С обостренным чувством справедливости у нас порядок. Не хватает другого – разумного отношения к закону и задачам суда. Суд должен исходить не столько из жажды справедливости, сколько из анализа конкретных действий, соответствующих или не соответствующих писаным правилам – и доказательств. Реальные они или мнимые. И если нет реальных доказательств, никакое чувство справедливости ничего подсказывать не должно. Не найдены формальные нарушения, нет убедительных доказательств – свободен.
Это скучные, для кого-то даже неприятные мысли, но нужно себя к ним приучать. Да, американский судья может сказать: «Основываясь на таких-то пунктах закона, своем опыте и представлении о правде, я приговариваю…» Но «свое представление» — это всё-таки второе. Первое – писаный закон, один на всех, и найденные доказательства.
В подтексте Вашего вопроса угадывается тема Евгении Васильевой. В чем проблема? Проблема в том, что она освобождена, или в том, как она освобождена? Для меня – именно в том, как она освобождена. И как не освобождают других заключенных, имеющих такие же основания. Дело не в справедливости/несправедливости, а в законности/избирательности. Но и этим все не исчерпывается. Она же, давайте прямо говорить, в значительной степени сидела за Сердюкова и вместо Сердюкова. Ее освобождают вне очереди, а его вне всяких правил выводят из-под удара. Я не знаю, виноват он или не виноват, и если да, то насколько. Но я вижу, что начиная с расследования и кончая выходом на волю все это дело шло мимо формальных норм, вне формальных соответствий, то есть не по закону. Насколько произвольно Васильева была объявлена стрелочницей, настолько же произвольно она была выпущена из тюрьмы. Что же до справедливости… многих возмущает только то, что она была освобождена. Если бы её закатали на много лет – все были бы довольны. Почти никто не обратил бы внимание на законность. Главное, чтоб справедливо. И это очень плохо.
То же и с доказательствами. В гораздо более вопиющем деле Сенцова/Кольченко следствие в качестве доказательства фашистских симпатий и террористических планов Сенцова предъявило диски – на одном показанный по ТВ в большинстве развитых стран фильм «Третий Рейх в цвете» и «Обыкновенный фашизм» Ромма. Да, после экспертизы известного кинокритика Антона Долина судья решил изъять их из доказательной базы. Но, во-первых, следствие всерьез подверстывало их к делу, не смущаясь заведомой ложью. Во-вторых, Долин правильно говорит, что судья учел его экспертизу, чтобы избежать лишнего гротеска. 20 лет за подозрения, в доказанности которых никто не может быть уверен. Идет тут речь о справедливости и о законности? Какая это справедливость? Это беззаконие.
Если же говорить о каких-то чувствах в связи с судом и законом, то это совсем другое чувство – доверие. Сегодня мы не имеем доверия к суду. Потому что видим, как формальный закон без конца обходится, причем в открытую, беззастенчиво. И не можем полностью доверять судебным решениям, даже тогда, когда они законны. Но недоверием разрушается судебная система как таковая. А там, где нет судебной системы как таковой, вместо законов начинают действовать понятия. А по мере действия понятий рано или поздно наступает беспредел, потому что о понятиях мы не можем договориться.
Вот какую перспективу мы себе готовим, подминая суд под сиюминутные нужды тех или иных структур, тех или иных политических сил, тех или иных бюрократических кланов.
А выход — не в справедливости, выход в привычке к формальному соответствию. Найдены формальные основания для суда или не найдены? Если найдены – предъявите, покажите, где это зафиксировано в системе закона. Найдите реальные доказательства. Не нашли – даже если нутром чуете вину – отпускайте.
Думаю, что нам надо привыкать остужать свои мысли… «Держи свой ум во аде», говорил св. Силуан Афонский; насчет ада не знаю, всем ли по силе, но по крайней мере, держи его в прохладе. Ум должен быть холодноватым. А яркие чувства – наше личное дело, к судебным решениям они касательства не имеют.
Записала Анна Данилова
