«Я представлял себе войну, но я не представлял себе войну» — эти слова, которые звучат за кадром в фильме Александра Котта «Брестская крепость» вполне можно считать лейтмотивом всей картины. В этом фильме война одинаково неожиданно сваливается как на нас, зрителей, сидящих в уютном кинотеатре, так и на людей по ту сторону экрана – солдат и офицеров приграничной Брестской крепости, которых, казалось бы, и долг обязывает быть готовыми к войне ежечасно, но с трудом верящих в ее реальность в первые минуты встречи я ней лицом к лицу.
В начале фильма маленький клочок из мирной жизни красноармейцев-пограничников 21 июня 1941 года, солнечный летний день накануне, туманное утро 22-го. И все… Больше не будет ни мгновенья передышки, как их не было с минуты начала войны в жизни самих героев. В этой жизни уже не будет ничего, кроме страданий, крови и смерти.
Фильм «Брестская крепость» очень жесток и натуралистичен, но другим он быть просто не может. И это не приевшаяся современному зрителю демонстрация крови ради крови и смерти ради смерти, а неприкрытый ничем не сглаженный, в каком-то смысле даже беспощадный рассказ о том, какова смерть, если умираешь ради жизни, каково это положить душу свою за друзей своих. Не за Сталина, не за партбилет, а за дочь, за невесту, за брата, за саму возможность выжить самому и дать возможность выжить другому. Никаких партийных, нарочито патриотических лозунгов нет на устах у героев. Есть только «Вперед!», «Не сдаваться!». Это, может, основное достоинство фильма – полная свобода от пластмассового патриотизма в духе «Адмирала» и «Тараса Бульбы», потому что раненный солдат, закрывающий своим телом гранату, чтобы не погиб лежащий рядом мальчик, лучше всякого лозунга о любви к Родине.
Конечно, знатоки и специалисты в области военной истории, разберут фильм на атомном уровне на предмет соответствий-несоотвествий исторической правде, как это было с уже упомянутым мною «Адмиралом», и, конечно, что-то обязательно найдут – или стены будут не того цвета или фасон сапог не соответствовать эпохе. Но авторы фильма добились главного – сидя в зале, веришь каждому кадру, каждой показанной судьбе, каждой экранной смерти, не потому что натуралистично, а потому что осмысленно.
Было бы не совсем правильно что-то особым образом выделить в фильме для подробного описания, взять какой-то один или несколько удачных моментов для примера, потому что нет таких моментов , которые специально можно выделить. «Брестская крепость» даже не картина, а полотно, и воспринимать ее можно только целиком с начала и до конца.
Но посещение кинотеатра это не только просмотр фильма, это еще и вынужденный контакт и созерцание тех, кто пришел смотреть фильм вместе с тобой. А так как премьера состоялась в праздничный выходной день, в зал забрело немало праздной молодежи. И по своим наблюдениям могу сказать, что очень значительная часть этой самой молодежи ушла такой же, какой и пришла – похохатывающей и жующей попкорн. Почему так? Можно предложить самый банальный вариант ответа: а им все фиолетово, их никто не воспитывает и потому ни на какое серьезное восприятие они не способны. Отчасти это правда, но можно посмотреть на это и с другой стороны. А может как раз ради этого и умирали наши герои, чтобы мы сегодня, когда слышим свист летящей бомбы не втягивали бы инстинктивно голову в плечи, потому что наверняка знаем: это кино, просто кино о войне? Может быть, сегодня рассказ о войне не вызывает содрогания именно потому, что мы когда-то победили войну? Не стоит думать, что эти тинэйджеры ни на что не способны и ничего не понимают. Много ли понимали о войне те пацаны, которые в 41-м убегали из школ на фронт, те, которые еще на кануне даже и думать не помышляли о войне?
«Я – Крепость! Я – Крепость!» — на протяжении всего фильма, то громче то тише звучат позывные надежды на несуществующую помощь. И начинаешь понимать, что речь-то не о Брестской крепости, не о стенах и зданиях. «Я – Крепость» — это говорят о себе люди, своими разорванными телами ткущие, связывающие будущую победу и освящающие нашу землю. Надо помнить: именно потому, что они – Крепость, мы можем себе сегодня позволить попкорн. Пока не пришла наша очередь становиться Крепостью.
