Фильм «Алексей и Анна» в 2006 году стал лауреатом фестиваля «Семья России«. Юная Аня и молодой Алексей — тогда родители пятерых детей — запомнились многим.
Прошло 7 лет. Как живут Синяковы сегодня?
Анна назначает мне встречу на 11.30, пока дети – все шестеро – в школе. Усаживаемся на диван в комнате взрослых. Напротив идеально чистого зеркала шкафа-купе. «Мы к вашему приходу убрались», — успокаивает меня Анна (видимо прочитав в моих глазах самоупрёк: «Вот, у человека с шестью детьми – идеальная чистота, а я…»), – а так, обычно на зеркале множество отпечатков пальцев…»
Вздыхаю, что мальчиков воспитывать тяжелее, чем девочек…
— И с девочками непросто, но с мальчиками мне на порядок сложнее. У них и голова по-другому устроена. Первым у нас появился как раз мальчик – Гриша. То есть двойная сложность – мальчик и первенец – улыбаясь, говорит Анна. — Я согласна с высказыванием владыки Пантелеймона (Шатова), что первые дети — мученики. Именно на них родители ставят педагогические опыты и испытывают теории, придуманные в начале семейной жизни.
Вот мы привыкли думать, что Гриша у нас – самый сложный. А на самом деле сейчас, когда прошло время, оглядываешься назад и видишь, сколько было неправильного в его воспитании. Здесь пережали, там недодали – и поэтому он у нас немного угловатый, «колючий», что приводит к сложностям в общении и в школе, и дома…
А тогда, 16 лет назад, было много теорий, мало опыта. Когда Гриша еще в утробе был, мы – думали: «Все, как сейчас начнем воспитывать! Вот как завоспитываем!» Это ведь только когда старше становишься, приходишь к выводу, что сложного воспитательного процесса и не должно быть. В первую очередь следует воспитывать себя.
Семья Синяковых — это папа Алексей, мама Анна, старший Гриша (16 лет), средние Ася (14 лет), Сережа (12 лет), Ульяна (11 лет), Маша (8 лет) и младший Митя (7 лет).
Перманентно переходный
— Переходный возраст у детей – это действительно так страшно, как пугают психологи?
— Со страшим у меня всегда было ощущение, что у нас перманентно переходный возраст. Начиная с года. Когда он подрос, мне стало проще. Он не всегда ладит с другими детьми, а мне с ним обычно удается договориться.
Вообще каждому ребенку требуется внимание, независимо от возраста. А времени, бывает, не хватает. На днях, например, все дети дома, много домашних заданий – и по музыке и по урокам в общеобразовательной школе. Надо и с младшими позаниматься, и к средним подойти помочь (старшие делают уроки сами). И на фоне этого Гриша говорит: «Ты со мной совсем не разговариваешь, мама!» И я понимаю, что да, мало разговариваю. А ведь иногда достаточно сказать нескольких слов, просто нужно найти самые необходимые для ребенка в данный момент.
Сегодня он уходил ко второму уроку. Уходил расстроенным: проблемы в школе. И я говорю: «Гриш, жизнь – она как зебра. То черная полоса, то белая. Может быть, у тебя просто затянувшаяся черная полоса? Потом будет лучше. Ты не отчаивайся и потерпи». И я вижу, что он ушел утешенным, слова попали в точку.
— Момент взросления детей, когда они перестают быть милыми малышами, появляется та самая «колючесть», – как принять, преодолеть неприятие?
— Трудно первый раз, с первым ребенком. Ты идешь вслепую, на ощупь. Знаешь все только по теории, а в жизни оказывается все совершенно иначе. А когда младшие дети выкидывают какие-то фокусы, я уже понимаю: мы это проходили.
Конечно, с каждый новым ребенком — свои особенности, нюансы. Но я уже ко всему отношусь философски. Например, Маша у нас пятая. Очень милая, послушная, старательная девочка, хорошо учится. Но если она чего-то не хочет, она не будет этого делать. За все 8 лет можно по пальцам одной руки сосчитать, сколько раз мне удалось ее убедить в каких-то мелких вещах. В крупных – результаты равны нулю.
Еще одно время она очень любила плакать, если что-то не получалось, происходило не так, как она хотела. Сейчас это прошло. Митя тоже плачет – он кричит громко, сильно. Может что-нибудь раскидать, расшвырять. И – быстро успокаивается. Маша же могла плакать час-полтора изводяще, ноюще. Надо было утешить один раз. Если не помогает, оставить одну. Ребенку требовалось пережить свое расстройство. Слова в данном случае не действовали.
Своя территория
— Дети ссорятся?
— Ссорятся! Но я все время думаю, что для них родиться в большой и шумной семье – промыслительно. Уже сейчас, в детстве, они начинают учиться договариваться, приспосабливаться друг к другу, и всё это – на ограниченной территории.
Постоянно пытаемся их научить приходить к компромиссу. К прошлому Рождеству Алексей решил сделать старшим детям подарок: купить хороший фотоаппарат, но только один на двоих. Он готовил детей за три месяца до подарка. Они сначала протестовали и хотели, чтобы фотоаппарат был каждому. На что папа спокойно говорил: «Если не хотите, не куплю». Пришлось согласиться.
Вручая заветную «зеркалку» детям, муж пояснил: «Если увижу, что вы ругаетесь из-за фотоаппарата, заберу, и больше вы не получите». И если они при мне еще могут поссориться из-за фотокамеры, и я постараюсь сгладить ситуацию, то при папе ссоры на эту тему не возникают: они знают, что он держит свое слово.
— Как найти каждому свой уголок в квартире?
— Письменной стол свой у каждого. Когда младший Митя пошел в первый класс, мы купили столешницу из которой получилось два рабочих места. Со спальными местами у нас сложнее…
Заходим в комнату, где под большой икейской кроватью-чердаком старшей дочки располагается кровать-«комод» – спальное место сверху и два выдвигающихся. Это – средней Ульяны и младших. Обстановка в этой и второй детских уютная и продуманная. Ограниченность пространства заставляет родителей по максимуму включать дизайнерские способности.
— Вот сейчас Ульяна выросла из своей кровати, — продолжает Анна, — значит, нужно думать, куда ставить новую… Дети растут, и постоянно возникают новые вопросы «размещения», которые надо решать.
Я стараюсь, чтобы дети себя чувствовали комфортно. В советском обществе было принято запрещать малышам рисовать на обоях – за это их строго наказывали. А ведь так просто – наклеить обои, которые не жалко, или повесить ватманы. Оказывается, для ребенка очень важно пометить свою территорию, утвердиться.
Папа наш поначалу строго относился к порядку: все должно быть строго, по своим местам. Первое время он пытался бороться, чтобы никто ничего не поцарапал, не испортил. Сейчас уже смирился. Правда, на обоях никто уже не рисует, но дети и без этого находят способы «утвердиться» дома.
Кто самый сложный?
— Говорят, что сложнее всего с первым ребенком и с третьим. Это правда?
— Когда у меня было уже четверо детей, я пришла в гости к знакомой и говорю: «Катя, у меня дома санаторий: бабушка двоих забрала и сейчас я всего лишь с двумя детьми». Она недоуменно смотрит: «Какой санаторий с двумя детьми, я с одним ребенком ничего не успеваю!»
Сейчас она ждет шестого. И когда у нее кого-то из детей забирают бабушки, она вспоминает мои слова: «Даже когда двоих дома нет – настолько легче становится!»
Говорят, что сложно, когда родится третий, а дальше – число детей не имеет значения, но на самом деле ничего подобного! Каждый ребенок требует сил, внимания и времени.
— Как окружающие реагировали на очередную беременность?
— По-разному. Кто-то – нормально, подбадривал: «Сейчас тяжело, но потом дети вырастут. Бог дал — значит, поможет». Радовались: «Хорошо, хоть кто-то рожает русских детей, а то нас совсем мало осталось!»
Но несколько раз бывало, что по улице идешь с коляской, вокруг дети за меня держатся, и слышишь вслед: «Нарожала!»
Господу виднее
— До замужества вы мечтали о многодетности?
— Я совершенно иначе видела свою жизнь. И не хотела детей – это точно. Ну, в крайнем случае – одного-двух. Я сама выросла в многодетной семье – нас у мамы пятеро. И всегда говорила ей: «Никогда у меня не будет столько детей, как у тебя». Потому что видела, как это сложно. Вот мой муж вырос в семье, где только двое детей, и с самого начала семейной жизни говорил о многодетности. Думаю, он тогда до конца все-таки не осознавал, что такое многодетная семья.
А потом – дети стали рождаться, рождаться. И я – счастлива, что все так сложилось. Господь – Он же мудрее нас, знает, кому что полезнее.
Теперь, уже исходя из опыта, я понимаю, что человек не должен страстно хотеть или не хотеть детей. Просто нужно спокойно идти по тому жизненному пути, на который тебя Господь определил, и быть хорошим в том, в чем тебя поставили. Поставлен ты, допустим, заниматься профессиональной деятельностью, нет у тебя семьи, значит, ты должен здесь выкладываться. В семье – значит в семье. Самое главное – исполнить волю Божью.
— Что думали тогда, в начале вашей многодетной жизни?
— Поначалу были страхи, переживания. Помню, я нервничала, когда мы ждали третьего ребенка, оба – студенты: я в академическом отпуске, муж учится сразу в двух вузах – в МГУ на физфаке и в ПСТГУ на богословском – на дневном и вечернем отделениях. Живем в общежитии, из которого вскоре надо съезжать.
Помню, я спросила Алёшу: «Как же мы теперь будем? Ты нас прокормишь?!» Он сделал паузу и сказал спокойно: «Я не прокормлю – Господь прокормит».
Сейчас я понимаю, действительно так и происходит, если люди не лентяи (а Алексей — невероятно трудолюбивый и трудоспособный человек). Господь все равно подает таким людям. Тем более когда они трудятся не ради себя, а для детей.
Расстраивалась я и по поводу того, что мне пришлось бросить учебу. Оказывается, зря расстраивалась. Когда дети стали подрастать, муж сказал: если хочешь, иди учиться. Сейчас я учусь в Свято-Тихоновском университете на педагогическом и очень рада, что появилась такая возможность.
Педагогика – это очень увлекательно и интересно. К тому же – полезно. Я поняла, что все это время, пока дети были маленькими, я активно готовилась к учебе — постоянно читала книги о воспитании психологов, педагогов, священников. Так что к занятиям приступила «подкованной».
«Муж — физик-математик, а все дети – гуманитарии. Только у Ульяны – четвертого ребенка – отношения с математикой складываются прекрасно. И папа не нарадуется ее пятеркам: «Наконец-то хоть у кого-то способности к точным наукам!». Как хорошо, что детей – много».
Мама – студентка
— Для чего многодетной маме нужно что-то еще помимо занятий с собственными детьми?
— Трудно заниматься только семьей и только детьми.
Должен быть какой-то кусочек в сердце, который этого не касается. Или хобби какое-то, или работа, или занятия, обучение… Психологически очень трудно выдержать в домашней атмосфере, совсем никуда не уходя. Женщину, если она постоянно, целыми днями варится в одной и той же домашней обстановке, нужно отпускать. Да хотя бы – просто час погулять по улице.
Поначалу у меня такой возможности не было. Она появилась, когда у нас было уже четверо детей, и мы переехали в эту трехкомнатную квартиру. Мы стали искать мне помощницу. Но и тут оказалось все не очень просто: не все могут работать в такой семье, и у нас сменилось несколько человек, прежде чем появилась женщина, которая помогла мне долгое время. Вдвоем оказалось все гораздо легче!
— Дети не подшучивают: вот, мама – студентка?
— Нет. Наоборот гордятся. Для детей очень важно, чтоб у мамы был какой-то профессиональный статус. Если они видят, что мама все время дома, занимается только уборкой, готовкой, может появиться с их стороны немножечко снисходительное отношение. Но стоит им увидеть ее в рабочей среде, как мамин статус сразу повышается.
Бюджет, план, распорядок
— Как планируете бюджет, чтоб средств на все хватило?
— К счастью, у нас этим занимается папа. Он нам выдает, как говорится, «по требованию». Я сообщаю, что мне нужно купить. Если он говорит: «нет, это пока отложим», значит – отложим, это не обсуждается.
Прежде всего, деньги идут на необходимое: занятия детей – английский, хоровая школа. Вот скоро дети от хоровой школы поедут выступать в Англию, тоже нужны деньги – поездка за счет родителей.
Акценты-приоритеты в материальном смысле, конечно, расставляем. С необходимым проблем не возникает. А если на что-то не хватает сверх того, говорю: «Дети, не обижайтесь. Ну, останетесь в этом месяце без новых джинсов, например. Ну и что теперь?»
— Как планируете время?
— На кухне у меня несколько лет висит доска. На нее я записываю, что мне нужно сделать сегодня, поскольку все в голове очень трудно удержать. Если впереди трудный день, составляю расписание и стараюсь его придерживаться. Но даже так могу о чем-нибудь забыть или чего-то не успеть.
Первое время я очень себя корила, переживала, что ничего не успеваю, не могу со всем справиться. Позднее стала по-другому смотреть на ситуацию. Человек же не компьютер, не машина. Он может что-то забыть, что-то не успеть.
Обычный мой день начинается с того, что с утра надо приготовить завтрак, разбудить детей. Утром они встают тяжело, кого-то чуть ли ни на себе дотаскиваешь до ванной, умываешь. Всех надо подгонять – быстрей-быстрей, чтоб не опоздали. Потом встает папа. Его тоже надо накормить, проводить, уделить внимание. Когда все уходят, быстро убираюсь, готовлю еду и собираю детей в кружки-секции. Складываю то, что они не успели сложить сами. Митя ходит в бассейн. Маша, Митя и Сережа с Ульяной – в хоровую школу. У Гриши – английский. Ася занимается женским футболом: не захотела изучать музыку!
Возвращаются дети из школы сами – по одному приходят. Их нужно встретить, покормить всех по очереди, отвезти на занятия и вернуться. Потому что придет другая партия детей, и их тоже надо покормить. Если не успеваю забрать с занятий младших, прошу старших детей помочь.
«Заправляйте постели, а то они обижаются!»
— Порядок в доме и дети – сложно совместимые понятия.
— Детей сложно к порядку приучать! С ними всегда нужно фантазировать, придумывать способы, чтобы уборка стала интересным занятием, хотя иногда посмотришь, все разбросанно – сама уберешься.
Мне помогают обратить внимание детей на их обязанности всевозможные таблички. Вот сейчас младшие пошли в школу и регулярно забывают заправить постели. Собираюсь написать плакат: «Дети, заправляйте, пожалуйста, свои постели! А то они обижаются!»
Когда дети были помладше, мы рисовали на ватмане таблицу, справа – имена детей, а слева около каждого ставили значки, обозначающие дела ребенка за день. Красным цветом – хорошие, черным – не очень. Если полил цветы – леечку нарисовали. Посуду помыл – чашечку с ложечкой. Пропылесосил – пылесос.
Был фирменный значок – аленький цветочек. Он означал, что ребенок уступил кому-то, повел себя по-рыцарски. Но «выдавался» он не часто, потому был особенно почетен. Если дети дразнили друг друга, обманывали – рисовалась какая-нибудь змеюка. Перед Рождеством мы говорили: вот скоро придет Дедушка Мороз, вы уж старайтесь, чтобы красных значков было больше!
Недавно дети достали эту таблицу и с таким интересом смотрели «данные»!
Девочки — более организованны. Мальчики хуже поддаются дисциплине. Самый дисциплинированный из них младший – Митя. Старших и средних приходится постоянно просить убрать за собой.
— Конкретные обязанности у детей?
— Стараемся, чтобы посуду дети мыли по очереди. Они, конечно, спорят: «Я за тебя мыл, теперь твой черед!» – «Да ты не за меня, а за себя мыл!» Но от этого никуда не денешься. Мы сами далеко не идеальны, чего же хотим от детей? Им тоже сложно.
Когда накапливается много глажки, предлагаю всем гладить по очереди: каждый по пять вещей! Но дети, как водится, стараются вытянуть носовые платочки из кучи белья. Помню, как они гладили, когда я им читала вслух «Хроники Нарнии»: готовы были делать это до бесконечности, лишь бы слушать книжку!
Есть у каждого и постоянные обязанности. Например, Митя моет полы. У него на кухне стоит швабра, он знает, как надо наливать воду, какое моющее средство добавить, как мыть, сколько раз, как отжимать. Маша – чистит раковину…
Думаю, не стоит на детей сложную работу нагружать, как обязанность. И труд не должен ассоциироваться с наказанием.
«Последняя капля»
— Накапливается усталость, раздражение. На этом фоне разбитая чашка, разлитый суп, непослушание могут стать той «последней каплей», которая взорвет маму?
— Да. Я тоже человек и, к сожалению, могу вспылить. Потом очень сильно от этого страдаю, плачу, корю себя: как я могла?! И стараюсь не допускать подобных срывов.
Но для этого нужно всегда находиться в неком напряжении. Необходима внутренняя собранность и понимание ответственности. Со временем учишься правильно расставлять приоритеты. Чашка разбилась? Ничего страшного!
Вот у нас вчера Митя пошел в школу. Через 15 минут звонит: «Мама, спустись на первый этаж». Спускаюсь, а он с ног до головы грязный: упал в лужу, не дойдя до школы. Первый порыв – отругать. Следом за ним – здравая мысль: «Он же не специально в грязь залез!» И я просто сказала: «Не расстраивайся! Пойдем, вымоемся, переоденемся».
Я больше расстраиваюсь, когда они между собой ссорятся, неуважительно друг к другу относятся.
И еще, когда чувствуешь, что усталость, раздражение через край и вот-вот выплеснется, нужно остаться одной. Поиграть на скрипке, почитать, помолиться. Если дома нет возможности – просто выйти на улицу. Восстановить внутреннее равновесие.
Дисциплина без авторитаризма
— Что вы взяли из опыта семьи своих родителей, а от чего категорически отказались?
— Моя мама читала нам вслух книжки. Я считаю, это здорово, и продолжила традицию со своими детьми. Даже старшие, если слышат, что мы читаем, усаживаются слушать. Дети чувствуют, что это самое лучшее время за день. И для них – серьезное наказание, когда я отказываюсь читать.
А отказалась я от авторитарной системы воспитания. Я не хочу, чтобы мои дети испытывали те чувства, которые испытывала я, когда меня строго наказывали. Тем более я на собственном опыте убеждаюсь, что авторитарные методы – не работают. Или дают обратный результат. Нужен личностный, гуманный подход.
Хотя какие-то наказания должны быть. Когда дети были маленькие – оставляли их без сладкого. Сейчас – можем отменить запланированную поездку в гости, театр или музей. Для них наказанием бывает и моя реакция, когда я расстраиваюсь, не могу разговаривать, уже не такая общительная, грустная. Они чувствуют, что они – причина моего расстройства, и переживают.
Дисциплину нельзя установить, если не будет доверительных отношений с ребенком. Причем с каждым ребенком нужно их налаживать по-своему. И принимать каждого таким, какой он есть.
— А если ребенок делает что-то неподобающее на взгляд родителей?
— Корректировать. Решила, например, дочь пойти в очень короткой юбке, обязательно скажу: «Ну нет, дорогая. Ты меня прости, но я тебе не могу позволить так выйти из дома».
Всегда есть черта, у которой мы говорим «нет». Самим детям необходима эта граница. Но они всегда проверяют нас на прочность: «А так можно?», «А дальше?», «А еще дальше?»
Нужно смотреть, действительно ли это существенно, или можно позволить ребенку поступить по-своему? Например, разрешить задержаться сегодня чуть-чуть, если он идет на какое-то мероприятие. Для нас это никакой роли играть не будет, а для ребенка – очень важно.
«Сережа был маленький, нашел лягушку, прибегает, папе говорит: «Папа, я нашел знакомую лягушку. Царевну». «А что она тебе сказала?» «Она со мной не стала разговаривать!»
Быть на высоте
Разговаривая, смотрим семейные фотоальбомы. На фотографии старший сын с длинными волосами. «Сейчас под ноль постригся, – смеясь, говорит Анна. – Ну что ж, почему бы не попробовать? В подростковом возрасте главное не обращать внимания на мелочи, позволяя в них ребенку выбирать».
А вот старшая дочка с темно-коричневыми губами – фотография из детского оздоровительного лагеря. «Ну и что? Кричать «Какой кошмар!» Такая реакция ни к чему хорошему не приведет», — рассуждает Анна.
— Взгляды на семью, на воспитание детей с мужем изначально совпадали?
— Когда мы только поженились, у нас почти не было расхождений. Мы к тому моменту воцерковились и мыслили единым образом. Были солидарны и во взгляде на семью: жена должна почитать мужа, а муж – бережно относиться к жене. Конечно, возникали обиды, непонимания. Все семьи проходят через это период «притирания».
Когда дети стали подрастать, появились небольшие разногласия – муж, бывает, склоняется к более твердым методам воспитания, а я пытаюсь все смягчить…
Случается, что мы с мужем спорим о каких-то вещах. Алеша – жуткий спорщик. Спорить можем на философские, богословские темы, по поводу увиденных фильмов. Стоит мне не согласиться в мягкой форме: «Мне кажется, это немного не так», – в ответ слышу логически выстроенное, развернутое, эмоциональное доказательство обратной от моей точки зрения.
Мы учимся бережно относиться другу к другу. Я вижу, как ради того, чтобы не ссориться, муж некоторые моменты обходит, зная, что здесь наши взгляды расходятся. В начале нашей семейной жизни и я очень любила поспорить. А потом задумалась: наши дети будут расти в таких спорах, слышать, как мы ругаемся? И поняла, что в некоторых вещах лучше согласиться.
Это не нечто глобальное, не то, с чем ты как христианин согласиться не можешь. В глобальном – у нас с мужем полное единомыслие, в том числе и в представлениях о том, какими должны быть дети, как их нужно растить, чему учить. А мелкие разногласия – можно не принимать мнение другого, но уважать его. Если этого не происходит, дети сразу оценивают ситуацию и начинают играть на этом, чтобы расколоть семью на два лагеря.
— Как в вашей семье решается вопрос «вера и дети»?
— Я против, когда детей чуть ли не насильно тащат в Церковь.
Гриша, старший, сейчас не ходит в храм, хотя у него идет процесс осмысления веры. И я не хочу форсировать события. Мы с ним беседуем, он задает вопросы.
Начал сам читать Евангелие, расспрашивал меня подробно о евангелистах, об их жизненном пути, о том, как они пострадали… И я верю, что когда-нибудь он вновь придет в храм.
Собираясь в церковь, я и остальным детям говорю: «Кто не хочет, оставайтесь дома». Но обычно они не остаются.
Самое сложное здесь – самому быть на высоте. Ты понимаешь, что от того, какой ты, зависит, какими будут твои дети.
Читайте также:
 |
|
 |
Матушка Светлана Соколова: Не переделать, а переделаться! Оксана Головко Свои первые шаги к Церкви я сделала, когда познакомилась с отцом Николаем. То есть тогда он был верующим студентом Николаем Соколовым, моим сокурсником – сначала по музыкальному училищу, а потом по консерватории… |
|
|
|
 |
Жила-была семья. Разговор с опытным папой Роман Николаевич Гетманов Я плохой отец, честно вам скажу. У меня работа такая — по трое суток могу проводить в роддоме, ночью меня могут вызвать на роды, поэтому днем я сплю. Так что главный воспитатель наших десятерых детей — это моя супруга. |