Интервью с матерью Марией, игуменьей монастыря Рождества Пресвятой Богородицы в Астене

Источник: Благословение.ру

— Матушка, пожалуйста, расскажите немного о Вашей семье. Были ли Вы воспитаны в христианстве? В какой конфессии? Как Вы встретились с православием? Как стали православной?

Я родилась и выросла в Гааге. Перед нашим домом был лесок, а за ним дюны. Чудесное место, заложившее основу моей любви к природе и её Создателю. Хоть я и не воспитывалась в вере, но выросла в любящей семье, где нам прививались уважение к людям и любовь к природе. Ещё в раннем детстве, под влиянием библейских рассказов, услышанных мной на уроках Закона Божьего в начальной школе, а позже моего собственного опыта, я стала задумываться над большими жизненными вопросами: «Есть ли Бог? Правда ли, что Он слышит наши молитвы?». Моя мама ходила иногда в реформаторскую церковь, и я стала ходить туда в воскресную школу. Потом у меня появилась подруга, которая пела в византийском католическом церковном хоре. С четырнадцати лет и я стала петь в этом хоре на церковно-славянском языке во время Божественной Литургии. В то же время я пришла в голландский православный монастырь Иоана Крестителя в Гааге. Здесь в 18 лет я приняла православие.

— Когда и почему Вы решили принять монашеский постриг? Каким был Ваш путь к монашеству?

В 21 год я стала послушницей в гаагском монастыре. Почему? Это решение созрело не за один день. Была тяга к монастырской жизни, к церковным службам, растущее желание посвятить себя общине, к жизни в простоте и молитве. Конечно, я много читала об этом, но наиболее важным были для меня поездки в монастырь Иконы Леснинской Божией Матери во Франции. Я ездила туда почти каждый год на летние каникулы. Присутствовала на всех службах, каждое утро бывала на Божественной литургии, помогала сёстрам в саду, на кухне, в свечной, даже научилась плести чётки. Там я немного выучила русский и церковно-славянский языки. Там же незаметно созрело во мне желание стать монахиней.

Особенно важными были последние три года перед монастырем, когда нужно было решить, хочу ли я выйти замуж. Я всё больше осознавала силу молитвы, смысл жизни в монастыре, даже смысл отшельничества, и теряла интерес к «мирской жизни». Говорят, что в тяжёлые времена люди ищут в монастыре безбедного существования. Я в это не верю. Монастырская жизнь слишком трудна, чтобы можно было назвать её «безбедной». Но вы видите, что и в наше время и в Греции, и в Западной Европе, и в Америке есть люди, которые сознательно отказываются от благоустроенной жизни западного общества ради трудов монашества.

— Каждый монастырь имеет свое лицо, определяемое традицией, уставом, настоятелем и братией. Некоторые монахи годами ищут «свою» обитель и своего духовного отца. Вы жили в различных монастырях: Ваше монастырское послушание начиналось в монастыре Св. Иоанна Крестителя в Гааге, затем Вы жили в сербских и греческих монастырях. Что подвигло Вас ко всем этим переменам? Нашли ли Вы то, что искали?

Я не могу согласиться с тем, что обычно монах годами ищет себе духовного отца. Я сказала бы по-другому: если человек находит искомое, и его духовный отец является настоятелем монастыря, то он тоже поступает туда. Монах находится под духовным руководством духовника монастыря, в котором он живёт, это может быть настоятель или кто-то другой. Когда духовный отец умирает, то обычно его место занимает кто-то из его духовных чад. Монастырские сёстры наряду с духовной матерью – игуменьей, имеют так же духовного отца. Когда он умирает или по другим причинам не может больше духовно окормлять сестёр, монастырь должен найти другого духовника, подходящего к традициям этого монастыря.

Что касается меня, то я пошла в монастырь в Гааге, потому что тогда это был единственный православный монастырь в Голландии. У меня была одна простая мысль: если Богу было угодно меня, голландку, призвать в монастырь, значит, это должен быть монастырь в Голландии. Оглядываясь назад, могу сказать, что для меня это было правильным решением, хоть позже моя жизнь пошла иначе, чем в те годы можно было ожидать. Монастырская жизнь в Гааге была для меня очень трудной. Идеалом там был монастырь в центре города, чтобы все желающие могли познакомиться с Православием. Монастырь с приходом и несколькими сёстрами, которые в мирской одежде ходили на работу, зарабатывая на существование. В то время там жили и несколько братьев, каждый из которых потом нашел собственный путь. Я вспоминаю почившего в этом году отца Тимофея (раньше его звали отец Давид), прожившего более 30 лет на Афоне, отца Пахомия, основавшего скит в St. Hubert, отца Фому, основавшего монастырь в Бельгии.

Я оставила гаагский монастырь потому, что мне было трудно днём работать в городе, и лишь по вечерам и в выходные дни быть послушницей; я ещё не была пострижена в монашество. Я проехала через Югославию в Грецию. В Сербии я пробыла два года в монастыре, где мне заново пришлось привыкать к довольно строгой традиционной монастырской жизни, в обществе сестёр, среди которых я была очень счастлива. Это время явилось для меня хорошим переходом к ещё неизвестной мне жизни в Греции. Духовные сыновья великого старца отца Юстина Поповича, теперешние епископы Афанасий Евтич и Ириний Булович, советовали мне поехать в Грецию для принятия окончательного решения.

В свободной атмосфере Греции я смогла с облегчением вздохнуть после коммунистического режима Тито. Скоро я почувствовала себя там как дома. Сильным было влияние Афона, а особенно влияние коливадов*, которые призывали верующих часто принимать Святое Причастие, а не раз в году во время Великого Поста. Я нашла здесь живые традиции, столетиями сохранявшиеся в монастырях. Мне пришлось в каком-то смысле начинать все с начала, учитывая разницу в обычаях и менталитете. Я жила с чувством, что нашла своё место на всю оставшуюся жизнь…

Через 13 лет, после долгих сомнений, молитв и бесед с духовными отцами монастыря, я вернулась в Голландию. Сначала в 1986 году меня гостеприимно принял отец Пахомий в своём садовом домике, а в 1989 году я переехала в Астен, чтобы основать здесь монастырь.

— Правда ли, что отец Софроний (Сахаров) был Вашим духовным отцом? Как Вы с ним познакомились? Что в нем было особенно замечательным? Что производило самое сильное впечатление?

Нет, отец Софроний не был моим духовным отцом, хоть я и исповедовалась у него несколько раз. За два года до того, как я вернулась в Голландию и уже подготавливала своё возвращение, посещая различные монастыри, я посетила и Эссекс. Встреча с отцом Софронием имела для меня большое значение. Особенно запомнился его совет: не будь монахиней при приходе, лучше, если монастырь отделен от прихода; и ещё: ищи место, где есть пространство для расширения монастаря. Он так же говорил о понятии «чужбина». В духовной жизни важно оставить своё отечество, как Авраам. Быть странником, как был странником на земле Иисус Христос. Отец Софроний спросил меня, не лучше ли и мне оставаться странницей в чужой земле. Мой ответ был прост и честен: «Отец, как православная монахиня я больше чужестранка в Голландии, чем в Греции!»

— Как у Вас возникла идея основать монастырь в Нидерландах? Каким Вы хотите видеть Ваш монастырь?

У меня всегда сохранялись связи с Голландией, здесь были люди, которые просили меня вернуться. Я долго думала и молилась, некоторые духовные отцы советовали мне попробовать вернуться. Сама я чувствую себя как дома в греческом монастыре, но могу представить, что это не для каждого так. Ведь не случайно возникают на Западе новые православные монастыри. И в таком случае очень важна связь со страной традиционного православия и её монастырями.

Из истории мы знаем, что часто монашествующие, проведшие несколько лет в Греции, опять возвращаются на свою родину. Вам, конечно, известны такие среди великих основателей русских монастырей. Мы можем также назвать о. Пласидия, ставшего православным на Афоне и вернувшегося во Францию. Или австралийца греческих корней, который в 1983 году стал монахом в Греции, а 10 лет спустя был послан назад в Австралию, в страну с несколькими миллионами православных выходцев из Греции, для организиции там женского монастыря. Ещё один пример – о.Василий Гролимунд, немецко-швейцарского происхождения, после 10-ти лет на Афоне, вернувшийся в Германию. История греческих монастырей о. Ефрема в Америке не многим отличается: по просьбе живущих в Америке греков, он позвал туда греческих монахов и монахинь для организации монастырей по Афонскому уставу. Меньше чем за 20 лет о. Ефрем основал 19 монастырей, и надеется до своей смерти открыть ещё один, чтобы их количество – 20 – было равно количеству монастырей на Афоне. Большинство настоятелей и настоятельниц этих американских монастырей — греки или имеют греческое происхождение, например, о. Паисий, настоятель монастыря в Аризоне, грек, рождённый в Канаде.

— Расскажите, пожалуйста, о сестрах Вашего монастыря. Как собрались они вместе?

Пять сестёр, постучавшихся ко мне, имеют пять различных национальностей, а наш священник отец Матвей прибавляет к ним ещё одну. Все они попали сюда разными путями, у каждого своя особая история, и о перепетиях личных судеб я, конечно, не буду рассказывать. То, что мы все — пришельцы из разных стран, делает наше общение особенным. У нас разные языки, жизненный опыт, менталитет, традиции и т.д. И все же мы дерзновенно пытаемся создать общину. Думаю, это возможно только, когда Евангелие является основой нашей жизни, когда живы наши монашеские идеалы, когда мы со смирением и благодарностью идём путём многовековой святой и благословенной традиции монастырской жизни. К счастью, мы тесно связаны с монастырями в Греции и на Кипре, в Англии и во Франции и чувствуем себя живой ветвью большого древа православного монашества. Так и живём мы в этом уголке западного секуляризованного мира, охраняемые молитвами многих духовных отцов, под покровом Пресвятой Богородицы, благословляя Господа во все дни живота своего…

Вопросы задавала Татьяна Панченко, перевод Натальи Линзенбарт

* Коливады – движение, возникшее на Афоне в сер. 18 века как реакция на упадок монашеской жизни (прим.ред.)

Источник: журнал Свято-Никольского прихода РПЦ в Амстердаме

Святые нераздельной Церкви.

Голландия. Св. Ода.

В местах, где сейчас находится монастырь Рождества Пресвятой Богородицы, недалеко от города Астена, раньше были леса. Это самая южная часть Голландии, граница с Бельгией. Название страны Голландия происходит от слов “holt” и “land”, обозначающие «земля, покрытая лесами». И сейчас от этих лесов остались части небольших, но красивых рощиц, по которым проложены велосипедные дорожки, а вокруг них на полях колосятся хлеба, либо на зеленой траве пасутся коровы. Местность тихая и, кажется, далекая от огромных городов с их шумом и скоростью жизни. Но на самом деле, от столицы Голландии Гааги до Астена всего пару часов на автомобиле, а от Амстердама — еще меньше.

Для русского человека Голландия (или Нидерланды) больше, чем страна мельниц и тюльпанов. Торговые связи между жителями Фрисландии, страны на севере Нидерландов, и русскими существовали уже около тысячи лет назад, голландских купцов принимал в Архангельске Иван Грозный, с этой страной неразрывно связано имя Петра I. После возвращения Великого посольства у России появился новый флаг (те же бело-сине-красные полосы, только расположенные в другом порядке) и новый календарь – не от сотворения мира, а от рождества Христова. А Санкт-Петербург спланирован по образу Амстердама. Некоторые лингвисты утверждают, что в русском языке около 2 тыс. голландских слов.

Святая Ода.

На севере от Эйндховена, примерно на расстоянии 7 км находится деревушка Синт-Уденроде, получившая свое имя в честь св. Оды. Еще полвека назад св. Ода была известна всем не только в округе, но и по всей Голландии. Тысячи людей съезжались туда 27 ноября, в день св. Оды, процессия растягивалась на километры. Сейчас эти процессии почти забыты, но в церкви св. Мартина Турского есть предел, освященный в честь св. Оды; там же хранятся ее мощи.

Кто же она, святая Ода?

Согласно церковному преданию св. Ода подвизалась в лесах Таксандрии на ружебе 7-8 веков. Она родом из шотландской королевской семьи. Некоторые историки называют ее отцом Игнатия VII (Eugunatius). Слепая от рождения, Ода была любима всеми, добрая, ласковая и удивительно красивая девочка. Родители делали все возможное, чтобы дочка прозрела, вызывали ко двору лучших врачей, совершали паломничества ко святым местам, но ничто не помогало. В какой-то момент до Шотландии дошли рассказы о чудесах, происходящихся на могиле святого мученика Ламберта, епископа Маастрихта.

Его останки были перенесены в декабре 718 г. из Маастрихта в Люк (Luuk), и туда-то и отправили родители Оды молоденькую девушку. Ода всю ночь молилась на могиле священномученика Ламберта, к утру забылась сном, а когда проснулась, впервые в жизни увидела солнечный свет. Не только глаза ее прозрели, но и душа тоже. Глазами телесными увидела она красоту дольнего мира, глазами души – превосходство горнего. На могиле св. Ламберта Ода дала обет стать невестой Христовой и всю жизнь посвятить Господу.

Она вернулась зрячей домой, и счастливый отец решил, что пришло время выдать дочь замуж. Накануне свадьбы Ода бежала из замка вместе со своей кормилицей.

Они направились в Рим. Мы не знаем, сколько месяцев или лет заняло это путешествие. Согласно преданию, они помолились на гробнице апостолов Петра и Павла, и там сплела себе Ода посох из тростника. Потом паломницы отправились на север. Совершив трудный переход через Альпы и Ардены, они вышли к Маасу и добрались до Фенрау.

В глухом лесу построили они шалаш, в надежде провести там жизнь в тихой молитве. Однако им не удалось остаться незамеченными. Их выдали птицы, кружившие над шалашом. Люди из соседней деревни пошли посмотреть, кто там поселился. Оде пришлось бежать от назойливого внимания деревенских мужиков.

Вторую хижину женщины построили в районе Веерта в вересковой пустоши. Чтобы скрыться от мира, Ода посадила вокруг своего нового жилища несколько кустов, которые чудом на следующий день разрослись до пышной изгороди.

Все это время отец Оды искал свою дочь. С небольшим отрядом верных ему людей он объездил всю Европу. Наконец, король добрался до трактира в Веерте. Когда он рассчитывался за обед своими шотландскими монетами, хозяин трактира заметил, что монеты ему известны; он уже такие монеты встречал – однажды затворницы, живущие в вересковой пустоши, заплатили ему такими же монетами. Услышав это, король понял, что он нашел свою дочь; она где-то рядом. Ему указали дорогу к хижине, но сороки напали на его отряд и не дали приблизиться. Сколько он ни пытался, ему не удалось увидеть дочь. Ни с чем вернулся король к себе в Шотландию.

Однако Ода уже не чувствовала себя в безопасности на этом месте. Отец мог вернуться в любой момент. Слухи о молодой затворнице все больше распространялись; ее кормилица тем временем умерла. Оставшись одна, Ода решила перебраться в еще более глухое место туда, где о ней никто ничего не слышал.

Третью и последнюю свою хижину Ода построила в лесу около деревушки Роде. Когда она умерла, жители Роде увидели пламень, поднимающийся над лесом. Они прибежали, думая, что надо тушить лесной пожар, и увидели, что пожара нет; столб света поднимался над жилищем усопшей праведницы – ее пламенеющая душа восходила ко Господу.

Св. Оду похоронили в простом деревянном гробу рядом с шалашом, где она жила. Скоро на ее могиле начались чудотворения. Над ее могилой была построена сначала деревянная церковь, затем каменная. В 1170 г. мощи св. Оды были вырыты из земли и помещены в каменную гробницу. Автор жития отмечает, что мощи распространяли приятный запах.

Первое житие св. Оды было написано спустя почти 400 лет после ее смерти Готфридом, каноником* церкви в Синт-Уденроде. Много о ее житии осталось в церковном предании.

Житие – не документированная хроника жизненных событий; это образ святости, сохранившийся в благодарной памяти народа.

Почитание святой Оды сложилось по меньшей мере к 11-12 векам, тысячу лет жители Нижних Земель обращались к св. Оде в скорбях и болезнях.

· Каноник – духовное лицо, состоявшее при епископской кафедре.

Святую Оду очень почитает матушка Одиллия (или Одетта) — жена священника Силуана, духовного чада архимандрита Софрония (Сахарова). Матушка Одетта уже в детстве слышала о св.Оде; с десятилетнего возраста она интересовалась всем, относящемся к ее небесной покровительнице.

О. Силуан служит в приходском храме свт. Нектария Эгинского в городе Ейнтховене. Ейнтховен — город света (в этом городе начался лампочный бизнес). Православный приход свт. Нектария очень уникальный, потому что туда приходит много беженцев из разных стран мира — там, как говорил Апостол Павел, нет ни евреев, ни греков. В одну службу «Отче наш» читается несколько раз — на нескольких языках. В храме есть мощи прп. Силуана Афонского, св. Ирины и св. Оды.

Мощи святой Оды были переданы приходу св. Нектария в Эйндховене из реликвария католической церкви св. Мартина Турского в Синт-Уденроде (это место получило свое название в честь св. Оды – «святой Оды из Роде») в день св. Мартина Турского на субботней всенощной службе 11 ноября 2005.

Приход св. Нектария существует с 1989 г. Сначала у них не было своего помещения, и приходилось снимать небольшой зал. В 1995 г. освятили церковь. Первоначально в ней была часовня Римо-католического женского монастыря, последние годы она использовалась как склад, и пройти в нее можно было только через монастырский вход. Примерно через полгода возник пожар, уничтоживший часть здания. К счастью, монастырь оказался хорошо застрохован. Все было быстро заново отстроено, и благодаря пожару приход св. Нектария получил дополнительное пространство и собственный вход, пристроенный с боковой стороны монастырского здания. Сейчас все стены церкви расписаны красивыми фресками, сделанными Давидом, грузинским беженцем. Большие иконы Иисуса и Богородицы для иконостаса написаны Бернардом Фринкингом, учеником знаменитого русского иконописца и реставратора Бориса Успенского.

«Тела святых составляют тело Христово, они – храмы Духа Святого, призванные к воскресению; благодаря вочеловечению Бога весь человек освящен и спасен, его плоть также освящена, так учит нас Церковь. В наше время, когда человек сам себя прославляет, пытается все охватить формулами и все сделать функциональным, в это наше время остается насущной наша потребность почитать останки христиан нераздельной Церкви. Поэтому как настоятель прихода св. Нектария я сердечно благодарю наших братьев и сестер из Римо-католической Церкви, которые в духе истинного христианства передали нам в дар частицу мощей святой Оды», — с такими словами о. Силуан обратился к собравшимся прихожанам и гостям с других приходов в конце службы.

Вот что рассказал отец Силуан об обретении мощей святой Оды:

Первые слухи о существовании мощей св. Оды дошли до нас в 1999, когда я как священник был поставлен служить в монастыре Рождества Богородицы в Астене и в приходе св. Нектария в Эйндховене. Тогда мы услышали, что мощи св. Оды хранятся в Синт-Уденроде. Несколько лет спустя мы отправились туда, чтобы поклониться мощам, но как оказалось, это потребовало намного больше усилий, чем мы предполагали. В 2003 я предпринял первые официальные шаги, направленные на то, чтобы получить частицу мощей, и обратился с прошением к Римо-Католическому епископу Ден Боша; эта попытка закончилась обескураживающе. Епископ сообщил нам, что должен был навести справки и обещал информировать о результатах переговоров… мы ушли разочарованными. Потом мы попробовали обратиться непосредственно в приход св. Мартина Турского, в котором хранились мощи св. Оды. С самого начала мы встретили там понимание и отзывчивость. Вначале пришлось много писать в различные инстанции, консультироваться и спрашивать совета, все это привело к моему личному знакомству с пастером римо-католического прихода св. Мартина, который сумел быстро получить позитивное решение своего приходского совета. Потом последовало еще несколько непринужденных и сердечных встреч с пастером, в ходе которых были обсуждены практические вопросы, связанные с передачей мощей.

Святая Ода – православная святая, я имею в виду, что она жила до Великой Схизмы. Во-вторых, она местная святая. Она для нас свидетель и представитель нераздельной апостольской Церкви Христовой, которая жила в наших краях, хотя многие греки и русские думают, что все святые — либо греки, либо русские. Ее мощи как храм Духа Святого несут благословение всему приходу и всем тем, кто их почитает.

На иконе она несет свечу как символ света. Она была слепорожденной дочерью шотландского короля. Была исцелена от слепоты при паломничестве на могилу св. Ламберта Маастрихтского и провела оставшуюся часть жизни в Таксандрии, в тех местах, где сейчас располагается природный парк De Peel . Сорока, которую она держит в руке, указывает на момент ее жития, где рассказывается, что сороки защитили ее, когда вооруженный отряд хотел вернуть ее отцу.

Источник: «Никола во Иордане», журнал Свято-Никольского прихода РПЦ в Амстердаме www.orthodox.nl