Свет поставили прямо перед скелетом синего кита. Огромный остов, как каркас доисторического корабля, хвостом утыкался нам в спины.

— А ведь он раньше хранился в нашем зоопарке, в специальном павильоне, — кивнул старому знакомцу Иван Владиславович и махнул рукой. — Да здесь много наших! Вот жирафы, например. А как вы думали, куда деваются мертвые животные? Вот сюда и деваются — в Зоологический музей!

Вокруг нас змеились провода, операторы целили камеры на белый листок, который держали попеременно то у моей головы, то рядом с веселым лицом гостя. Мы снимали интервью для телецикла «Непотерянный Петербург» с Иваном Корнеевым, двадцать лет как бессменным директором Ленинградского зоопарка (это правильное слово, название сохранили не по политической прихоти, а потому что в осажденном, блокадном городе сумели сберечь всех животных).

Я заерзала на стуле, уклоняясь от блестящих невидящих глаз куниц, нерп и макак. Из угла на нас укоризненно смотрел недопревратившийся до конца в человеческий скелет неандерталец. Паук величиной с голову слона бодро указывал лапой на вход в соседний зал.

— Да вы этот зал хорошо знаете! Да все его знают! — радостно прокричал Корнеев. — Именно здесь снимали фильм «Гараж»! Вот все эти проходы узнаете?

Я, конечно, узнала:

— А где бегемот?

— Бегемот, к сожалению, не наш. Бегемота Рязанов из Москвы привез, — развел руками Иван Владиславович. — А вот киты наши. Узнаете?

Я узнавала. Узнавала китов, насекомых с золотыми спинками; узнавала лошадь и собаку Петра Первого, которые стояли справа от лестницы и видны были еще с первого пролета, как только заходила и сдавала в гардероб пальтишко и шла, крепко держа маму за руку, боязливо оглядываясь на огромных нешевелящихся животных; узнавала невиданных птиц, вокруг поднятых высоко крыльев мы стояли полукругом, не пытаясь даже запомнить сложные их латинские имена, которые диктовала нам учительница биологии; мамонтенка Диму, вмерзшего в ледяной ручей, мохнатого героя моего первого репортажа; пятнистых собак, от которых дочка отводила глаза и шептала недовольно: не люблю неживое… О да, я узнавала!

Иван Владиславович морщился под легкой кисточкой гримера, терпеливо подставлял лацканы под микрофоны, послушно смотрел в камеру и смеялся моим вопросам:

— Есть ли у животных душа? А давайте определимся, про кого вы спрашиваете: собака — да, животное, а червяк? Зоопарк как часть культурной среды города, тигрица Пурга и ее тяжелые роды, жираф, который узнал знакомого через 15 лет и бежал, как щенок, вдоль решетки, нагнув длинную шею, удравшая куница, охотившаяся по ночам исключительно на краснокнижных птиц, спасение американских кондоров, — Иван Корнеев рассказывал свои истории, вспоминал, рассуждал, доказывал, сам похожий на героя увлекательного фильма.

— Зоопарк — это живой музей. Только здесь можно сберечь исчезающие виды. Вот, например, восстановят сейчас японцы по ДНК мамонтов. Кормовая база их давно исчезла. Где им жить? Только в зоопарке. А вы знает, кстати, что многие мифы возникли именно из-за исчезнувших животных? В древние времена люди находили в пещерах черепа огромных медведей и считали, что они принадлежали одному зверю — многоглавому дракону. Так родился и миф об одноглазых великанах — циклопах: черепа слонов с одним отверстием для хобота навели древних охотников на такое объяснение.

Вот, наконец, настал подходящий момент узнать ответ на вопрос, который я всю жизнь стеснялась задать:

— А единорог? Существовал ли на свете прекрасный белый зверь с витым рогом во лбу?

Единорог

— Пойдемте,- сказал Иван Владиславович, вставая, — я вам покажу единорога. Он как раз в этом зале.

Я поднялась недоверчиво и двинулась за ним. Мы обошли хвост синего кита. Корнеев перелез через заградительную веревочку и показал рукой на узкий скелет нарвала.

— Вот он, сказочный единорог.

Прямо из открытой пасти морского зверя тянулся длинный витой острый рог.

— На самом деле это зуб. В средневековье их привозили с берегов Атлантики и продавали по всем лавкам, приписывая мистические свойства.

Я дотронулась пальцем до матового рога, который стал героем европейской мифологии. На ощупь он был шершавый, как мел. Я представила белого оленя, который являлся девственницам, спасал принцесс и гордо скакал на гобеленах.

Как богато человеческое воображение и как прекрасен мир природы!

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Лучшие материалы
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.