. А в феврале ездил в Москву и там простыл. Вернулся в Якутию — сразу поправился. Так что если говорить о климате, то он здесь более здоровый.

На проповеди

— Ваши ожидания, связанные с Якутией, оправдались?
— Я очень рад, что оказался в кругу добрых, отзывчивых людей, теплота и доброта которых постоянно ощущается. Это мне очень помогает. В феврале в Москве я встречался с владыкой Германом. Он с большим интересом спрашивал, как меня здесь приняли, как идут дела. В его речи чувствовалось живое участие, я понял, что для него очень много значит период жизни в Якутии.

— Тяжело жить одному, без семьи?

— Для верующего существует два пути: брак и безбрачие. В Священном Писании сказано: «Кто женился, тот думает, как угодить жене. Кто не женился, думает, как угодить Богу». Если человек осознаёт, что ему ближе безбрачие — выбирает его. Жить по христианским принципам — это совсем не тяжело.

Государство не может существовать без культуры и нравственных основ

Владыка, почему сейчас, когда православие в России возрождается, в обществе наблюдается вполне лояльное отношение к цинизму, распущенности, безответственности? Несмотря на атеизм советской эпохи, литература и кинематограф в те времена уделяли большое внимание вопросам нравственности, что сейчас практически не наблюдается. Почему так происходит?

— Когда произошла октябрьская революция, большинство жителей России были православными. Большевики не могли дать людям никаких новых принципов духовной жизни. Глава 13 Евангелия от Матфея была положена в основу «Кодекса строителя коммунизма». Нужно помнить и о том, что раньше существовал «железный занавес», после падения которого к нам хлынула распущенность, проституция, наркотики — многое, к чему мы не были адаптированы. Представьте люк на чердак, который много лет был заколочен: если открыть его, то оттуда полетят старые листья, мусор, дохлые мухи. Я верю и знаю, что в глубине своей наше общество, наш народ живёт другими принципами.

В первую очередь нужно заботиться о нравственности. Вспомним мировую историю — очень многие государства вначале развращались и именно после этого исчезали. И если Россия до сих пор существует как государство, то только потому что её жители пытаются приумножать нравственность и сохранять культуру — то, что нам передали наши благочестивые предки.

Рождественская служба

— Мне кажется, что раньше общество принимало больше участия в жизни человека. Конечно, были и перегибы, но зато сейчас другая крайность — равнодушие.

— Сейчас все стараются выжить. Нет той уверенности в завтрашнем дне, которая была раньше. А когда есть уверенность, стабильность, то человек охотнее думает о том, как помочь ближнему. Не случайно в сытой дореволюционной России богатые купцы выделяли довольно много средств на благотворительность. Сейчас у нас меценатство не развито и мало кто этим занимается. Мы говорим прихожанам о том, что нужно по возможности помогать окружающим, потому что многие не имеют того, что есть у нас. Мы просто не выживем, если не будем работать над своей душой, заботиться о бедных и нуждающихся людях.

— Владыка, почему одни люди счастливы, а другие считают, что жизнь не удалась?

— Я думаю, прежде всего человеку нужна внутренняя уверенность в себе. Счастье с неба не падает. Господь благословляет человека на труд, благословляет его жить по определённым принципам. Если человек старается им следовать, трудится во славу Божию, то и жизнь устраивается.

— В одной из своих проповедей вы сказали, что, если Господь посылает испытания, то не нужно роптать. Но если мы посмотрим на всемирную историю, то увидим, что если бы люди в определённые моменты не роптали, то и развития никакого не было бы.

— …Не было бы войн и революций, в которых столько людей пострадало. У каждого человека в жизни свои проблемы. Тот, кто ропщет, может потерять даже то, что имеет. И поэтому апостол Павел говорит: «Очень важно иметь довольство с благодарением». Лучше малое праведнику, чем большое богатство грешнику.

Бывает, что Господь богатство даёт благочестивым, тогда богатый человек, придя в Церковь, начинает думать о бедных. В обществе, которое основано на христианской морали всегда больше порядка и легче решаются социальные проблемы.

Я прочитал в одной книге начала века, как православный миссионер, встретившись с ламой, услышал от него такие удивительные слова: «Если бы все люди были ламаистами, то весь мир бы спал спокойно. А если бы все люди были православными, то мало кто бы спал, а все люди бы бегали и думали, кому бы ещё помочь». Вспомним историю Якутии: православные миссионеры всегда старались помогать местным народам, образовывая их, (например, Евангелие на якутском языке впервые было издано в 1858 году, еще до образования самостоятельной Якутской епархии — подробнее здесь прим.ред) открывали школы, библиотеки, больницы для прокажённых.

Якутия – это целый мир!

Владка Зосима. Фото: Игорь Жук orthophoto.ru

— Ваша епархия расположена гораздо дальше от Москвы, чем соседи наши Западно-Европейские страны, а знаем мы о ней, к сожалению, гораздо меньше. Это целый мир…

— Наша епархия как самостоятельная была основана в 1870 году. Свт. Иннокентий, митр. Московский, писал царю представление о том, чтобы наша епархия вошла в состав Русской Православной Церкови и именно так и написал, что Якутия – это целый мир! И действительно, наша Якутия, 3,1 млн. кв. км. – это огромная часть России. Хотя жителей в Якутии немного, меньше миллиона (по последней переписи 950-970 тысяч человек), но приходится летать от храма до храма по несколько часов на самолете, а если на машине, то 7-8 часов езды. Для нас это небольшое расстояние.

-Какими были Ваши первые впечатления от епархии? Что Вы застали, сколько приходов, монастырей?

– Я приехал, если можно так сказать на обжитое место. До меня в течение 11 лет в Якутии проходил церковное послушание нынешний архиепископ Курский и Рыльский Герман. Именно ему как раз и пришлось начинать все с нуля. Он сам мне рассказывал, что когда приехал в нашу епархию, будучи уже епископом, то оказался единственным священником: он и служил, и крестил, и венчал, и отпевал, и строил храмы. А когда я приехал, то у нас уже было 50 приходов, и многие приходы имели строящиеся или восстановленные храмы.

— Есть ли на Колыме сейчас храм?

— Пока, к сожалению, нет. На Колыму трудно даже завезти материал, чтобы построить храм. Там действуют молитвенные дома, и есть намерение построить храм в Среднеколымске. Для нас, конечно, это очень важная тема, потому что по сведениям Свято-Тихоновского Университета за скорбные 20-50 годы через Колыму прошло около 50 архиереев и без счета священников и монашествующих. Многие там остались навсегда, и наш долг перед ними (а это чьи-то отцы, чьи-то деды и родители) почитать их память. Скоро мы приступаем к строительству храма в Среднеколымске. К сожалению, это очень сложно, потому что только в течение двух месяцев есть пароходный путь, и за это время необходимо успеть завезти строительные материалы. С Божией помощью и по молитвам наших верующих будем потихонечку восстанавливать храм на Колыме.

— Владыка, даже для тех, кто мало знает об этом крае, имя святителя Иннокентия, митрополита Московского, однозначно связано с Якутией.

– Конечно, мы очень почитаем свт. Иннокентия. И, наверное, по большому счету, воцерковление всего нашего Дальнего Востока связанно с его именем, хотя православные миссионеры пришли туда раньше. В этом году мы отмечаем сразу три даты. Во-первых, 375 лет как Якутия вошла в состав России. Это очень важное событие: Якутия стала плацдармом для распространения Православной веры и на Камчатке, и в Хабаровском крае, и в Благовещенске. Миссионеры останавливались в Якутске, где находился Спасский монастырь, и уже оттуда шли с христианской миссией к северным народам и крестили их. Согласно историческим сведениям, к 1833 году 99,9 % жителей Якутии были крещены, но еще не были воцерковлены.

Святитель Иннокентий, став Камчатским архиереем, начал целенаправленную церковную политику с тем, чтобы воцерковлять и собирать вокруг храмов жителей Якутии. При нем впервые были изданы книги на местных языках. Грамматику якутского языка при нем составил его викарий, впоследствии первый самостоятельный епископ Якутский и Вилюйский Дионисий (Хитров). Она была опубликована, и в церковных школах стали учить детишек читать и писать на родном языке, таким образом была сохранена культура якутского народа. В прошлом году Якутский народный эпос Олонхо был признан шедевром мирового творчества, и он сохранился только благодаря тому, что появилась письменность, которую распространяли православные батюшки.

Еще два праздника в этом году будет отмечать Якутия: 210-лет со дня рождения свт. Иннокентия, митр. Московского, просветителя Якутии и Дальнего Востока, и 30 лет со дня его прославления как святого. Эти два юбилея не случайно совпали в этом году с юбилеем Якутии; это добрый знак. И есть распоряжение Президента России В.В. Путина, чтобы якутский праздник стал всероссийским. Надеемся, что и в Москве пройдут дни Якутии, и жители столицы увидят и национальные наши костюмы, и нашу радость…

— Вы уже говорите «наши»…

– Конечно, наши! Я уже считаю себя стопроцентным жителем Якутии.

— В улусах Вас встречали добродушно?

— Да. Не было никаких противоречий. И мы, может, даже открытой проповедью и не проповедовали, но тех людей, которые спрашивали о вере, мы готовили к крещению и крестили. В 90-е годы было трудное время, когда национализм был достаточно сильным, сейчас оно уже прошло и мы стараемся, стремимся жить дружно. Кто хочет быть православным – он видит красоту Православия, он видит православную нашу культуру. Храмы стоят, они открыты для всех желающих. У нас на местном телевидении идут программы, где мы говорим о Православии, и кто чувствует внутреннее желание, тот приходит и крестится. И если уже говорить о крещении, то удивительно, те якуты, которые сознательно принимают крещение, они не просто входят в Церковь, они становятся на 100% православными людьми. Они как бы стоят стеной, защищая свою православную веру, они свидетельствуют своим домочадцам и окружающим людям, что они православные. Вот это как раз такая удивительная черта, национальный характер, чистота души и целостность якутского человека. Это замечательно.

Самая большая епархия

Встреча ковчега с мощами святителя Московского Иннокентия. Фото: Журнал Московской Патриархии

— Вы назвали интересную цифру, что до революции было крещено 99% якутов. Сейчас есть какая-то цифра и кто Ваши прихожане?

– Если говорить о наших прихожанах, то 10-12 лет, что прошли со времени открытия епархии, это немного. Это небольшой срок даже для жизни ребенка, а тем более для жизни республики. Ежегодно всё больше людей крестится, больше приходит в храм, и надо учитывать, что мы для удобства исчисления делим всех жителей Якутии как бы на две большие группы: якутоязычное и русскоязычное население, т.е. те, которые говорят на якутском языке и те, которые говорят на русском языке. И в тех поселках, где живут по большей части русские (это обычно поселки, связанные с какими-то месторождениями, где работают специалисты, которые приехали целенаправленно), общины более посещаемые. И если русские живут совместно с местноязычным населением, то конечно они вместе ходят молиться. А вот где чисто якутские села, там немного людей приходит. Ведь не сразу просыпается внутреннее желание помолиться Богу. Зато по последним подсчетам, за последние два года из детей, которые родились на территории Якутии, больше тех, кто и приняли Православие, и были крещены в детстве, чем тех, которые не приняли крещение. Это доброе знамение: значит, их родители сами православные и будут воспитывать детей в православной вере.

— Перед Вашим приходом мы заглянули на сайт Якутской епархии, замечательный сайт, и там упоминается такая цифра: более 50 приходов и около 30 священнослужителей. Но сейчас, когда есть вертолеты, снегоходы и прочие транспортные средства, трудно представить, как же святители и те первые миссионеры, как они шли, как они жили?

– Сохранились письма первого епископа Якутского и Ленского Дионисия (Хитрова), он вспоминает, что на его глазах много священников заболевали, надрывались, потому что путевые труды были очень трудными. Долгие, суровые зимы, трудные переходы. Многие умирали. И он писал, что весь его путь был покрыт могилами таких вот умерших миссионеров. Сам святитель не канонизирован, но мы очень много делаем для того, чтобы собрать о нем сведения: уже готовятся материалы к канонизации епископа Дионисия (Хитрова). Он 34 года был священником Церкви на колесах, т.е. по благословению священноначалия в XIX веке было организовано 2 церкви на колесах. И как раз один храм был в честь свт. Николая Чудотворца и епископ Дионисий был с этим храмом 34 года.

— Это любимый святой там?

– Да, очень почитаемый святой. В 1995 г. из Данилова монастыря г. Москвы была привезена частица мощей свт. Николая и передана Якутской епархии. Был объявлен всеякутский крестный ход: в течение года мы путешествовали по республике с частицей мощей. В августе прошлого года мы совершили прохождение по р. Лене до устья. В пос. Тикси на берегу Ледовитого океана – самая дальняя точка на нашей карте – был построен и освящен храм на территории воинской части.

A_Vkladka_Kalend_2010.indd

— Расскажите про Нерюнгри, есть ли в этом городе православный храм?

– Я был в Нерюнгри семь или восемь раз. Это Юг Якутии, там живет очень много русских – русскоязычных, как мы говорим. Там есть и железная дорога, а раз есть железная дорога, то и развитие края начинается быстрее и угольный разрез, который, собственно говоря, и создал город Нерюнгри, название которого переводится как «река хариусов». Там действительно чистые реки, и хариус водится. И там есть храм, причем он один из самых первых, построенных на территории Якутии. В 1991 г. было начато его строительство, в 1993 г. храм был освящен в честь Казанской иконы Божией Матери.

Храм очень почитаемый, и если говорить о верующих, то когда я привез туда частицу мощей свт. Николая Чудотворца, то за два дня в храм пришли более 20 тыс. человек. Если там и есть столкновения, я ничего подобного не видел. Я думаю, что это все-таки не совсем точные сведения. А дружба, я еще раз подчеркиваю – дружба на Севере является залогом нашей спокойной жизни. Без этого невозможно жить на Севере, просто невозможно: если отвернутся от тебя, ты просто погибнешь Поэтому мы как раз стараемся жить бок о бок, и наше религиозное начало не мешает нам жить мирно и работать вместе.

— Владыка, я вспоминаю цифры, названные вами о площади Якутии …

— Это три с лишним миллиона квадратных километров. Пять Франций.

— Так это же огромная часть канонической территории Русской Православной Церкви!

— Самая большая епархия.

— Как же там батюшки управляются, их ведь так немного?

— Их немного, но каждый из них, конечно, стоит многих священников, потому что у нас батюшки-миссионеры. Они очень много путешествуют. Часто бывает так, что батюшка 2/3 года проводит в дороге. И это для нас обычная ситуация. За счет того, что многие дороги сезонные, до многих приходов мы добираемся только в зимнее время, когда появляются эти дороги. А другого пути просто нет. Если говорить о наших дорогах, наверное, все помнят прошлогодние телесюжеты, когда показывали якутские дороги, где огромные самосвалы просто проваливались в толщу размороженной земли, и их не было видно. Действительно, дороги очень тяжелые, но, тем не менее, люди живут, и именно поэтому люди (даже неверующие) очень любят и почитают свт. Николая. И я могу засвидетельствовать, что очень многие люди приходили просить у него помощи, будучи даже неправославными: или мусульманами, или старообрядцами, или католиками. Потому что он всем помогает, он как бы всех нас объединяет и собирает. Он такой святой, который для нас со своей теплотой и любовью просто как солнышко.

— Дивный край, Владыка! Радости видеть Вас мы обязаны Рождественским Чтениям, на которые вы приехали и возглавляли там, насколько я знаю, несколько секций. Поделитесь, пожалуйста, вашими впечатлениями о влиянии Рождественских чтений на жизнь Церкви и общества.

— Мне кажется, что пришло время, когда нашу рождественскую тематику надо из Москвы продвигать в регионы. Развивать и там Рождественские чтения. В Якутии мы уже второй год проводим Рождественские чтения и видим результаты. Это самый авторитетный форум для педагогов, можно собраться, обсудить проблемы педагогики, интересные наработки, пообщаться между собой, и это уже большая польза. Нас связывает наша культура. Если быть до конца откровенным, то Россия как государство родилась возле монастыря, а может даже и в монастыре, потому что в монастырях появились первые школы, в монастырях проходили обучение детишки. Монахи учили их мыслить православно, жить по заповедям Божиим и культура наша – глубоко православная. Да и университеты вышли из монастырей, поэтому мы действительно многим обязаны нашей Православной Церкви. Но главная задача Рождественских чтений – собрать людей, которые горят внутренней идеей возрождать русскую, национальную школу, не по западным образцам, хотя, безусловно, мы живем в реалиях современности. У нас есть свои наработки, у нас было очень много великих педагогов (сразу вспоминаю Саушинского). И этот опыт, который был наработан в России, подзабыт к сожалению, и нужно собрать его, объединить. Вот главная задача Рождественских чтений.

А мне довелось в этом году впервые возглавить секцию, которая была посвящена православному осмыслению чуда. Что такое чудо в православном понимании и в научном понимании. И вот на стыке науки и православного ощущения, восприятия чуда, и состоялась наша конференция. Показывали очень интересные кадры. Сейчас ведь очень много происходит чудесного и если уж говорить о чуде, то, наверное, Церковь вся живет в этой области. Вокруг нас ежедневно происходят какие-то чудеса

— Но мы их часто не замечаем, а ищем какие-то другие, находим ложные…

— Есть такие явно выраженные чудеса. В Якутию привозили икону «Призри на смирение», с которой путешествуют по России монахи из Киева. У нас был такой случай: в храм, где находилась икона, мусульманин привел свою супругу (естественно они Православия не знают, ничего не знают) и говорит: «Исцеляйся». А у нее была проблема с рукой, рука не действовала, просто висела плетью. И вот она молилась, как умела и через день – два приходит и говорит, что рука у нее заработала. Это, конечно без сомнения чудо Божие.

А есть ложные чудеса, мы, к сожалению, падки на них. Не случайно Господь сказал, что эллины ищут чудес и иудеи, но чудо не дастся, кроме чуда Воскресения Христова. Это самое величайшее чудо на земле, но, тем не менее, вокруг нас много чудесного и понять где ложные чуда, а где настоящие Божие, для нас откровение. И это и есть задача для каждого православного человека, ведь мы живем, осмысляя мир, мы учимся жить православно, учимся жить с Богом еще здесь. Наша жизнь – это преддверие Царствия Небесного, научимся здесь быть Божиими людьми, и сами тогда наверное будем там вместе с Богом.

— Владыка, меня очень заинтересовал вопрос: когда вы окунаетесь в проруби, каким образом сразу после проруби вы согреваетесь? Я на коляске и мы ходили купаться в морозы, но у нас, наверное, полегче…

— В этом году МЧС устраивал купальни не только в Якутии, они были устроены, насколько я знаю, и на Камчатке, и на Южном Сахалине. Ставятся палатки, там постилают солому, ставятся тепловые пушки, которые согревают воздух, чтобы было более комфортно. Температура воды в проруби +4 градуса, поэтому, наверное, в такую воду зимой опуститься даже легче, чем летом, когда вокруг жарко: ведь если вокруг минусовая температура, то вода кажется нам теплой. Толщина льда в этом году достигала полутора метров. Вторая трудность в том, что дно реки Лены – это лед, поэтому был сооружен деревянный щит, который опустили на дно, и люди по лестнице ногами спускались на это дерево с тем, чтобы было легче стоять, крестились, окунались три раза, потом уже выходили и стояли на деревянном помосте, поэтому довольно легко было. Желающих было много, я заметил, что очень много купалось детей и стариков – мне один пожилой человек сказал: «Мне исполнилось девяносто лет – я искупался и таким образом отметил свое девяностолетие». Я поздравил его с юбилеем и сказал, что он истинно по-православному освятил начало года.

— Скажите, пожалуйста, Владыка, что нам, мирянам, предпринять – переписку организовать, обмен книгами, чем помочь отдаленным епархиям, чтоб мы чувствовали себя единой, живой Церковью?

— Очень хороший вопрос. Если посмотреть с исторической точки зрения, до революции миссионерство не было задачей одной только епархии, но всей Церкви, и все понемногу в этом участвовали. Кто-то отсылал книги… Чтобы вам было понятней, у нас священников немного, меньше тридцати, а приходов 53. Приходы очень сильно разбросаны территориально. Многие приходы видят священника один раз в год, некоторые даже не каждый год. Все это время община собирается еженедельно, а то и несколько раз в неделю, и они молятся мирским чином. Издательский отдел епархии даже специально издал «Обедницу», чин, который могут служить миряне, если не могут присутствовать в храме Божием. Община не только собирается, в нее приходят новые члены, они готовят людей к принятию Крещения, когда приезжает батюшка, его встречают подготовленные люди, которые хотят принять крещение и войти в общину. Это великий миссионерский подвиг наших жителей. Для них ценным являются библиотеки, аудио – , видео записи, которые у них есть. Без этого невозможно. Конечно, мы будем рады любой помощи, да и только всем миром мы сможем поднять наш Дальний Восток…

Не нужно из России делать «плохой Запад».

— Владыка, слушаю Вас и думаю: какие мы счастливые, как мы не ценим свое счастье! Ведь мы можем пойти в храм, а еще ленимся, иногда пропускаем… А люди раз в год видят священника. Владыка, вы знакомы с разными православными традициями. Вы служили на антиохийском подворье, в Иерусалиме на Святой земле, сейчас в Якутии… Хотелось узнать, есть ли что-нибудь общее в этих православных традициях?

— Я действительно жил на Ближнем Востоке, в Иерусалиме, был членом миссии Русской Православной Церкви. Конечно, очень много общего между жителями Дальнего и Ближнего Востока: менталитет один и тот же, что у арабов, что у жителей Якутии. На самом деле Россия – тоже восточный народ, у нас восточные традиции. Почему у нас происходят сбои в нашем русском пути – потому что мы смотрим на Запад, пытаемся подражать ему… Можно привести такой пример – как в электричестве – есть «плюс», а есть «минус», это не значит, что «минус» это плохо, просто это разные полюса. Также и на земле есть два полюса – Восток и Запад. Не нужно из России делать «плохой Запад».

Россия должна вернуться на свой путь. Это, наверное, самое важное. Если мы это поймем, у нас все наладится. У нас сейчас много либерализма. Безусловно, мы все люди разные, но осознать традиции своего народа и придерживаться их очень важно. Не случайно Православная Церковь нигде не насаждала новых традиций, а везде старалась поддерживать народные. Народные традиции всегда добрые – ни у одного народа не сказано «убивайте», или «обманывайте», или «крадите». Не случайно апостол говорит, что мы сердцем знаем Закон Божий.

Как говорил Тертуллиан, душа человеческая по природе христианка. Мы все равно чувствуем нравственные понятия, в человеке они заложены. Мне приходилось жить в Иерусалиме, в Иерихоне. В Иерихоне летом было + 60, в Якутске сейчас – 50, такая разница. Это два разных полюса, казалось бы, и тем не менее среди мусульман у нас было много друзей, народ живет такой же обычной жизнью, как и мы – также трудятся, стараются увеличивать свои семьи. Очень хорошие традиции есть и в Якутии. На Ближнем Востоке любят детей. В Якутии, если в семье погибают родители, детей забирают родственники.

Детских домов национальных нет?

— Они есть. В якутских газетах публикуют фотографии детишек, которым нужны приемные родители. Ведь дети должны расти в семье. В Якутии празднуется День матери, День отца. Праздники эти проходят с большой теплотой и сердечностью. Мне приходилось бывать на концерте, который посвящался Дню матери: объявляли не известных исполнителей, а, к примеру – выступает сын Марии Петровны, а потом уже называют имя этого известного композитора или певца, который в честь своей мамы пел песню. Такие праздники помогают нам почувствовать свои традиции, свои корни. Если мы вернемся к своим традициям, а они у нас очень глубокие, вот тогда мы почувствуем и радость жизни, и единение со многими народами.

Почему вокруг России столько народов собиралось?… Потому что мы не огнем и мечом насаждали веру. Если говорить о миссионерстве в Якутии, то одним из первых туда приехал Петр Бекетов, строитель – он построил города Ленск, Якутск, и нигде земля не отбиралась силой: это была не колонизация, а добрососедские отношения. Люди жили, работали и умирали вместе. В этом единении и была правильно построенная миссия. Поэтому столько крещеных было в Якутии. Говорили, что в первое время запрещали крестить местных жителей, только если они вступали в брак с русскими. Это было именно добровольное желание. Я расскажу вам интересную историю про Якутск. Когда туда приехал Бекетов, то он у местного тойона, то есть князя, попросил землю, чтобы построить город. Тот сказал: «Земля моя, я не хочу, чтоб ты здесь находился». Тогда Бекетов сказал: «Дай мне хотя бы кусок земли, который накроет шкура быка». Тойон согласился. Дали самую большую шкуру: «Накрой землю в любом месте, и эта земля будет твоей». Казаки за ночь разрезали эту шкуру на тоненькие ремешки, и окружили этими ремешками огромную территорию… Эта территория и стала первым острогом…

— Вспоминая годы вашей службы в Иерусалиме, я прошу рассказать о Пасхе в Святой земле, чтобы вселить в нас радость ожидания Воскресения Христова.

— Побывать в Иерусалиме, пусть даже несколько дней, само по себе большое событие в жизни верующего человека, а побывать там на Пасхе – это милость Божия. Самый волнующий момент – Благодатный огонь. Схождение Благодатного огня переживается по-разному. Было очень интересно наблюдать за лицами людей, стоящих в переполненном храме. Люди стояли очень близко друг к другу, все протягивали пучки свечей в ожидании Небесного огня. Смотря на эти лица я вдруг подумал – а если Огонь не сойдет? Что тогда? Для всех этих людей это будет трагедия – настолько они внутренне напряженно ждали… Многие ведь приехали туда заранее и сутками сидели в ожидании этого события. И когда Огонь сходил, радости их не было предела.

Господь показал мне маленькое чудо – я шел за одним священником, у которого были очень пышные волосы и чтобы случайно кого-то не опалить – Огонь ведь это не одна свечка, это пучок свечей, горит он достаточно большим пламенем, даже факелом, я рукой уперся ему в плечо и отклонил свечи немного в сторону. И иду за ним сквозь толпу людей до алтаря. И вдруг он резко поворачивает голову в одну сторону, потом в другую, и я вижу, что этот пучок волос входит в мой факел и все волосы его объяты огнем.

Я почувствовал внутренний холодок – думаю, сейчас он тряхнет головой, и все волосы осыпятся. Мы зашли в алтарь, и я с трепетом говорю – можно посмотрю, не подпалил ли я вам волосы… Все оказалось цело, ни один волос не пострадал. Это было явно чудо Божие, я так почувствовал этот Небесный огонь. Мне приходилось слышать другие истории. Есть такой схиархидиакон Серафим, он сам испанец, с острова Куба, живет в одном из греческих монастырей. Когда я с ним первый раз встретился, он рассказал о Пасхе и Благодатном огне. Он уже пожилой человек, седой, больной. Была зима, холодно, после Рождества, он стоял весь закутанный, говорил монотонным голосом.

Я спросил – это правда, что чтобы пережить такое чувство, надо ехать в Иерусалим на Пасху? Вдруг его глаза вспыхнули изнутри и у него потекли слезы. Он сказал, что это невозможно рассказать, это нужно пережить. В наше время любой человек может съездить туда, это уже само по себе является маленьким чудом. Помню, в Данилов монастырь в позапрошлом году привезли Благодатный огонь. Прошло три или четыре дня, и один наш брат зажег в храме свечу и закрыл мантией от ветра и пошел по монастырю. И у него возникли помыслы, что это уже как бы не тот огонь, его передавали с одной свечи на другую… Тут подул ветер, он плотно закрыл огонь мантией. Пришел в келью, и он понял, что мантия тоненькая, и закрыл он пламя очень плотно, но она не вспыхнула.

Безнравственный человек Родину не любит

— ВЛАДЫКА, сейчас государство озабочено возрождением патриотизма у граждан. А что это такое, по-вашему?

— Патриотизм — понятие нравственное. Безнравственный человек не может любить свою Родину, ему все равно где жить, лишь бы было сытно и спокойно. Любовь к Родине выражается, например, в службе в армии.

— А как же заповедь «Не убий»? Пацифисты на нее ссылаются и в армию не хотят.

— Пацифизм — неправославное понятие. Война — это не убийство, это защита Родины. Господь сказал своим ученикам: «Никто не имеет больше любви, кто душу свою положит за други своя». Родина — это не только земля, это папа и мама, братья и сестры, друзья. И, защищая их, православный человек может спокойно пойти на войну. Более того, Церковь свято верит и проповедует, что православный человек, который умер на поле брани, попадает в Царствие Небесное.

Главная беда нашей жизни — отсутствие идеологии. Сейчас многие пытаются ее выдумать. А надо просто вспомнить, какой она была — любовь к Родине, любовь к своему народу, любовь к Православной церкви.

— Но в России есть и другие конфессии.

— Хотим мы или не хотим, православие — основополагающая религия для России. Русская культура глубоко православна. До Петра I у нас даже не существовало раздельной истории Церкви и государства. Можно смело говорить, что мы стали великой могучей державой во многом благодаря служению Русской православной церкви. 90 миллионов жителей России, по результатам переписи, считают себя православными. Мне кажется, сегодня нужен принцип, который лежал в основе российской жизни до революции, когда Церкви даны были все возможности для проповеди и ее поддерживало государство. Остальные религии тоже существовали и несли свое служение. Я помню в одном фильме кадры, когда разные народы приносили присягу верности государю-императору и Отечеству российскому. Стоят мусульмане и читают ее на своем родном языке. Буддисты — на своем родном языке. Думаю, что любой житель нашего многонационального государства, где бы он ни жил, как бы он ни верил в Бога, в любом случае молится о благе своего народа и общероссийской жизни.

— Вы считаете, что Церковь должна снова соединиться с государством, как до революции?

— Нет-нет. Церковь очень ценит свою независимость. Молясь за наше общество, она видит, где наши слабые места. Как говорится, со стороны виднее.

— И где же самые слабые?

— Очевидно падение нравственности в обществе. А ведь огромное количество древних государств именно из-за этого разрушались и исчезали.

Например, когда я приехал в Якутск, ко мне обратилась местная газета, ей нужен был материал для церковных заметок. И вот приносят номер, и я вижу на обложке газеты, в которой находится информация о Церкви, заголовок «Все о минете» с фотографиями и огромным текстом. Я сказал, что больше мы сотрудничать не будем. Недопустимы статьи в СМИ, порождающие похотливые устремления в молодежи. Когда я еду по Москве и вижу, простите, рекламу нижнего женского белья и эту рекламу видят дети, я считаю это преступлением по отношению к ним. Когда по телевизору говорят «Бери от жизни все», я считаю, что это совершенно нетрадиционный для России лозунг. Если я взял от жизни все, значит, кому-то не досталось. Разбогатей и будешь счастливым — это западный принцип.

Духовным терроризмом не занимаемся

— Есть люди, которые негативно относятся ко всему церковному. Может быть, нужно активнее проповедовать?

— Не стоит. Проповедь христианства прежде всего основывается на правде. Кто хочет ее услышать, тот услышит. Мы не можем подобно протестантам или сектантам ловить на улицах людей и навязывать им мировоззрение. Я бы это назвал духовным терроризмом.

— В Якутии встречаете сопротивление православию?

— Православные миссионеры пришли в Якутию еще в начале XVII века, «чтобы на реке Лене без попов не было и служилые люди без покаяния и причастия не помирали».

И они уже тогда почти не встречали открытого сопротивления, как это было, например, в Бурятии и Средней Азии, поэтому к концу XIX столетия более 98% населения Якутии исповедовали православную веру.

Революция 1917 года прервала христианизацию северных народов. Сейчас к православным причисляют себя 35% якутоязычного населения.

Мне кажется, в наше время Церковь в России выступает объединяющим началом разных слоев нашего общества. Поддержка нашей Церковью государства станет основой возрождения России. Думаю, следующее поколение будет более нравственным.

Наши будущие священнослужители изучают якутский язык

— Насколько активно в Вашей епархии используется якутский язык?

— С точки зрения миссионерства это крайне необходимо. Когда мы, посещая места традиционного проживания якутов, проповедуем, говорим или поем на якутском языке, люди начинают тянуться к Церкви. Еще святитель Иннокентий говорил, что пастыри обязаны учить местный язык и говорить с паствой по-якутски.

Но мы только возрождаемся (нашей епархии 15 лет), и, конечно, наработок у нас не так много. Однако некоторые песнопения переведены на якутский. Они звучат и в кафедральном соборе, и во многих приходах, где живут одни якуты — там большая часть богослужения проходит на якутском языке.

Наши будущие священнослужители изучают якутский язык — в этом деле нам помогают сотрудники Якутского государственного университета.

Молебен на начало учебного года в Якутском Духовном училище. Фото: Журнал Московской Патриархии

— Как в Вашей епархии осуществляется подготовка священнослужителей?

— В прошлом году мы открыли духовное училище. Для нас это жизненно важно — большинство наших студентов не смогли бы поехать на 5 лет в центральные семинарии ввиду нехватки средств и колоссальных расстояний. К тому же многие привыкли к традиционной условиям жизни.

Например, у нас в первом классе учится юкагир из Среднеколымска. Юкагиры очень немногочисленный народ — их во всем мире осталось около ста пятидесяти человек. У них свой язык, своя оленеводческая культура. Конечно, для нашего учащегося-юкагира оторваться от своей общности и поехать далеко — нереально. Он, даже обучаясь в нашем училище в Якутске, и то часто приходит ко мне с просьбой: «Отпустите меня в тайгу, я не могу без тайги». Приходится на некоторое время его отпустить, чтобы погулял и вернулся обратно учиться.

— Потом он вернется к себе и будет там священнослужителем?

— Да, он говорит о том, что хочет построить храм для своих и проповедовать. Конечно, такие люди никогда не поедут в центральную семинарию и учиться там не смогут. Но благодаря тому, что у нас в Якутии теперь есть духовное образование, многие, даже закончив вуз, стремятся поступить в Якутское духовное училище.

Можно смело говорить, что многие представители молодежи искренне желают духовного возрождения своих народов — а Якутия многонациональна — и приходят с этим желанием учиться к нам. Поэтому сейчас поставлен вопрос о расширении духовного училища. Идет речь о строительстве целого комплекса зданий, где будут размещаться, в частности, регентская и иконописная школы.

— Владыка, власть должна быть заинтересована в активном сотрудничестве с епархией, ведь Церковь вносит большой вклад в развитие культуры?

— Да, у нас очень добрые отношения с нынешним руководством республики, и многие храмы у нас строятся только благодаря поддержке власти. Народ наш — а в большинстве своем это оленеводы, охотники — крайне беден и не имеет средств на строительство или восстановление церквей. Однако существует программа, в соответствии с которой мы восстанавливаем храмы или строим новые в тех местах, где уже сложились достаточно крепкие общины.

Принцип у нас очень простой: сначала приезжают миссионеры — от одного до трех человек (у нас в епархии действует миссионерский отдел). Они начинают работать с населением, собирают заинтересованных людей, объединяют их в небольшую общину, которую поручается опекать одному из наших священников. Сейчас в нашей епархии 28 священников, и все они миссионеры. Каждый опекает вверенные ему миссионерские приходы. В течение года священник обязан их посетить — хотя бы один, два, три раза, потому что есть такие места, куда и не каждый год можно приехать.

Тем не менее, в те периоды, когда нет священника, община собирается обязательно раз или два (а то и трижды) в неделю, совершая свои правила. У каждой общины, в зависимости от ее духовного возраста, свои правила. Некоторые читают кратенько, молятся, какие-то акафисты читают или каноны, некоторые вычитывают уже утренние и вечерние богослужения мирянским чином. В любом случае, они читают всегда дневное Евангелие, Псалтирь, жития святых, а старосты и старшие в миссионерских группах проводят разъяснительные беседы с вновь пришедшими. И часто бывает, что священник приезжает в такой приход, а его уже встречают сознательно верующие люди, еще некрещеные, но уже прошедшие катехизацию в местной общине. По традиции священник обязательно проводит две-три беседы с желающими покреститься, объясняет им необходимость посещать храмы, быть на богослужении, участвовать в Таинствах церковных, и уже после этого их допускают к Таинству Крещения.

— Когда в Якутии было больше храмов — до революции или сейчас?

— У нас сейчас 28 храмов, а до революции было 333! Но мне попадался такой документ — отчет в Антирелигиозную комиссию 1932 года — где было написано, что все храмы и часовни закрыты.

— А местные жители как-то сохраняли веру? Все же такие расстояния и такие глухие места…

— Сохраняли, они жили очень традиционно и с неизменным уважением относились к храмам. Всегда считалось очень тяжким грехом грабить или разрушать церкви, и поэтому мы имеем уникальный феномен: сохранились почти все храмы. Лишь в больших городах они были порушены или обезображены, как в центральной России, но чуть дальше в глубинку — все храмы стоят. Они, конечно, понемногу ветшали, но тем не менее их не сносили. К тому же в 50–60-е годы их нередко превращали в музеи — именно для того, чтобы сохранить. Обязательно в таких музеях выделяли хоть маленький уголочек для уцелевших икон. И почти всякий раз, когда мы восстанавливаем или строим храм, приходят местные жители и приносят иконы, которые сберегли их бабушки, мамы и папы — то есть при закрытии храмов люди разбирали святыни и сохраняли их.

— А насколько сильны в Якутии языческие традиции?

— Конечно, сейчас идет возрождение национальных традиций, возрождаются национальные праздники, причем многие из них реставрируются по очень древним обрядам, которые в XIX–XX веке были довольно крепко забыты. Сейчас все это потихоньку восстанавливается благодаря усилиям современных этноученых и интеллигенции. Например, стрельба из лука с целью найти невесту — как у нас в русской сказке, когда лягушка стрелу поймала.

Параллельно с этим возрождается духовная жизнь республики, возрождается Православие. Народ Якутии глубоко православный, и 375 лет, которые мы теперь отмечаем, это еще и 375 лет Православия в Якутии. Конечно, это уже не одно и не два, а множество поколений местных людей, которые жили в православной традиции. Как отмечали исследователи середины XIX века, к тому времени 99,9 % жителей Якутии были крещеными — это уникальный феномен для всего Дальнего Востока. Единственный народ, который целиком принял Православие, это именно якуты.

У нас нет ни национализма, ни религиозных конфликтов. Верующие, неверующие, язычники, христиане — все живут очень дружно. Безусловно, значительная часть населения посещает и национальные праздники, и православные храмы. Тем не менее, надо отметить и то, что сейчас мы возрождаем православные праздники и традиции, например, на Крещение — купание, водоосвящение. И если в первый год искупалось около пяти тысяч человек, то на следующий год таких было уже около 30 тысяч. То есть люди на глазах вспоминают свои корни, свои традиции.

Понемногу жизнь церковная возрождается, сейчас уже появились даже первые якутские иконописцы. Еще раз напомню: прошло только 15 лет. Человек в этом возрасте считается еще подростком, и для епархии, которая только-только начинает возрождаться, 15 лет — это небольшой срок. Но есть определенные результаты, определенные достижения, и мы им очень радуемся.

— Владыка, ощущаете ли Вы, в Ваших миссионерских трудах и Вашем архиерейском служении, некую духовную связь с архиереями и миссионерами, которые служили до революции?

— Самыми близкими для нас являются имена святителя Иннокентия, архиепископа Дионисия (Хитрова), потому что они жили относительно недавно. Естественно, мы чтим преподобного Германа Аляскинского, который проездом на Аляску останавливался и в Якутии. Жития и духовное наследие этих подвижников изучаются в нашем духовном училище. Увы, о многих служителях Христовых нам почти ничего не известно, многих служивших здесь архиереев мы знаем только по имени.

Путешествуя в первый раз по Лене, я для себя отметил, что спустя 95 лет мы прошли по тем самым местам, через которые шел епископ Мелетий — один из наших известных и почитаемых святителей. Он умер на Рязанской кафедре, но в свое время был епископом Якутским, видным миссионером.

Во время визита В. В. Путина в Якутию 6 января 2006 года. Фото: Журнал Московской Патриархии

— В 2006 году на Рождество в Якутске побывал Президент России В.В.Путин. Владыка, расскажите, пожалуйста, как прошел визит главы государства.

— Владимир Владимирович посетил кафедральный собор, побывал на всенощном бдении во время полиелея. То, что Президент России молился вместе с нашими верующими, стало для нас зримым свидетельством нашего роста, того, что епархия возрождена и развивается. Хотя всякая власть от Бога, мы очень часто чувствуем, что стремимся от нее как бы дистанцироваться. Но тогда простые люди имели возможность молиться в храме вместе со своим Президентом, и эта близость народа к своей власти, ощущение ее своей, родной — наверное, очень важный аспект того памятного визита.

Для меня лично в разговоре с Владимиром Владимировичем было особенно значимо то, что он сам стал спрашивать про наши трудности. Президент интересовался и проблемами, с которыми мы сталкиваемся, и особенностями миссионерского служения в нашем регионе, и чувствовалось, что он делает это со знанием вопроса и с искренним желанием помочь. Такая поддержка для нас очень важна — православные с радостью убедились в том, что, как ни далеко до Москвы, а она гораздо ближе, чем мы думали. Хотя, по русской поговорке, «до царя — как до Бога», бывают, оказывается, и такие моменты, когда дистанция между нами и властью настолько мала, что мы ощущаем эту близость и в ней черпаем силы.

— В каком направлении Вы планируете расширить миссионерскую деятельность в епархии?

— Как я уже говорил, по Лене мы уже плаваем, а в будущем году намерены совершить поездку и по Колыме, священной для нас реке. Ее бассейн (кроме верховьев, относящихся к Магаданской области) относится к нашей епархии. Это и бухта Амбарчик, куда приходили пароходы и откуда узники шли уже пешком, и построенный заключенными Среднеколымск, и места, где располагались лагеря, где были обнаружены нефть и уран, ради которых заключенные и строили дороги. Там, где раньше были лагеря, сейчас стоят поселки. Некоторые из них уже закрыты, но есть и такие, где продолжают жить люди.

Вдоль Колымы живут малые народы: эвенки, юкагиры, якуты, и места эти, я бы сказал, духовно трудные. Мы нередко называем местное население «языческим», но вот интересный случай, о котором мне рассказал глава Среднеколымска. Однажды он пришел ко мне и сказал, что обеспокоен отсутствием у них в районе храма. На мой вопрос «Почему» он ответил: «Ко мне приходят язычники и в смущении рассказывают, что им являются какие-то светлые духи и говорят: если вы не построите здесь храм, жизни здесь не будет».

Мы-то понимаем, как люди верующие, что речь идет о явлении святых, которые здесь погребены, но удивительно, что они являются местным жителям — не христианам, язычникам, которые воспринимают их как духов, после чего приходят и требуют от своего главы построить храм.

Сейчас вдоль Колымы действуют четыре общины; поставлена задача построить в Среднеколымске церковь на месте разрушенного храма, который был там в старые годы. Однако одного храма будет недостаточно, потому что люди живут далеко друг от друга, а путешествовать от поселка к поселку довольно сложно даже по реке.

— Также с Колымой связан крестный путь новомучеников

— Безусловно. Мы поставили большой металлический крест в Среднеколымске, а в основание креста положили камни со всех мест вдоль Колымы, где находились лагеря, — эти камни собрали и привезли капитаны ходящих по реке судов. Когда я прилетел в Среднеколымск, стояла сырая и холодная погода, но едва мы установили крест, над ним сразу же засияло солнце и появилась радуга, ставшая для нас добрым знамением. Мы обязаны чтить память узников Колымы, и поэтому строим на их могилах храмы и часовни, устанавливаем поминальные кресты. Места, где они сложили свои головы, должны быть освящены молитвами православных христиан.

— А сейчас там нет действующих лагерей?

— Вообще Якутия всегда считалась тюрьмой без решеток. У нас и сейчас очень много зон. Есть и колонии с особо строгим режимом, каких нет больше нигде.

— Вы проводите какую-то работу с заключенными?

— Мы посещаем все колонии. На территории одной из них уже есть храм, еще в одной зоне храм заложен, а молитвенные комнаты есть в каждой зоне, и священники посещают их постоянно.

— Духовенство у вас местное?

— Да, в основном из местных жителей. Еще святитель Иннокентий отмечал, что надо брать священников из местных, потому что суровые условия Якутии не позволяют священникам из более южных или центральных епархий долго служить в этих краях.

Когда стояла задача возродить духовную жизнь в Якутии, святитель даже предложил Синоду присылать священников, окончивших центральные семинарии, на служение в епархию в течение десяти лет. По истечении этого срока епархия и Синод оплачивали приезжим священникам дорогу в оба конца, после чего им давали приходы уже в центральной России. Но и десять лет прожить довольно сложно.

Мы для того и открыли духовное училище, чтобы иметь собственных ставленников, местных священников. Половина жителей Якутии — русское население. Вернее, мы обычно говорим «русскоязычное население» и «якутоязычное население», потому что много народов населяют Якутию — по последней переписи, в республике живут представители 121 национальности. Есть у нас священники и из якутов, но большинство — русские.

Тот, кто едет в Якутию, должен обладать внутренней красотой веры

— Но в миссионерских поездках по епархии участвуют и приезжие из центральной России?

— Да, в эти поездки мы ежегодно приглашаем гостей из-за пределов Якутии. Мы приглашаем к сотрудничеству тех, кому есть что сказать, есть чем поделиться. В первый год с нами ездили учащиеся Калужской духовной семинарии, в этом году — студенты Свято-Тихоновского университета и Ярославской духовной семинарии. В следующем сезоне мы ждем студентов МГУ, вместе с настоятелем храма святой мученицы Татианы отцом Максимом Козловым. Мы надеемся, чтобы они тоже приедут в Якутск и полюбят нашу Якутию. Мы традиционно стараемся, чтобы приезжали поющие люди, которые могли бы поделиться богатством нашей церковной музыки и песнопений. С гостями из Москвы мы планируем совершить поездку по Колыме или по Лене — пока мы еще не определились, как у нас сложатся обстоятельства.

— А эти ребята из храма мученицы Татианы будут ездить в основном по русским поселкам?

— Нет, мы посетим и русскоязычные, и якутоязычные селения, и места где живут эвенки. Все они по-русски прекрасно говорят, нас русский язык объединяет до сих пор, поэтому достаточно знать русский язык, чтобы среди них проповедовать слово Божие.

Однако тот, кто едет в Якутию, должен обладать внутренней красотой веры, быть человеком верующим и очень чистым. Есть такое выражение: чем дальше на север, тем батюшки добрее. Но это же касается и жителей севера. Наш народ очень чуткий. Если они почувствуют неискренность — даже в молодых людях — они просто развернутся и уйдут. Они не поверят священнику, не поверят молодому человеку, который будет говорить о вере и при этом грешить. Миссионерство — это именно служение. Якутия нуждается в тех, кто готов к этому служению, она ждет таких — и мирян, и пастырей.

Миссионерство — дело прежде всего молодых людей. Пожилому человеку нелегко преодолевать большие расстояния, встречаться с людьми. Это требует сил, которых уже часто нет в старости, а вот молодежи присущи некий внутренний задор и желание подвига. Хотелось бы, чтобы церковная молодежь послужила хотя бы несколько лет благородному делу миссии, посещая отдаленные уголки нашей страны. По правде сказать, в этом плане становится порой обидно за нашу Церковь — когда видишь, как протестантские миссионеры охотно едут, бросая семьи или даже забирая их с собой, в отдаленные места, живут, проповедуют. К нам в Якутию приезжают каждый год порядка двухсот миссионеров из-за рубежа, в том числе пожилые люди, живут по несколько лет, устраиваются учителями в школы.

…В одном из дальних поселков, уже недалеко от устья Лены, в дореволюционные времена жил один священник, который построил не только церковь, но и школу при ней, и сам же учил местных ребятишек. До сих пор священника — он в тридцатых годах был расстрелян — помнят, и даже школу назвали его именем. Сейчас в поселке пытаются возродить церковную жизнь и просят меня: «Владыка, пошли нам какого-нибудь верующего учителя, чтобы он просто пожил у нас, попреподавал бы в школе, позанимался бы с нами». Но епархия не может дать такого человека. Может быть, кто-то из центральной России заинтересуется возможностью послужить Господу и приедет с намерением пожить немного на Дальнем Севере, потрудиться на благо Церкви Божией именно в качестве такого миссионера?

Конечно, память о таком человеке, если он искренне служит Богу, не изгладится никогда. Ведь и старцы оптинские, и новомученики сначала были простыми священниками, простыми епископами, простыми мирянами. Но они любили Бога, они верили Ему и вверяли Богу всю свою жизнь. Их жизненный путь стал для нас примером. Но они-то не боялись служить Господу. Мы же чаще всего требуем этого от священника. Вы священники — вы обязаны. А разве миряне не обязаны любить Бога, разве миряне не обязаны служить Ему?

— Что бы вы хотели пожелать читателям?

— Желаю каждому человеку обрести мир в душе — и с Богом, и с ближними. Желаю радости, простого человеческого счастья. И не забывайте о храме Божием.
Когда я был ещё послушником в Троице-Сергеевой лавре, то стоял за свечным ящиком. Однажды ко мне подошли люди, дали деньги и знаками, как глухонемые, показали, сколько им свечей нужно. Один из них говорил на ломаном русском. Я спросил: «Откуда вы?» Он ответил, что из Германии, приехали на Страстную седмицу, а потом будут встречать православную Пасху. Я говорю: «Если вы не знаете языка, вам тяжело будет стоять на службах». И он мне ответил: «Мы не понимаем языка, но ощущаем в ваших храмах присутствие Божие».

Подготовлено по материалам Патриархии.ру, газеты «Аргументы и факты», радиостанции «Радонеж», «Журнала Московской Патриархии».

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Лучшие материалы
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.