Как Кутузов навязывал Наполеону свою волю
Березина – это река в Белоруссии, левый приток Днепра. Знаменитой ее сделало сражение между русскими войсками и отступающей армией Наполеона. В этом сражении его армия потеряла более половины своего состава убитыми, ранеными, утонувшими и пленными. Потери были столь велики, что во французском языке слово «Березина» стало именем нарицательным, символом тяжелой катастрофы. Несмотря на это, для некоторых оно соединяется и с доблестью, проявленной наполеоновской армией и полководческим искусством ее императора, сумевшего в труднейших условиях вырваться из окружения и превзойти русское командование, которое в лице ее командующих Кутузова, Витгенштейна и Чичагова оказалось «не на высоте». Постараемся кратко описать, что произошло на берегах Березины, а также разобраться в том, кто и почему оказался «не на высоте».
Наполеон во главе армии, которая на обратном пути из Москвы постоянно терпела неудачи и поражения, а также страдала от голода и холода, старался как можно быстрее покинуть пределы России. Перейдя через Днепр у Смоленска, Наполеон двигался на Вильно. Он мог идти по короткому пути через Борисов, расположенном на западном берегу Березины, последней естественной водной преграде на его пути. Не доходя до Борисова, он мог свернуть на юг у г. Бобр и выйти на минскую дорогу и далее через Березино, Игумен двигаться на Минск и затем на Вильно (см. рис. 1). Второй путь был предпочтительнее, потому что в Минске по свидетельству генерала графа Сегюра были собраны снаряжение и боеприпасы для армии, а также два миллиона пайков, которых с избытком хватило бы на весь путь от Минска до Вильно.
Современная карта дорог Белоруссии
Кутузов направлял возглавляемые им российские войска так, чтобы лишить Наполеона свободы маневра, а также нарушить снабжение его армии. Кроме того, казачьи и партизанские отряды, действовавшие на коммуникациях, нарушали связь столь успешно, что Наполеон узнавал об изменениях в обстановке с большим опозданием.
Молдавская армия под командованием адмирала Чичагова 16 ноября разбила оборонявшую Минск польскую дивизию под командованием генерала Брониковского и вступила в город, захватив собранные в нем огромные припасы. Потеря Минска была для наполеоновской армии исключительно серьезной утратой, потому что в течение полутора недель, которые потребовались армии чтобы после переправы через Березину добраться до Вильно, «не было никаких складов, никакой раздачи пайков». Потеря собранных в Минске запасов продовольствия обрекала наполеоновскую армию на голод. Наполеон, конечно, это сознавал, и Сегюр отмечает, что «он мечтал только о победе над Чичаговым и захвате Минска». В 29-м бюллетене Наполеон сообщал: «Нам предлежали две дороги, Минская и Виленская. Минская идет через лес и болота; армия не могла бы на оной найти продовольствия». Однако Наполеон не указал главной причины: его армия на минской дороге не могла «найти продовольствия», не потому что дорога «идет через лес и болота», а потому что Кутузов навязывал императору французов свою волю.
“Не упуская из вида неприятеля, следовать быстро за ним”
Михаил Кутузов. Художник Р.Волков
Кутузов, находясь с главными силами у г. Березино, лишал Наполеона свободы маневра, препятствуя ему свернуть у г. Бобр на дорогу, выводящую на путь, ведущий к Минску, кроме того, Кутузов контролировал дорогу Березино-Борисов. Таким образом, Кутузов перекрыл Наполеону путь на Минск, и тому оставалось, смирившись с потерей собранных там запасов, двигаться к Борисову, где находился мост через Березину. Очевидно, Кутузов имел ясное представление, что воспрепятствовать вражеской армии форсирование реки практически невозможно. Опыт Второй мировой войны показывает, что даже в условиях сплошного фронта, при наличии дальнобойной артиллерии и авиации, обороняющаяся сторона оказывалась бессильной воспрепятствовать наступающему противнику форсирование водной преграды. Поэтому такой выдающийся стратег, как Кутузов, прекрасно понимал, что самым важным является заблокировать пути отхода неприятельской армии, преодолевшей водную преграду. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с его приказом, который он 13 (25) ноября отдал командующему 3-й армией П. В. Чичагову:
«Милостивый государь мой Павел Васильевич!
После сильного поражения неприятеля при Красном главная неприятельская армия направилась на Оршу и, перейдя Днепр при сем месте, оставила оный город 9-го числа. Генерал Платов с 15-ю казачьими полками, генерал-майор Бородин с 6-ю следуют по бокам отступающего неприятеля, тогда когда генерал Милорадович с главным авангардом армии, состоящим из 54-х баталионов пехоты и одного корпуса кавалерии, следует по пятам его.
Без сомнения, Наполеон, отступая через Коханов, Толочин к Бобру, присоединит к себе Сен-Сира и Виктора. Вследствие чего предписано мной графу Витгенштейну соединено с генерал-адъютантом Голенищевым-Кутузовым, не упуская из вида неприятеля, следовать быстро за ним. Ваше высокопревосходительство усмотреть можете, что по мере соединения сил неприятельских в направлении к Борисову, сближатся и силы наши для нанесения сильного и, может быть, последнего удара неприятелю.
Если Борисов занят неприятелем, то вероятно, что оный, переправясь чрез Березину, пойдет прямейшим путем к Вильне, идущим через Зембин, Плещаницы и Вилейку. Для предупреждения сего необходимо, чтобы Ваше высокопревосходительство заняли бы отрядом дефилею при Зембине, в коей удобно удержать можно гораздо превосходнейшего неприятеля. Главная наша армия от Копыса пойдет через Староселье, Цесержин к местечку Березино, во-первых, для того, чтобы найти себе продовольствие; во-вторых, чтобы упредить оного, если бы пошел от Бобра чрез Березино на Игумен, чему многие известия дают повод к заключениям.
Ниже города Борисова в 8-ми верстах при деревне Ухолоды весьма удобный брод для прохода кавалерии.
Остаюсь с истинным почтением и преданностию Вашего высокопревосходительства покорнейший слуга князь Г[оленищев]-Кутузов».
Кутузов предписывает графу Витгенштейну преследовать неприятеля, а Чичагову – следовать к Борисову и занять Зембинское дефиле, тем самым заблокировав Наполеону путь отхода. Сам Кутузов с главными силами направляется к местечку Березино, чтобы упредить Наполеона, если бы он попытался прорваться чрез Березино и Игумен на Минск, чтобы обеспечить свою армию собранными там припасами.
Польской дивизии под командованием генерала Домбровского было поручено защищать Борисов и мост через Березину. Она должна была обеспечить свободный проход армии Наполеона, приближавшейся с востока. Армия Чичагова 21 ноября разбила Домбровского, захватила Борисов и столь необходимый Наполеону мост через Березину. Но Наполеон был уверен, что путь свободен, потому что не имел сведений о том, где находится армия Чичагова, так как связь нарушалась партизанами и казачьими разъездами.
«Сражение под Красным». Художник Петер фон Гесс
“За переход через реку нам пришлось заплатить кровью”
Наполеон «рассчитывал переправиться через Березину в Борисове, где мост находился под защитой крепости, которая была в хорошем состоянии и охранялась поляками. Уверенность Наполеона в этом была столь велика, что он приказал сжечь в Орше весь понтонный парк. Это было громадным несчастьем, потому что эти понтоны обеспечили бы нам быструю переправу через Березину. За переход через эту реку нам пришлось дорого заплатить обильно пролитой кровью!»
Наполеон
Об этом роковом решении императора свидетельствуют и другие очевидцы событий. Так, генерал-адъютант Сегюр пишет: Наполеон «не видел особенно серьезной опасности, угрожавшей Борисову, потому что, отступив на следующий день в Оршу, он приказал сжечь все свои материалы для мостов». Об этом же сообщает и лейтенант Цезарь Ложье, служивший в штабе итальянской гвардии: «Известие о потере нами Борисовского моста было настоящим громовым ударом, тем более что Наполеон, считая утрату этого моста делом совершенно невероятным, приказал, уходя из Орши, сжечь две находившиеся там понтонные повозки, чтобы везших их лошадей назначить для перевозки артиллерии».
Наполеоновская армия, обремененная громоздким обозом с награбленным добром, страдала от катастрофической нехватки лошадей. Приказ об уничтожении понтонов был вынужденной мерой, но, отдав этот приказ, Наполеон оставил свою армию без мобильных средств к переправе. Желая сохранить артиллерию, он был поставлен перед выбором: уничтожить понтоны или сократить обоз. Как видим, он вынужден был выбрать первое, очевидно потому, что никто, от простого солдата до самого императора, не желал терять свою богатую добычу. Однако, из-за отсутствия понтонов на Березине, было потеряно время, необходимое для постройки мостов. Под ударами русской армии Наполеон бросил и значительную часть армии, артиллерии, и почти весь обоз и награбленную добычу. Косвенно это ударило и лично по нему: через день после переправы, «кладь на двух отставших мулах из императорского обоза, когда погонщик ненадолго отлучился, была разграблена, грабители не знали, чьи это мулы». Очевидно, наполеоновские солдаты, раздраженные потерей своей собственной добычи, грабили, невзирая на то, кому принадлежит имущество.
«На рассвете 26 ноября мы пришли в Студянку. На противоположном берегу не видно было никаких приготовлений к защите, так что, если бы император сохранил понтонный парк, который он приказал сжечь за несколько дней до этого в Орше, армия смогла бы переправиться через Березину немедленно».
Левый берег реки – возвышенный, а правый – низкий и болотистый. Через непроходимые болота проложены гати и мосты, так называемое Зембинское дефиле – единственный путь по которому Наполеон мог, переправившись через Березину, продолжить отступление со своей армией. Даже если бы армия Чичагова не смогла бы воспрепятствовать Наполеону переправиться на правый берег, она могла бы просто запереть его, захватив дефиле или разрушив мосты и гати через него.
Бивак в Студянке, 26 ноября 1812 года. Художник
Христиан Вильгельм Фабер дю Фор
-Я обманул адмирала!
Таким образом, армия Наполеона оказалась зажатой между Березиной, главными силами под командованием Кутузова, препятствовавшими его движению в южном направлении, корпусом Витгенштейна, теснившем его с севера, Милорадовичем и Платовым, теснившими с тыла и армией Чичагова, которая опередила Наполеона и была уже на западном правом берегу Березины.
Очевидец событий граф Сегюр пишет: Наполеон «решается перейти Березину и село Веселово и направиться прямо на Вильно по Вилейке, избегая русского адмирала. Но 24 ноября он узнал, что может попытаться переправиться только в Студянке; в этом месте река имеет пятьдесят четыре сажени ширины, шесть футов глубины, а на другом берегу придется выходить на болото, под огнем господствующей над местностью позиции, сильно укрепленной неприятелем. Итак, надежда пройти между двумя русскими армиями была потеряна: теснимый армиями Кутузова и Витгенштейна к Березине, Наполеон должен был перейти эту реку, несмотря на то, что на берегах ее стояло войско Чичагова. С 23 числа Наполеон готовился к этому безнадежному предприятию. И прежде всего, он велел принести орлы от всех корпусов и сжечь их».
Далее, Сегюр пишет, что 26 ноября первые лучи озарили русские «батальоны и артиллерию, стоявшие против хрупкого сооружения, на достройку которого Эбле требовалось еще восемь часов. Несомненно, они ждали рассвета только затем, чтобы лучше видеть цель. Рассвело: мы увидели большие костры, пустынный берег и на холмах тридцать удалявшихся пушек! Одного их ядра было достаточно, чтобы уничтожить единственную спасительную доску, переброшенную с одного берега на другой; однако же русская артиллерия отступала в то время, как наша становилась на позицию.
Фрагмент панорамы «Березина». Художник Войцек Коссак
Дальше был виден хвост длинной колонны, продвигавшийся к Борисову, не оглядываясь назад. Однако здесь еще оставался полк пехоты с отрядом казаков, бродивших по опушке леса: это был авангард дивизии Чаплица, состоявшей из 6 тысяч человек и удалившийся как будто для того, чтобы очистить нам дорогу.
Французы не решались верить своим глазам. Наконец, охваченные радостью, они начали хлопать в ладоши и кричать от радости! Рапп и Удино бросились к императору.
– Ваше величество, – сказали они, – неприятель снялся с лагеря и покинул позицию!
– Этого не может быть! – ответил император.
Но прибежали Ней и Мюрат и подтвердили это донесение. Тогда Наполеон бросился из своей Главной квартиры, взглянул и увидел еще удалявшиеся и исчезавшие в лесу последние ряды колонны Чаплица и в восторге воскликнул:
– Я обманул адмирала!»
Согласно свидетельству графа Сегюра, адмирал Чичагов совершил непростительную ошибку, уведя свои войска с решающего направления, предоставив наполеоновской армии возможность беспрепятственно переправиться через реку.
Барон Марбо отмечает следующее: «Он добавил к этой ошибке еще одну, какую никогда не совершил бы простой сержант, и какую русское правительство ему никогда не простило. Зембин построен на обширном болоте, и через него проходит дорога из Вильно на Камень. На этой дороге имеется 22 деревянных моста, которые русский генерал, прежде чем отойти из этого места, мог бы в мгновение ока превратить в угли, потому что они окружены большими зарослями сухого тростника. Если бы Чичагов принял эту мудрую меру предосторожности, французская армия наверняка безвозвратно погибла бы, и ей ничем не помогло бы то, что она переправилась через реку, поскольку она оказалась бы окружена со всех сторон глубоким болотом, расположенным вокруг Зембина. Но, как я только что сказал, русский военачальник сохранил для нас эти деревянные мосты нетронутыми и, проявив полнейшее невежество в военной теории, спустился вдоль Березины со всеми своими войсками, оставив наблюдателями напротив Веселова лишь полусотню казаков».
Об этом же пишет и голландский генерал Ван Дедем:
«Я не могу прийти в себя до сих пор от удивления, когда вспоминаю длину громадных мостов по пути из Зембина в Молодечно. Русские их не сожгли! Если бы их уничтожили, то вся французская армия с ее главой попалась бы как в мышеловку».
Кутузов не мог знать, что Чичагов сможет захватить хорошо укрепленный Борисов и уничтожить мост через Березину, так же как он не мог предполагать, что Наполеон по своей воле останется без понтонов. Он понимал, что Березина, имеющая около Студянки ширину немногим более ста метров, а глубину – около трех метров, не представляет непреодолимой преграды. Он понимал также, что Чичагов не сможет противостоять главным силам Наполеона и соединившимися с ним корпусам Удино и Виктора. Кутузов требовал, чтобы Чичагов не прикрывал, а захватил дефиле, что делало переправу на болотистый западный берег Березины бесполезной.
Переправа через Березину. Художник Ян Хойнк ван Папендрехт
Стотысячная масса людей ринулась одновременно к берегу
Удар, нанесенный армии Наполеона был сильным, но «последнего удара неприятелю» не последовало, потому что Чичагов не исполнил очевидного приказа своего Главнокомандующего. Получив известия о том, что Наполеон прошел через Зембинское дефиле, Кутузов 17 (29) ноября пишет Чичагову:
«Милостивый государь мой Павел Васильевич!
Я вчерашнего числа известился из рапорта графа Ожаровского, вошедшего в сношение с отрядом графа Орурка, к армии Вашей принадлежащего, что будто бы Наполеон с армиею своею перешел при Веселове реку Березину. Сему я почти верить не могу, зная, что дорога, по которой неприятель к Веселову идти должен, открывается с правого берегу Березины. Равномерно, заняв дефилею при Зембине малым отрядом, можно воспрепятствовать сильному неприятелю переход через Березину. Впрочем, ожидая с нетерпением от Вашего высокопревосходительства подробного известия о сем происшествии, прошу Вас объяснить мне, какие меры и направление взяли Вы после перехода неприятеля.
…Остаюсь Вашего высокопревосходительства всепокорнейший слуга.
князь Г[оленищев]-Кутузов»
В приказах Кутузов, пораженный тем, что его ясное и четкое приказание не выполнено, сохраняет доброжелательность и невозмутимость, а в письмах домой (19-20 ноября) он дает волю своим чувствам: «…Не могу сказать, чтобы я был весел, не всегда идет все так, как хочется. Все еще Бонапарте жив.
Детям благословение. Верный друг Михайла Г[оленищев]-Кутузов
Я вчерась был скучен, и это грех. Грустил, что не взята вся армия неприятельская в полон, но, кажется, можно и за то благодарить Бога, что она доведена до такого бедного состояния».
В ряде трудов отмечается, что «в боях при Березине войска всех наций, входившие в состав Великой армии, проявили величайшее мужество и самопожертвование».
С этим утверждением трудно согласиться, так как свидетели событий говорят об обратном.
Художник барон Фелициан Мирбах-Рейнфельд
Генерал Ермолов принимал самое непосредственное участие в сражении при Березине. В своих воспоминаниях он пишет о том, чему был очевидцем: когда на левом берегу сосредоточился весь корпус графа Витгенштейна «недолго противостоял неприятель губительным его батареям; разметав препятствия, занимали они возвышенности правого берега реки, производя ужасное поражение в отступающих войсках по низменности правого берега. Все пришло в отчаяние, смятение было общее. Все вдруг бросились на мосты, тысячи безоружных людей открывали себе путь, сбрасывая повозки в воду. Мосты, не выдержавши напора, обрушились».
Подобные воспоминания сохранились и у офицеров наполеоновской армии: «Экипаж, который при настоящих условиях можно было назвать элегантным, запряженный парой лошадей, въехал в середину обоза, чтобы переехать на ту сторону. В нем сидела дама с двумя детьми. Вдруг русский снаряд падает посредине упряжки и разрывает на части одну из лошадей. Мать выскакивает из экипажа с двумя малютками на руках. Она умоляет прохожих прийти к ней на помощь, она просит и плачет, но никто не обращает на нее внимания. Все бегут в паническом ужасе. Опередив ее на несколько шагов, я уже больше не слышал ее криков. Когда я обернулся, ее уже не было видно — она исчезла вместе с детьми, или, вернее, была сбита с ног толпой, раздавлена и затерта ею.
Наконец мне удалось стать в колонну беглецов. Ряды их тянулись за мной так далеко, как хватал глаз, и увеличивались каждую минуту, пополняясь новыми беглецами. Вскоре я был окружен со всех сторон и сдавлен как бы в человеческих тисках. Минуты, которые я провел в этой давке, пока не ступил на правый берег, были самыми ужасными в моей жизни. Все вопили, ругались, плакали, наносили удары направо и налево. Невозможно описать терзаний, какие я там пережил».
Приведем еще одно воспоминание: «Но лишь только рассвело, как вся эта 100-тысячная масса людей, скученная на одном месте, ринулась одновременно к берегу. Произошла давка, подобной которой, надеюсь, я никогда более не увижу, да и не желаю никому видеть: страшное и безобразное зрелище!..
Те самые солдаты, которые ранее бросились бы на выручку товарищей, думали теперь только о сохранении своей собственной жизни, хотя бы ценой жизни своих окружающих товарищей. Если кто ослабевал и падал, то толпа наступала на него и давила его насмерть.
Валились и стиснутые с боков лошади и так же, как и люди, уже более не вставали; иногда падавшая таким образом лошадь, желая встать на ноги, отчаянно билась и сбивала ближайших к ней людей, уже не имевших возможности посторониться, почему валились вместе с лошадью и они и уже вместе с лошадью более не вставали».
Поэтому нам представляется неоправданно оптимистическим и не полностью соответствующим действительности следующее утверждение: «Однако император Наполеон I сумел «переиграть» российское командование, беспрепятственно переправил через Березину наиболее боеспособные части, вырвался из «ловушки» и продолжил отступление».
По грудь в ледяной воде
Клаузевиц пишет, что накануне переправы через Березину, подошедшие 26 ноября к армии корпуса, «а именно 2-й и 9-й, дивизия Домбровского и ранее выделенная кавалерия первоначально составляли 80 000 человек, теперь же они насчитывали всего 19 000 человек, следовательно, за 5 месяцев, которые длилась война, они утратили ¾ своего состава. Войска же, побывавшие в Москве, согласно вышесказанному понесли потери в размере 29/30. Через 3 дня после переправы через Березину, следовательно, через 6 дней спустя после 26 ноября, эти 30 000 человек снова растаяли до 9 000, следовательно, 21 000 человек снова выбыла из строя, т. е. ежедневная убыль составляла 1/8. На эти 6 дней приходятся четыре боя при Березине».
Сожжение мостов
Приводя числовые данные, Клаузевиц говорит о солдатах, сохранивших оружие и находящихся в строю, десятки тысяч, бросивших оружие и беспорядочной толпой следовавших за армией, сюда не входят. Все эти тысячи, а также и часть боеспособных солдат не смогли переправиться, потому что, когда к мостам приблизились теснившие неприятеля русские войска под командованием генерала Витгенштейна, Наполеон приказал генералу Эбле сжечь мосты. Отметим, что или, не вынеся тягот пути, или угрызений совести за исполненный им бесчеловечный приказ, генерал Эбле 31 декабря 1812 г. скончался.
Нам хотелось бы коснуться еще одного обстоятельства, связанного с переправой через Березину. Многие свидетели тех драматических событий действия наполеоновских понтонеров называют подвигом, потому что они, жертвуя собой, работали, стоя по грудь или по горло в ледяной воде. Конечно, мосты были построены, но чтобы навести мост не надо стоять по грудь или по горло в воде. Надо еще учитывать то обстоятельство, что человек, глубоко стоящий в воде, не может энергично перемещаться, имеет практически нулевую плавучесть и поэтому неспособен выполнять какую-либо работу. Сваи или козлы, на которые ставятся мосты, изготовляются на берегу или на готовом настиле моста, забиваются в грунт или спускаются на дно, на них настилается настил и т.д., а понтонеры во время работы находятся над уровнем воды.
Подавляющее большинство женщин, вышедших из Москвы вместе с армией, были брошены на произвол судьбы и погибли, кто-то из них еще до переправы через Березину, а кто-то на переправе. Актриса французского театра в Москве Домерг, одна из немногих женщин, которые добралась до Парижа, вспоминает: «Если что поразило меня и заслуживает жить в памяти столько же, сколько и самая березинская переправа, — то это самоотверженность понтонеров. Представьте себе людей, истомленных лишениями, которые они переносили вместе со всею армией; эти люди в сильнейший холод идут по реке, по которой несутся громадные льдины, и остаются по грудь в воде для того, чтобы кончить постройку моста. Разумеется, они погибли почти все жертвою своего самоотвержения, но они спасли армию: их цель была достигнута…».
Подвиг наполеоновских понтонеров — миф
Характерно, что подобные воспоминания звучат и из уст военных. Так, например: «Саперы спускаются к реке, становятся на лед и погружаются по плечи в воду; льдины, гонимые по течению ветром, осаждают саперов со всех сторон, и им приходится отчаянно с ними бороться. Куски льда наваливаются один на другой, образуя на поверхности воды очень острые края. Глубина достигала 9 футов, дно было тинистое и неровное; ширина была не в 40 саженей (туазов), как думали, а по крайней мере 54 (приблизительно 106 м 92 см, считая сажен в 6 фут., а фут 0 м 33 см)».
Оказывается, что Цезарю Ложье ширина реки известна с необыкновенной точностью — 106 м 92 см! Глубина же в месте переправы была около трех метров. Но, если глубина больше человеческого роста, то почему наполеоновским саперам там только по грудь, непонятно.
Воспоминания барона Марбо содержат много реалистических деталей. Но в том, что касается саперов, они согласуются с предыдущими: «Эти отважные солдаты показали совершенно исключительную самоотверженность, которую не сумели в достаточной мере оценить. Они голые бросались в холодную воду Березины и работали в ней беспрерывно в течение 6-7 часов, причем не было ни капли водки, чтобы им дать, а вместо постели ночью им должно было служить поле, покрытое снегом. Поэтому с наступлением сильных холодов почти все они погибли».
Переправа через Березину. Лоуренс Альма-Тадема
Конечно, такие драматические описания подвига героев-саперов, жертвующих собой ради других, производят желаемое впечатление. Однако, помимо сентиментально-психологических законов, существуют и физико-биологические, действующие в сфере реальной, а не эмоциональной. Наверное, многие наши современники смотрели знаменитый фильм «Титаник», который реалистически передает картину гибели пассажиров тонущего судна. Оказавшись в ледяной воде, человек теряет способность двигаться и в течение нескольких минут умирает от переохлаждения. На наш взгляд, «подвиг наполеоновских понтонеров» — это всего лишь устойчивый миф, на протяжении многих лет кочующий из книги в книгу, из одного исследования в другое.
29 ноября перешедшие Березину силы Наполеона продолжали отступление, оставив брошенными на милость победителя десятки тысяч вооруженных и безоружных, раненных, больных, ослабевших от голода и тягот пути солдат и огромный обоз с награбленным добром. Перешли Березину наиболее боеспособные части, однако, катастрофический недостаток продовольствия и морозы, наступившие с началом декабря, с удивительной быстротой разрушили остатки наполеоновских войск: 7 декабря к Вильне подошло с оружием в руках только несколько сот человек.
При Березине русское командование смогло провести труднейшую операцию по окружению наполеоновской армии. Крупный германский военный деятель и теоретик конца XIX века Шлиффен писал: «Березина накладывает на Московский поход печать ужаснейших Канн».
«Березинская операция представляет величайшее дерзание русской стратегической мысли. Полууспех явился в результате тактических ошибок, но не стратегических недостатков смелого замысла» . Задуманная в самый момент вступления французов в Москву, березинская операция является прекрасным подтверждением того, что высшее российское командование в полной мере обладало стратегической «дальнозоркостью».
