Несмотря на разоблачительные материалы в СМИ, «волонтеры», работающие за деньги, продолжают собирать наличные пожертвования «в помощь больным детям» на улицах, в транспорте, у метро. Правда, сомнительные фонды защищают их же подопечные – им хоть как-то, но помогают. Помогают и наживаются на этом.
Рассказываем о том, как найти честный фонд и что изменилось с тех пор, как профессионалы благотворительности вышли на тропу войны с мошенниками.
Кто и почему защищает сомнительные фонды?
«Мне все равно, мошенники они или нет: все там будем, все ответим… Но если они помогают моему сыну, это здорово», – говорит про уже набивший оскомину скандальный фонд «Время» Ирина Щукина, мама мальчика Леши с диагнозом ДЦП. Ирина очень активный и общительный человек. В своем родном городе Домодедово она организовала клуб «Особенный ребенок» – для семей, столкнувшихся с тяжелым детским диагнозом. Потому что, говорит она, устали бороться с системой: «В итоге мы никому не нужны, поэтому мамочки бегают по фондам».
В фонд «Время» Ирина обратилась в прошлом году. На страничке сбора – никакой конкретики. Только длинный слезливый монолог о судьбах детей с тяжелым диагнозом и просьба помочь в сборе 150 тысяч для сына Ирины. На что конкретно? Где выставленные счета на эту сумму? Каков срок сбора? Ни слова. По данным фонда, собрали ровно 12 тысяч рублей. Почти за год.
Звоню Ирине, чтобы выяснить, какая именно помощь до нее дошла. «Леше фонд купил дорогостоящее лекарство, оно тысяч 25 стоит. Дважды помогли. А для моей знакомой купили инвалидную коляску ребенку». Судя по отчетам за прошлый год, каждый месяц НКО зарабатывает порядка 300-350 тысяч рублей. А помогли на 50 за год, и на сайте сбор по-прежнему считается открытым… Странно, правда? Но Ирина фонду очень благодарна и ничего больше не требует: дорогостоящие уколы Леше нужны постоянно, и любая помощь кстати.
Владимир Берхин, руководитель благотворительного фонда «Предание», говорит, что это обычная история:
«Маме больного ребенка не до скандалов – ей хоть бы что-то получить для ребенка. Поэтому мамы практически никогда не “качают права”».
Мама подопечной другого фонда, тоже собирающего деньги на улицах, разместила на своей странице ВКонтакте порядка 20 отказов ей помочь маленьких НКО: это связано с тем, что очередь нуждающихся слишком велика, организации не справляются. И вот появляется некто, кто обещает помочь – как отказаться?
Мила Геранина. Фото Анны Даниловой
Что на выходе? Если подопечные рады любой помощи, если жертвователи не проверяют, куда именно пошли их деньги, если наличные собираются на улицах,– можно делать все что угодно…
«С большой долей вероятности, – объясняет Мила Геранина, координатор проекта «Все вместе против мошенников», – те организации, которые собирают деньги на улицах в переносные ящики-копилки – если речь не идет о каком-то благотворительном мероприятии, о котором было заранее известно – являются неблагонадежными».
«Работаем за баллы к ЕГЭ и еду»
– Да крупные фонды всё воруют, вы им не верьте, – набрасывается на меня парень, собирающий деньги «на лечение детей» у входа в метро ВДНХ. – А мы детей спасаем. Это законом не запрещено. Полиция нас часто шмонает, но у нашего куратора есть все документы: они посмотрят и уходят. Наш директор фонда ездил в детдом, я лично с ним ездил.
…Тут же весело подбегает еще один «волонтер», нерусский юноша.
– А сколько вам платят? – спрашиваю.
– Нам не платят.
– А зачем вы это делаете? Какой у вас интерес?
– Нас иногда кормят. Ну и баллы к ЕГЭ получаем, – юноша более открыт и прост, чем его многоопытный коллега.
Все подростки с кэш-боксами, с которыми удалось пообщаться, говорят примерно одно и то же: что хотят делать добрые дела, в свободное от учебы время собирают деньги на больных детей. О «Декларации добросовестности», подписанной 250 фондами со всей страны в феврале этого года – нет, ничего не слышали…
А вот цитата из нее:
«Мы однозначно осуждаем практику сбора наличных денег от имени организации вне мест проведения организованных благотворительных мероприятий и вне стационарных ящиков для сбора наличных денег, опечатанных и вскрываемых в присутствии независимых контролеров.
Мы не будем применять такого рода технологии для сбора пожертвований.
Мы призываем общественность и частных жертвователей не вносить пожертвования наличными деньгами вне мест проведения организованных благотворительных мероприятий».
Встреченные в электричке «волонтеры» уже другого фонда – тоже слыхом не слыхивали о ней.
– Ну-ну, сейчас будете говорить, что мы мошенники. Вот, смотрите, у меня бедж есть, с печатью, – говорит тот, что побойчее, и показывает бумажный бедж, где от руки вписано его имя, стоит подпись и печать. – Я учусь, а в свободное время делаю добрые дела. Вот, если не верите, позвоните в наш офис.
Звоню в офис. Отвечает приветливый координатор. Говорит, да, действительно волонтеры работают в электричках. Бесплатно: «Они студенты таких специальностей, как социология, например, поэтому это для них как практика – опыт коммуникации с незнакомыми людьми». Рассказывает, что основные суммы фонд получает через СМС, а это – по большей части распространение информации: «Их главная цель – распространять информацию, боксы – это вторично». «Декларация? Нет, не слышали – фонд еще молодой, мы только начинаем».
Это, вроде, убеждает: а может, кто-то действительно не знал?
Владимир Берхин говорит, что теоретически это возможно, хотя вероятность встретить честных людей среди таких «волонтеров» исчезающе мала. Тем более что некоммерческие организации стремятся к сотрудничеству и должны знать, что происходит в их профессиональной сфере. Позиция Милы Гераниной жестче: информация о подписании Декларации широко распространялась через СМИ, в том числе через 5 телеканалов: «Те, кто этого не знает, скорее всего, и не хотят знать ни о каких правилах».
Отсутствие в списке 250 фондов – не гарантия, что перед вами мошенники. Но это должно настораживать.
Фото: Александр Глуз/spb.kp.ru
А что делать?
Что поменялось? А практически ничего.
О молодых людях и девушках с кэш-боксами «для детей» писали много, журналисты нескольких СМИ внедрялись в их ряды, выясняли, сколько они получают за день работы, как и кем вскрываются ящики с деньгами, как происходит набор «волонтеров», как огромные суммы проходят «мимо кассы». Люди писали на них заявления в полицию, вызывали наряды. В СМИ появлялись несколько материалов, где всю подноготную организаций выкладывают их бывшие руководители подразделений. Толку – никакого. Сборщики только меняют места дислокации и совершенствуют свои сайты. Почему так?
Владимир Берхин
«Это как с нищими, – объясняет Берхин. – Сколько ни рассказывай населению, что попрошайкам подавать не надо, они не переводятся. То же самое и с этими ребятами: пока их не начнут гонять силовые структуры, ничего мы с ними не сделаем».
Вызвать полицию? «Правоохранительные органы не совсем понимают, что с этими ребятами делать, – рассказывает Геранина. – Для возбуждения дела нужен пострадавший, человек, который понес какой-то ущерб от действий организации. Очень сложно его найти. Человек, который пожертвовал 50 рублей, пострадавшим себя не считает. А иначе – состава преступления нет».
Проект «Все вместе против мошенников» в рамках ассоциации благотворительных организаций «Все вместе» был создан в 2017 году как раз для того, чтобы что-то изменилось. «Мы объясняем людям, как помогать правильно, – рассказывает его координатор. – Но пока это вторичная задача. Первичная – понять, как можно те организации и тех лиц, которые прикрываются благотворительной деятельностью, убрать с наших улиц, потому что они сейчас очень подрывают репутацию всего некоммерческого сектора в целом».
Не путать с «Детскими деревнями SOS»
Но на улицах встречаются разные товарищи… От ребят в майках фонда «Детские деревни SOS» люди зачастую тоже шарахаются. Но они, во-первых, выглядят старше лжеволонтеров, во-вторых, не собирают наличные.
– Я не волонтер, а фандрайзер фонда, мы работаем за зарплату, но никогда не собираем наличные, – сразу ставит точки над «i» Шамдин, молодой парень в майке НКО, работающий на Гоголевском бульваре.
Информация о том, что фандрайзеры работают на улицах Москвы и Санкт-Петербурга – есть на сайте НКО: там открыто сказано, что в рамках акции «Прямой диалог» они ищут доноров и распространяют информацию о фонде.
«Пожертвования наличными деньгами ребята не берут», – вот ключевая недвусмысленная фраза.
Если у человека есть банковская карта, он может на месте, через планшет фандрайзера, перечислить деньги на расчетный счет организации – и впоследствии увидеть отчет на сайте «Деревень SOS».
Шамдин, в отличие от подростков у ВДНХ, говорит четко, конкретно, спокойно – рассказывает о том, чем занимаются «Деревни SOS». Интересно, что сам промоутер не очень доверяет благотворительным фондам.
– Почему?
– Из-за мошенников. Многие же на этом спекулируют: трудно понять, кто честен, а кто нет.
– А как вы стали фандрайзером, почему поверили?
– Я живу рядом с деревней SOS, я вижу, что они делают дело.
Кстати, «Детские деревни SOS» пресловутую Декларацию подписали…
Жители «детской деревни SOS». Фото: henderson.ru
Как распознать сомнительных благотворителей по сайту?
И все-таки не доверять никому лишь по той причине, что кто-то наживается на чужих бедах – не выход. Надо проверять.
«Главное, куда нужно смотреть, – на деньги, отчеты, – объясняет Владимир Берхин. – Насколько подробно и полно фонд рассказывает, сколько он денег получил и откуда, и куда он их потратил».
По словам главы фонда «Предание», это главный маркер, остальное можно подделать так, что обыватель не догадается: «Например, не будучи специалистом, вы не поймете, нужна ли помощь ребенку: у него лимфома 4-й стадии, спасти уже нельзя, а фонд собирает на операцию в Германии. Это распространенная схема. На детей собирают довольно большие суммы, но ребенок умирает, а деньги присваиваются».
Евгений Глаголев
Закон не обязывает фонды отчитываться в публичном пространстве. «Официальная отчетность фондов в государственные органы не покажет обычному человеку никакой конкретики, кроме общих цифр, – говорит Евгений Глаголев, руководитель БФ “Правмир”. – Поэтому фонды, которые заботятся о своей репутации, стараются максимально прозрачно показать движение поступающих средств и расходы, делают отчетность публичной.
Например, на главной странице нашего фонда можно увидеть «градусник», по которому ясно: сколько собрано на каждого подопечного, столько осталось собрать, кто именно пожертвовал средства. В один клик можно попасть на отдельную страницу, где показаны все пожертвования на конкретного человека – конкретные суммы и имена жертвователей. Так что каждый человек, переведя средства в фонд, может проверить, отражено ли его пожертвование на сайте. Сделать такое, используя кэш-боксы на улицах, невозможно, поэтому это очень удобное поле для махинаций».
Берхин призывает внимательно читать отчеты, потому что даже у скандально известного фонда «Время» они тоже есть – за 2015 и 2016 годы. Но детализация – куда именно поступили деньги – отсутствует, в каждой строке отчета дублируется запись «Проведение иных целевых мероприятий». Для сравнения: у фонда «Подари жизнь» есть кнопка «Найти свое пожертвование» – можно проверить, куда конкретно оно пошло.
Да, в небольших фондах бывают задержки с публичной отчетностью, но в любом случае информация по конкретным сборам должна обновляться, а если сбор закончен – акты и оплаченные счета можно найти на странице сбора.
Следующий маркер – история фонда: что он успел сделать, пишет ли о нем пресса, сотрудничает ли он с коллегами.
Третий способ проверки – найти подопечного НКО в соцсетях (хотя это не всегда возможно), узнать, в курсе ли он, что этот фонд ему собирает деньги, каковы основания для сбора именно такой суммы и т.д. «Как правило, – говорит Берхин, – все мамы больных детей есть в соцсетях и активны. Но оказывается, что некоторые даже не знают, что какой-то фонд ведет сбор на их детей. И этих денег они, естественно, не видят».
Четвертый – можно обратить внимание на качество сайта, его наполнения: «Мошенники обычно плохо пишут тексты, плохо подбирают фотографии, плохо верстают сайты и неряшливо их ведут. Потому что их цель – быстро «срубить» денег».
Но недобросовестные организации, предупреждает Владимир, быстро учатся… Мимикрируют под честные компании, по выражению Милы Гераниной: «Как только мы говорим, что должны быть отчеты, у них появляются отчеты, как только мы говорим, что необходимо разрешение на проведение акции в том или ином месте, у них появляются документы, похожие, на взгляд обывателя, на такое разрешение. Например, есть уведомление в префектуру о том, что они собираются в этом районе что-то делать, но разрешения префектуры они не получали».
«Короче, любое мошенничество надо «колоть» на конкретику», – подытоживает Берхин. Но это, естественно, требует времени и усилий, поэтому… «лучше выбирать надежные организации, о которых вам точно известно, что они добросовестные».
Фото Екатерины Черепановой/забрабочий.рф
Что может сделать обычный человек?
Дело, хоть медленно, но движется. Проект «Все вместе против мошенников» ведет переговоры с РЖД о размещении в поездах и на вокзалах информационных плакатов. Готовит «карту мошенничества» – где будут указаны места сбора денег неблагонадежными организациями. Проводит конференцию, где пытается выработать общие меры против мошенников. Ждет ответа от правоохранительных органов – совсем недавно в Твери были задержаны лжеволонтеры, их бывший региональный руководитель подал заявление в полицию на свое начальство.
Если люди делают пожертвования на улицах, значит, могут и хотят заниматься благотворительностью. Главное, направить это желание в правильное, честное, русло.
Что можно сделать самим?
Обычный человек, сделавший пожертвование в фонд, вправе интересоваться, куда пошли его деньги.
По словам Владимира Берхина, у нас в стране еще нет культуры благотворительной помощи, и не у всех благотворителей есть культура общения с донорами: «А у простых людей – нет понимания, что за свои пожертвованные 50 рублей можно с организации спрашивать». Этому надо учиться.
Гарантом добросовестности для московских фондов (а большая часть БФ – именно в Москве) будет членство в благотворительном собрании «Все вместе». Туда нелегко попасть. Присутствие фонда в списках на Dobro.mail.ru – тоже гарантия качества: их проверяют сотрудники проекта, а также служба безопасности Mail.ru.
А что, если встретили на улице подростка, собирающего наличные? «Лучше всего – сфотографировать его, – говорит Берхин. – И через сайт подать заявление в местное УВД. Когда подаешь через сайт, они обязаны дать ответ. Этот ответ можно переслать в проект «Все вместе против мошенников», они собирают такие данные». И, конечно, не давайте денег.
Сочувствуете, но сомневаетесь? По крайней мере, переводите деньги на расчетный счет организации и требуйте отчета о ходе сбора, о его результатах. Если хотите помочь по-настоящему, придется потрудиться. Или довериться тем, кто точно не обманет.
P.S. Если вам кажется, что волонтер – мошенник, вы можете написать об этом сюда: stop-obman@wse-wmeste.ru
Если вы хотите просто найти фонд или проект, которому точно можно доверять, вам сюда:
http://wse-wmeste.ru/about/talking/ (московские фонды и санкт-петербургский «Адвита»)
Подготовила Валерия Михайлова
