Все статьи

Это было в наше время, в 1941 году, в годы Великой Отечественной войны. В деревне недалеко от Сергиева Посада жила благочестивая семья. Сын — Сергей окончил десять классов и размышлял, куда пойти дальше учиться. Но в июне началась война, и его призвали в армию. Мать, провожая Сергея на фронт, благословила его крестиком и сказала: “Смотри, сынок, не снимай крестика с себя, он тебя спасет от смерти”, — перекрестила, и сын уехал.

Мы надеялись: штурма, о котором говорило командование, не будет. Мы, комбаты, не верили в своего командира полка. Где он, там гибель людей совершенно неоправданная! Не верили, но таили в себе чувство надвигавшейся опасности... Наш новый адъютант старший батальона Федор Шкарлат и я выезжаем на санках по вызову к командованию дивизии.

Но эта единственная встреча Христа и самарянки для жены-грешницы и для всего мира оборачивается встречей с Живым Богом, ибо здесь, у кладезя жизни временной, впервые забил для мира неведомый доселе источник Жизни Вечной.

Устоять пред неудачей — первое, чему должен научиться каждый. Откровенно говоря: кто не понимает этого, тот — не мужчина. Простите! Также и не женщина. Скорее всего, это — трусы обоего пола.

Ночью в палату привезли новенькую. «Девчонки, принесите попить!..Пусть из холодильника, я потихонечку.» Постонав от боли , она попила и заснула.

Не впервые поднимается вопрос о переводе богослужебных текстов на обыденный русский язык. Основанием к тому в глазах сторонников такого перевода является необходимость сделать богослужение более понятным. Такие попытки были особенно часто сразу после революции, в пору усилий государства подчинить себе Церковь, что привело к появлению разного рода обновленческих “красных” и прочих церковных объединений.

Раннее утро в татарстанской глубинке – как раннее утро в стране «Тысячи и одной ночи»: отовсюду крики муэдзинов, усиленные современной акустической аппаратурой, призывают правоверных к молитве.

Дело не в самом перезахоронении останков, а в отношении к памяти. Это место было долгие годы священным для всех, кому ясно, что нацизм – гибельная для человечества мерзость. Оно было свято для всех, кто чтил память воинов, пожертвовавших жизнью, чтобы мы с вами сейчас жили в свободном обществе (в каждой семье были убитые, искалеченные, пропавшие без вести).