А счастья Мададаевы ждали долго: Рагия замуж вышла поздно, в 31 год. По туркменским меркам – совсем поздно. У ее ровесниц уже по пятеро детей было. А у Рагии с мужем – все никак не получалось. Ну и, конечно, все на Рагию «как-то не так» смотрели. А некоторые даже задавали дурацкие вопросы. Но в 35 вдруг случилось чудо — у Мададаевых родился мальчик Имран, спустя два месяца после рождения которого Рагия снова забеременела. Так на свет появилась Сафия. И когда она заговорила, а все кругом заплакали, то маме с папой показалось, что Сафия как будто бы заплакала вместе с ними. “Вот же дочка какая!” – сказал папа маме. И мама улыбнулась.
Но слезинка в левом глазике у Сафии не исчезла ни завтра, ни послезавтра. Она как будто задержалась, застряла в глазу у девочки. И это было странно.
Казалось, что Сафия плачет, когда смеется, когда – ест кашу, купается, обнимает маму с папой и брата Имрана. И даже, когда Сафия смотрела свой любимый мультик «Маша и медведь» казалось, что Сафия плачет. И это было совсем не мило и не трогательно, а уже даже по-настоящему страшно. В общем, Мададаевы испугались. Схватили свою принцессу Сафию и помчались в Ашхабад — столицу Туркменистана, где вся эта история произошла и однажды, хочется верить, счастливо завершится.
Правда, в Ашхабаде ничего про счастье Мададаевым не сказали. Сказали два чужих, некрасивых и очень пугающих слова: ретинобластома и энуклеация.
Первое означало, что у Сафии обнаружили специальную детскую довольно агрессивную опухоль глаза (она обычно появляется у детей до пяти лет). А второе – единственное, что туркменские врачи могут предложить Сафии – это жизнь без глаза. То есть, операцию по его удалению.
Если кто-то когда-то видел Сафию Мададаеву, слышал, как она разговаривает, как поет и, главное, как произносит это важнейшее в своей жизни слово “папа”, такой человек сразу бы понял: надо сделать все возможное, чтобы принцесса Сафия оставалась такой же, как сейчас красоткой — очень необычной девочкой с двумя большими карими глазами, хриплым голосом и очень плавными движениями. Ну и вообще, зачем удалять человеку глаз, если можно этого не делать? Примерно так рассудили мама и папа Сафии и, продав все, что продалось, и заняв у всех, кто давал в долг, рванули в Москву.
Там их ждало две новости: хорошая и плохая. Хорошая – о том, что на свете уже существует способ победить ретинобластому, сохранив Сафие глаз. Называется способ тоже довольно мудрено: селективная интраартериальная химиотерапия (СИАХТ). В такой химиотерапии противоопухолевый препарат вводится в основную артерию, снабжающую кровью область расположения опухоли – это совершенно новое лечение, таргетное (то есть, бьющее прямо в цель), оно менее рискованно для ребенка, потому что действует только на опухоль, не вредя организму.
“И глаз сохранится?” – переспросили изумленные родители. И им подтвердили: “Если попробовать эту селективную интраартериальную химию, то глаз можно будет не оперировать”. Мададаевы ахнули. И снова рванули домой в Туркменистан, чтобы продавать, занимать, просить, словом, сделать все возможное для того, чтобы этот самый СИАХТ стал доступен их дочке.
Два курса СИАХТа Мададаевы “с миру по нитке” оплатили, все прошло хорошо, Сафия отлично реагирует на химиотерапию, опухоль сдается. Нужно еще 4…
Осталось собрать 1 100 000 рублей. И, кажется, Принцесса сможет вернуться домой, в Туркменистан, чтобы радовать папу и маму, баловаться с братом Имраном, расти и вырасти, наконец, красавицей-принцессой и рассказать людям о том, что если уж у человека есть глаз (да к тому же и красивый), значит надо сделать все возможное, чтобы его сохранить.
Фото Ефима Эрихмана