Однажды со мной перестала разговаривать прихожанка…
«Православие для многих — одно сплошное “нельзя”. Да и заповеди-то Божьи почти все начинаются с “не”… О какой такой радости христианства вы, батюшка, говорите? Наше дело – каяться в грехах, а радость – это от лукавого…» Почему православие часто воспринимается как религия запретов, размышляет священник Сергий Круглов.

Кот без греха

Священник Сергий Круглов

Священник Сергий Круглов

Однажды со мной перестала разговаривать прихожанка.

Раньше постоянно подбегала благословиться и в храме, и на улице, норовила подойти задать вопрос, попросить молитв, справиться о здоровье детей – а тут обходит стороной… Может, чем-то я ее обидел? Да вроде не было за мной ничего такого. «Мало ли, чего там у нее, — подумал я. — Если надо будет, сама скажет…»

И действительно, через несколько месяцев подошла она и сказала: «Простите, батюшка, я вас осуждала и роптала. Помните, в Великий пост мы встретились на рынке, поздоровались? А я ведь тогда увидела, как вы на рынке куриную печенку покупали. Вот искушение и настигло. Думаю, какие же эти священники лицемерные! Нам всё запрещают, а сами…»

Вот оно что! Я объяснил, что печенку-то покупал для кота. Ибо кот, в отличие от человека, греха не имеет, а, следовательно, нет у него нужды ни в покаянии, ни в аскезе, ни, в частности, в посте. Прихожанка облегченно выдохнула, мы посмеялись, и инцидент был исчерпан.

Но и этот случай, и многие другие – повод задуматься над тем, почему христианство многими воспринимается, прежде всего, как религия запретов.

Нельзя, и ещё раз нельзя

…Во время Литургии плач в храме: сердобольная старушка сунула ребенку конфетку, а мама отобрала, потому что ему причащаться, нельзя.

У прихожанина спросили о смысле одного места молитвы перед Причастием. Он смутился: «Я не знаю… Как-то ни разу о смысле не задумывался, главное ведь – успеть прочесть перед Причастием эти самые молитвы и каноны, а они длинные. Вечером придешь с работы, встанешь с молитвословом, читаешь – глаза слипаются, какой там смысл. А не вычитать всё нельзя…»

Талантливый художник по настоянию духовника бросил живопись. И через какое-то время с горя стал попивать: «Умом всё понимаю, но душа ноет без кистей и холста. Пытался переключиться, иконы писать, но не смог, не мое это… А мирское искусство – оно падшее, нельзя…»

Зима, мороз. Молодая женщина молится на паперти храма. Почему внутрь не заходит? Замерзнет ведь… А потому что родила недавно, еще сорок дней не прошло, сказали, что в храм заходить нельзя.

Прощеное воскресенье. Самая распространенная фраза, звучащая в храме в этот день, не только «Бог простит, и я прощаю», а еще и: «Батюшка, благословите мне пищу с елеем? У меня желудок больной». — «Ну и ешьте всё, что вам подходит». — «Как это – “всё”?! Нет, мне уж хотя бы елей разрешите. А скоромное – нельзя!»

Служил в храме на зоне. Молодой мужчина, бывший там алтарником, всерьез принявший православие, освободился, уехал на родину. И пишет потом в письме: «Помогите, батюшка, как быть? Я вернулся, меня встретила жена. Всё бы хорошо, но я с ней не спал, и она через неделю от меня ушла, хотя я и пытался ей объяснить, что был Великий пост, православным — нельзя…»

И так далее, и тому подобное.

Отец = ремень?

Одно сплошное «нельзя». Да и заповеди-то Божьи почти все начинаются с «не»… О какой такой радости христианства вы, батюшка, говорите? Наше дело – каяться в грехах, а радость – это от лукавого. Наша радость – что не будут мучить там, в загробном мире, если только душа мытарства суровые пройдет… А до тех пор – нельзя.

Что, говорите, Евангелие перечитать? А отцы-то ведь учат, что мирянину самостоятельно читать и толковать Священное Писание нельзя, только на службе слушать благоговейно. Говорят, один вот так прочитал Библию и в прелесть впал, теперь в психушке лечится… И вообще, батюшка, что это у вас за разговоры либеральные такие? Православному человеку воли давать негоже. Нам не такой батюшка нужен. Нам Сталин нужен, вот кто. Чтоб железно руководил, чтоб думал и отвечал за нас, чтоб порядок был, иначе ведь с нами нельзя…

Думаете, я утрирую? Отнюдь. Такое настроение распространено среди многих православных прихожан: непременно надо выучить все запреты церковные, чтобы случайно не согрешить, ведь Бог – Отец, а отец — это, прежде всего, ремень.

Мало того, к имеющимся каноническим запретам народ с удовольствием присоединяет свои, выдуманные: между аналоем и солеей – не ходить, по главе Христа ходишь; платок в храме не надела – рак головы будет; на Усекновение круглое есть – тяжкий грех; собака в доме – благодать из дома; после причастия иконы целовать нельзя; женщине в критические дни есть просфору, пить святую воду, в храм заходить запрещено… И множатся эти суеверия, и толстеют издаваемые невесть кем книжки с длинными перечнями грехов, и тяжелеют сии бремена, воистину неудобоносимые…

И такое же мнение о Церкви бытует среди изрядной части светской общественности: христианство – это подавление свободы личности, средневековье, мракобесие и домострой. В этом взгляде нецерковные обличители Церкви, борцы за толерантность сходятся, как ни странно, со своими кажущимися антагонистами – суровыми «ревнителями благочестия». Не по внешним признакам — одни вроде бы против Церкви, другие ее защищают, но по сути: в представлении тех и других Церковь – территория сплошного запрета.

usadba-dubrovicy-i-cerkov-znameniya-33

Заслужить спасение

Что еще объединяет тех и других? Глубинное непонимание того, что такое свобода.

Вот читает человек в послании апостола Павла: «К свободе призваны вы, братия». «Ага, — думает. — Ну-ка, что там дальше, что там еще про свободу-то?» А дальше: «Только бы свобода ваша не была поводом для угождения плоти» (Гал. 5:13). «Э, — разочарованно думает человек, — какая же тогда радость? Ведь радость — это как раз и есть угождение плоти. Еда-питье, красивая одежда, секс, поездки в Гоа, “благодать” — в смысле, после трудов праведных да после баньки выпить заслуженную кружечку пивка холодного… Ну, еще простой набор простых чувств, испытываемых например к женщине, ребенку, родному дому, красивому пейзажу. Праведное довольство попирания поверженного врага. Всё это и многое другое, что описываемо одним понятием “приятности”. А тут написано, что это вроде как плохо. Опять, выходит, запрет».

И дальше человек выбирает: или войти в эту систему запретов, постараться стать тут своим, научиться вести себя хорошо и тем заслужить спасение, а там, глядишь, обрести право других прещать и поучать. Или вздохнуть: да это все мракобесие, и отвергнуть Церковь, раз она запрещает всё, от чего я не в силах отказаться.

Но и та, и другая позиция – порождение материализма, в котором мы варимся с младых ногтей, нечуткости ко Христу и евангельской Вести, нежелание знать Царство – нашу подлинную родину, неумения и нежелания жертвенно любить. И церковные апологеты запретов, и нецерковные апологеты вольницы в этом едины.

Рекомендации для жизни

Да, апостол прав: свобода – не повод для угождения плоти. Не повод для потакания беспределу похотей, самости, гнева, блуда, для оправдания собственной нечистоты  (именно это нередко имеют в виду под «свободой» многие критики Церкви).

Свобода – это ответственность в жертвенном служении тому, кого любишь, и готовность идти за ним и на Голгофу, и в Воскресение, и жить с ним вечно. Словом, свобода едина с любовью, с тем главным, что нам заповедал Бог. А без любви нет и радости, нет и положительного смысла в жизни. И что будет делать такой ревнитель запретов в жизни вечной, чем он там будет жить – ума не приложу.

Самими по себе ограничениями, хотя они бывают и нужны в процессе взросления личности, жизнь не исчерпывается.

Скажем так, заповеди запрета – это рекомендации для выживания, а заповеди свободы и любви – рекомендации для жизни, ведь ограничиваться только выживанием невозможно.

Да, маленькому ребенку надо говорить «нельзя» — чтоб не лез пальцем в розетку, не играл со спичками, не писал в штаны, а учился ходить на горшок. Но есть в мире, кроме этого, и другие важные вещи: научиться выбору и ответственности за свой выбор, научиться любить, научиться быть счастливым и дать счастье ближнему, научиться творческому отношению к труду, вложить в дело те таланты, которые тебе дал Бог, и ими приумножить Его Царство. Научиться достойно умереть и воскреснуть вслед за Христом. Это может сделать только свободный человек. А инфантильный, предпочитающий до старости иметь над собой то карающую, то награждающую вкусненьким няньку, которая руководит, указывает, что делать, и ответственность за это берет на себя – не сможет.

Портал «Правмир» и независимая служба «Среда» проводят цикл дискуссий о приходской жизни. Каждую неделю – новая тема! Мы зададим все актуальные вопросы разным священникам. Если вы хотите рассказать о болевых точках православия, своем опыте или видении проблем – пишите в редакцию, по адресу discuss.pravmir@gmail.com.

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.