Своей эпатажной акцией в Храме Христа Спасителя группа никому неизвестных девушек («Pussy Riot») напомнила о давнем конфликте. Не только радикалы и экстремисты, но и значительная часть умеренных феминисток обвиняют христианство в том, что религия веками служила инструментом подавления женщин и утверждения мужского господства. Действительно ли Церковь можно назвать системной противницей идеи равенства полов? Как понимать призыв апостола «жена да убоится мужа»? «Фома» попросил разъяснить эти вопросы заместителя декана Богословского факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета протоиерея Николая Емельянова.
Протоиерей Николай Емельянов
В современной общественной жизни России феминизм как общественное движение крайне непопулярен. Видимо, историческая память еще прочно сохраняет трагедию катастрофического истребления мужчин сперва в гражданскую, а потом и во Вторую Мировую войну. В послевоенную эпоху женщинам пришлось делать буквально все. Поэтому отечественный феминизм имеет природу скорее бытовую, чем идейную.
Однако, иногда, трудами некоторых отдельных людей, феминистский протест выливается и в чисто идеологический эпатаж. Поскольку же в России основной общественный институт, последовательно отстаивающий традиционные ценности – это Церковь, то Церковь и становится подчас единственным адресатом такого эпатажа. Хотя на самом деле, она абсолютно не заслуживает подобных обвинений в свой адрес.
Именно христианство было той силой, которая сформировала базовые представления современной западно-европейской цивилизации об абсолютной ценности человеческой жизни независимо от пола, возраста, цвета кожи и умственных способностей или физических возможностей человека. В церковном понимании, перед лицом Божиим, мужчина и женщина абсолютно равны. Со всей очевидностью и даже жесткостью, до которой далеко любым феминистским инвективам, это выражено в словах Священного Писания: «Нет мужского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28). Собственно, идея о равенстве полов впервые исторически сформировалась только в контексте христианской цивилизации. И, как показывает опыт, больше ни в каком культурном контексте сформироваться она не смогла.
Этот факт говорит уже сам за себя. Идеалы рыцарства, служения Прекрасной Даме – целиком выросли из христианского представления о том, что в каждой женщине мужчина может увидеть образ Пречистой Девы и послужить Ей. Ведь самым прекрасным, несравнимым ни с кем человеком Церковь называет именно Деву Марию, которая прославляется христианами как несравненно превосходящая самых прекрасных ангелов. «Честнейшая херувим и славнейшая без сравнения серафим», — так говорит о Ней древнейший церковный гимн.
Часто приходится слышать, что в Священном Писании есть указания на «второстепенную роль женщины». Как правило вспоминают слова апостола Павла: «жена да боится своего мужа». Феминисток эти слова возмущают, а некоторые мужчины, страдающие от неспособности завоевать авторитет, неправомочно используют эти слова для самоутверждения в семье.
Но все как-то забывают, что фраза вырвана из контекста, и лишь от этого звучит непонятно. Апостол в равной степени призывал к ответственности друг перед другом и женщин и мужчин. Целиком цитата звучит иначе: «Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа» (Еф. 5:33). Эти слова говорят о том, что мужчина должен так любить свою жену, чтобы быть готовым отдать за нее свою жизнь.
Здесь есть определенная ассиметрия. Она связана с различным мировосприятием мужчины и женщины. Мужчина акцентирован на внешнем, и от него Господь требует внешнего акта самопожертвования за свою семью. Это не всегда означает необходимость отдать свою жизнь в бою за свою жену и детей. Иногда не менее трудно отказаться от дорогих мужских игрушек или пресловутой, ложно понимаемой «свободы» ради заботы о своей семье.
Напротив сильная сторона настоящей женщины – жизнь внутренняя, душевная и духовная. Здесь очень часто мужчинам бывает до женщин очень и очень далеко в кропотливом, день за днем, выстраивании отношений доверия и взаимопонимания. Поэтому Господь и требует от женщины другого. Если мужчина должен бояться оказаться безответственным трусом перед лицом своей жены, то женщина должна бояться оказаться неспособной любить, бояться оскорбить эту любовь, олицетворением и воплощением которой она является. Не знаю, что из этого трудней, мужской подвиг или женский.
Уверен только в одном, что к женскому подвигу любви я, как мужчина, совершенно не способен.