Ольга Громова «Сахарный ребенок»
Очень важно, говоря с детьми о войне, о родственниках, которые прошли ее, как можно больше включать личный человеческий опыт и ощущение войны изнутри. Поэтому прежде всего я бы посоветовал книги, которые рассказывают о войне глазами детей.
Эля, героиня «Сахарного ребенка», прошла сначала лагеря, а потом войну, будучи маленькой девочкой — сахарным ребенком, как ее называли в Казахстане, потому что она была белокожей и светловолосой. Понятно, что в этой метафоре передана и хрупкость: подобно сахару, который растворяется в воде, героиня проходит невероятные испытания и сохраняет свободу и внутреннюю силу, совершая хоть и детские, но героические поступки.
У Эли есть прототип — Стелла Нудольская: ее отца в 30-е годы объявили «врагом народа». Повесть написана на основе ее рассказов, в конце книги приводятся фрагменты интервью.
Маркус Зусак «Книжный вор»
На мой взгляд, это одна из лучших книг о войне, написанных в последние десятилетия. «Книжный вор» показывает, как можно противостоять злу, нацизму не только снаружи, но и внутри себя.
Главная героиня, девочка Лизель, растет в нацистской Германии. Параллельно с ее взрослением, прямо на наших глазах, набирает обороты гитлеровский режим. Зусак выбрал замечательный, на мой взгляд, ход, который очень созвучен подросткам: все повествование ведется от лица Ангела смерти.
«Книжный вор» мне нравится еще и тем, что он очень легко читается, как, кстати, и «Сахарный ребенок». По книге снят фильм «Воровка книг» (Брайан Персивал, 2013).
Булат Окуджава «Будь здоров, школяр»
Здесь можно как читать саму повесть — она совсем небольшая, — так и смотреть фильм «Женя, Женечка и Катюша» (режиссер Владимир Мотыль, 1967), снятый на основе сюжета, который родился из этой книги.
Сама повесть — история трогательного, немного смешного 17-летнего подростка, который проходит войну. Причем рассказывается как о совершенно мелких вещах, которые с ним случаются, так и о страшных сражениях, в которых он принимает участие. Здесь сюжет пересказывать труднее всего, потому что самое лучшее в повести — голос подростка: грустный, лиричный, нежный, иногда нелепый. И мы видим, как герой взрослеет на наших глазах, преодолевает свою детскость и наивность, учится плакать, горевать, проживать боль.
Книга и грустная, и веселая одновременно. Заканчивается словами: «И мне хочется плакать». — «Ты еще поживешь, дружок».
Стихи
Продолжая тему взгляда изнутри, могу посоветовать подборку стихотворений поэтов-фронтовиков на сайте «Гильдии словесников», подготовленную Германом Лукомниковым: Сергей Орлов, Ион Деген, Николай Панченко, Борис Слуцкий, Михаил Панов, Евгений Винокуров, Ян Сатуновский…
Это стихи с удивительной интонацией искренности. Я говорю про это отдельно, потому что подростки очень хорошо чувствуют фальшь. Эти стихи не наводят на войну никакого лоска и глянца, в них подлинная боль.
Особенно советую Яна Сатуновского — на мой взгляд, это один из главных поэтов середины XX века:
Мама, мама,
когда мы будем дома?
Когда мы увидим
наш дорогой плебейский двор
и услышим
соседей наших разговор:
— Боже, мы так боялись,
мы так бежали,
а вы?
— А мы жили в Андижане,
а вы?
— А мы были в Сибири,
а вы?
— А нас убили.
Мама,
так хочется уже быть дома,
чтоб всё, что было, прошло,
и чтоб всё было хорошо.
Стоит почитать стихи поколения поэтов-ифлийцев — 16-17-летних ребят, многие из которых учились в Институте философии, литературы и истории (ИФЛИ) и погибли на войне, навсегда оставшись молодыми: Павел Коган, Михаил Кульчицкий, Николай Майоров, Борис Смоленский… Это все сверстники наших старшеклассников, ребята, которые по нынешним меркам даже не окончили школу. Несмотря на то что их самих унесла война, нам достались их голоса.
Александра Литвина, Анна Десницкая «История старой квартиры»
Эта книга посвящена в целом истории XX века — отличный пример того, как вообще говорить с детьми про историю. «История старой квартиры» — виммельбух, книжка с картинками, которую можно разглядывать бесконечно, там есть много интересных заданий.
История XX века здесь показана через историю одной квартиры, можно проследить, как эта квартира менялась на протяжении десятилетий. Как раз там есть очень пронзительные фрагменты про войну — с заклеенными крест-накрест окнами, с людьми, которые уходят на фронт, а потом возвращаются. История растворена в том, что нас окружает: в книжных шкафах, плакатах и фотографиях, которые висят на стенах… И дальше можно самим думать и обсуждать, а какие предметы в вашей квартире напоминают об истории? Кто в какой комнате жил и что за события тут происходили?
Мне кажется, наша главная задача — вернуть историческим событиям человеческое измерение, показать, что это не что-то далекое, а что-то ужасно похожее на мир, в котором живут подростки. Всех подростков волнует, в общем-то, плюс-минус одно и то же.
И еще очень важно восстанавливать историческую преемственность. Все мы понимаем, что в XX веке непрерывность исторической памяти оказалась фатально разрушена — сначала память о репрессиях, потом огромное количество людей не вернулись с войны и не смогли рассказать о том, что видели. А потом начался очередной виток репрессий. Это все лишение человека семейной памяти, личной памяти об истории. Нужно восстанавливать ее любыми способами, которые есть: показывать игрушки, письма, водить подростка к старому дому, где жила бабушка, показывать окна, за которыми, может быть, она пила чай или прощалась с дедушкой, когда он уходил на войну. Любые крупицы здесь оказываются драгоценными.
Как говорить с детьми и подростками про войну?
Очень важно говорить про историю в режиме, который называется «историческая эмпатия». То есть мы пытаемся понять, что чувствовали люди, которые были там и тогда. В чем мы можем внутренне откликнуться, а в чем нет? Как мы вместе с ними можем почувствовать самые простые вещи, которые чувствуют люди здесь и сейчас?
Я люблю показывать школьникам предметы, связанные с военным бытом, например, письма-треугольники, которые есть у меня дома: их можно потрогать, открыть. А что чувствует человек, который получил такое письмо? Надежду, радость, облегчение, волнение? Что чувствует тот, кто его пишет? Страх, ужас, боль? Про это тоже важно говорить. Одновременно такой человек радуется воде, в которой можно помыться, еде, теплу, свету, снегу.
Во всех текстах, о которых мы говорили выше, это так или иначе есть. Важно говорить о самых простых вещах, потому что во все времена люди надеются, любят, ждут, верят, целуются, боятся… И это, мне кажется, главный путь к тому, чтобы соприкоснуться с историей.
