Пятница, раннее утро. Еще вчера было минус 20, а сегодня ноль. Туман, тающий снег. Я иду в подряснике и куртке причастить молодую маму двоих детей, которая тяжело болеет. По дороге: несколько приветов встретившимся прихожанам, суетящимся на работу.
Захожу. В квартире встречает утренняя суета проснувшихся недавно, но уже полных сил детей. Как же я скучаю по этому ощущению бесконечного дня и приключений впереди, ведь сейчас очень часто только проснулся, а уже устал. Меня встречает их бабушка. Предлагает бахилы, я отказываюсь, разуваюсь, мою руки, поправляю маску.
Мир ломается, когда я захожу в комнату. Мама совсем молодая, может быть, немного за 30. Она уже не встает. Рак груди с метастазами по всему телу. А ведь буквально год назад все было хорошо и никто не знал о болезни.
Пытаешься вместе помолиться, пытаешься поговорить с человеком, пытаешься сказать что-то утешающее (Да что тут скажешь, что? Я не научился за 11 лет). Причащаешь, читаем вместе несколько благодарственных молитв. Дежурные слова прощания.
В коридоре: опять ощущение сломанного мира. Мне пытаются дать денег. Господи, как же жаль людей! Как же грустно от мысли, что мы, духовенство, почему-то кажемся теми, кто приходя к молодой маме в тяжелейшей болезни, может взять денег, что рука может подняться. Но что ж. Сами мы, наверное, виноваты в этом.
Уже выходя, я слышу, как младший ребенок, девочка лет буквально трех, спрашивает бабушку: «А мама уже выздоровела?»
Спускаюсь пешком. Возвращаюсь в храм, прошу записать имя в сорокоуст, в лист поминовения на службе на ближайшие дни. Я не знаю, почему я не плачу, но на плечах такой камень, такая тяжесть, что лучше бы, наверное, и заплакал. Вроде, уж за 11 лет надо привыкнуть. Но иногда этот сломанный мир как будто наваливается на тебя всего сразу: и извне и изнутри.
Не хочется в такие моменты каких-то рассуждений из разряда философии и богословия. Я как будто стою перед Богом и говорю Ему, что не понимаю ничего, ни-че-го. Вера моя, если постараться ее выразить словами, буквально в несколько предложений вместится: мне всех вокруг жаль, мир жаль и я утешаю себе только надеждой на то, что Бог все это как-то починит в будущем веке.
А маму ту зовут Наталья. Помолитесь за нее, пожалуйста.
Источник: Facebook священника Дионисия Костомарова
