Для начала, хотелось бы поблагодарить читателей за письма, вопросы и комментарии. Все это предоставило возможность выбрать тему для, например, этого материала. Вряд ли кто-то закроет эту статью с мыслью: «Ну, наконец-то я все понял» или «автор исчерпывающе ответил на вопрос». Надеюсь, этого не произойдет никогда.
Вспоминаю, как Э.Эриксон описывает ответ своего преподавателя по психологии на просьбу учеников подробнее раскрыть тему «границы Я». Учитель посвятил этому три долгих вечера. Закончив, он сложил свои конспекты и, уверенно глядя в глаза своих учеников, задумчиво произнес: «Ну, сам-то я себя понял?»
Эриксон признается, что этот вопрос часто возникал и у него самого, когда он заканчивал очередную книгу. Что уж говорить обо мне, о нас… Да и если мы сделаем вывод: «В этой теме я все понял», — это означало бы конец развития в этом вопросе. Гештальты не должны быть наглухо застегнуты. В итоге, наше непонимание – двигатель к развитию.
Что вредит воспитанию ответственности?
Давайте сегодня рассмотрим тотальный контроль. Это когда у кого-нибудь из родителей есть идеальный план о том, какой должна быть жизнь их ребенка во всех аспектах, и последнего просто встраивают в готовую модель, не как личность, а как деталь («вещь») вкручивают в огромный механизм.
При этом обычно, у самого ребенка не спрашивают, а хочет ли он того, чего так горячо желают для него родители. Поэтому все обстоятельства его жизни, все попытки проявления его личности оказываются подчинены одной воле. Воле воспитателя.
При тотальном контроле всегда есть четко сформированная цель. Ведущие тренингов по целеполаганию просто обзавидовались бы такой ясности ума и нежеланию отступать от намеченного ни при каких обстоятельствах, даже если ребенок не хочет, даже если ребенок не может, даже если ребенок утрачивает свою индивидуальность в списке предъявляемых требований.
Неудивительно, что термин «удушающая опека» уже давно рассматривается исследователями ранних объектных отношений в связи с шизоидной и параноидной проблематикой.
История Даниеля Пауля Шребера
Даниель Пауль Шребер
Один из самых известных больных с развернувшимся психозом, бредом и галлюцинациями – Даниель Пауль Шребер. Первый психотический эпизод случился в 1884 году, когда Шреберу было 42 года и его назначили на должность президента сената Верховного суда Саксонии.
Это был очень образованный человек, хорошо знакомый с юриспруденцией, медициной, биологией, психиатрией, языками. Проходя лечение в клинике «Зоненнштайн» Шребер читает учебник по психиатрии Крепелина и оспаривает его выводы по галлюцинациям на основании своего опыта болезни. Очень остроумно с его стороны, правда?!
Готтлоб Мориц Шребер, отец Пауля Шребера, воплощает избыток отцовской силы, влияния и власти. Это был известный врач-ортопед, разрабатывающий ортопедическое оборудование для больных детей. Он вел неустанную борьбу с различными пороками детей и даже разрабатывал для этого специальные приспособления. Отец Даниеля Пауля Шребера был большим любителем порядка и распорядка. Поэтому он его попросту насаждал и тем наслаждался.
Имя Шребера-старшего известно в Саксонии и сегодня, его именем даже названы общества и улица в Лейпциге. У него была репутация человека, взращивающего гармоничную молодежь и «основателя оздоровительной гимнастики в Германии».
Мориц Шребер на протяжении нескольких лет возглавлял детскую ортопедическую клинику в Лейпциге, обретшую под его руководством мировую славу. Он написал ряд книг в которых развивал идеи, что физическая культура должна изменить человека и общество. При этом ключевыми словами были «усмирение, контроль, послушание». Поэтому неудивительны выводы исследователя Мортона Шацмана, о том, что Мориц Шребер особенно почитался во времена Третьего рейха.
В 1930 годы в Германии широко использовались аппараты Шребера-старшего. Мортон пишет, что Гитлер и национал-социалисты становились все более популярными во времена домашнего тоталитаризма и книг Шребера.
Чтобы понять государственный тоталитаризм, предлагается понять домашний тоталитаризм, который исповедовал Мориц Готтлоб Шребер. В итоге исследователи пришли к удручающему выводу: отец регулярно травмировал сына своими агрессивными ортопедическими, дисциплинарными и педагогическими экспериментами, не оставляя места для развития его свободной воли, его личности, что и привело впоследствии к разворачиванию психоза.
Тело как мишень власти
Мишель Фуко в своей книге «Надзирать и наказывать» исследует практику наказания и дисциплинарных воздействий от публичных пыток до дисциплинарных норм в различных учреждениях, психбольницах, армии и семьях. Он разворачивает идею, что сверхкультурные рамки устанавливают схожие правила для разных учреждений и для семей, и для отдельного индивида, и для его тела.
Фуко пишет: «В классический век произошло открытие тела как объекта и мишени власти. Не составляет труда найти признаки пристального внимания к телу – телу, которое подвергается манипуляциям, формированию, муштре, которое повинуется, реагирует, становится ловким и набирает силу… «Человек-машина» Ламетри – одновременно материалистическая редукция души и общая теория муштры, где в центре правит понятие «послушности», добавляющее к телу анализируемому тело манипулируемое. Послушное тело можно подчинить, использовать, преобразовать и усовершенствовать».
Т.е. тогда ни мое «я», ни мое тело мне не принадлежат, и даже если станет принадлежать, я все равно не разберусь, что с ним делать.
Поэтому вопрос, вынесенный на повестку дня: «Как, приучая ребенка к порядку, не впасть в тотальный контроль и не навредить? Как дать возможность ребенку не исчезнуть в изобилии правил и предписаний? Как понимать границы своей власти в жизни ребенка?»
Как часто на предложения проанализировать предъявляемые к ребенку требования, можно услышать: «У меня вполне обычные, нормальные ожидания». Как это распространено – назвать высокую планку, изобилие требований нормой. Как часто дети делятся, что родители не разрешают им получать оценки ниже 10 баллов (10–12 это 5 по пятибалльной системе).
Дать вылупиться творческому потенциалу
Ведь ребенок уже с 4–5 месяцев начинает постепенно «вылупляться» из специфического симбиоза с матерью. Исследователи описывают, что дети начинают хватать мам за волосы, уши, пытаются отстраняться от нее всем телом.
Когда на встречу приходят мамы с грудным ребенком, наблюдаю, как малыш, ранее такой спокойный и безмятежно сосущий грудь, вдруг начинает выкручиваться, брыкаться. Вдруг понимаешь, что он явно показывает, что хочет больше свободы.
Прошу: «А вы положите его на диван». И радостный малыш пытается ползти, он хочет отделяться. Это желание отделяться от матери свойственно ребенку на протяжении всего его роста. Мамам главное – видеть это и понимать сигналы, посылаемые ребенком.
И если давать ребенку возможность отделяться от мамы, и от ее педагогических и психологических фантазий, при этом давая любовь, заботу, приправленные умеренной и уместной строгостью, требовательностью и наказанием, то ребенок отблагодарит вас активной жизненной позицией и любовью к ответственности. Ведь это будет и любовью к его, ребенка, достижениям.
Но если давить, навязывать, упрашивать, т.е. любыми формами продвигать свое мнение и пореже предоставлять ребенку возможность выбора, то и возможности развиться ответственности мы не предоставляем. Иногда кажется, что, когда мы упрашиваем, мы не навязываем. Ошибка. Это всего лишь материнская форма навязывания. Обычно тотальность и сверхтребовательность затормаживает в ребенке развитие и его творческих способностей. Вот воспоминания одной молодой девушки. Она мне подарила их специально для этой статьи.
«Вспоминаю, как пишу сказку ярким синим фломастером. При этом все, что пишу, сразу отыгрываю на игрушках. Я чувствовала такое вдохновение, радость и воодушевление. Было много энергии. Это был полный полет фантазии. И тут зашла строгая мама.
– Что ты делаешь?
– Я пишу сказку.
– Глупость, – на лице матери отобразилось недовольство. – Так никто не делает.
Это чувство сейчас могу назвать – «облом». На смену энергичности пришли разочарование и апатия».
А потом появились уже другие игры:
«Лет с 4 или 3 все время чем-то занималась». Говорит с безысходностью, уныло покачивая головой. «Играла – укладывала обезьянку спать и пеленала по рукам и ногам, чтобы двигаться не могла.
В моих фантазиях обезьянка хотела двигаться, а я ее пеленала и укладывала спать. Я не могла двигаться, и она не могла двигаться. Меня не пускали играть с детками на улице. Я должна была посещать многочисленные кружки. И именно на улице, в итоге, я все время пребывала в 4 стенах на занятиях. Улица – свобода, занятие – тугое пеленание, возмущение. Меня подавляли, а не развивали».
Стоит ли говорить, что одна из жалоб моей героини: «Очень много творческих проектов, планов, но не всегда есть силы и желание воплощать их в жизнь. То, что называется «творческий застой».
В попытках воспитать в ребенке ответственность важно помнить, что эта способность тесно связана с собственной свободной волей ребенка. Очень важно ее не подавить. В теории – это кажется проще простого, но в соприкосновении с опытом, с практикой – оказывается, возможностей ошибиться по-крупному очень много.
Важно помнить, что Господь не только дал родителям особую власть над своими детьми, но и возложил на них ответственность: «И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» (Еф. 6:4). Тотальная власть не просто раздражает ребенка, она разрушает его способность быть ответственным и инициативным, занимать активную жизненную позицию.
Анастасия Бондарук
Читайте также:
