Несмотря на свой молодой возраст Михаил Вандаловский – известный киевский регент. Он возглавляет хор столичного храма святого апостола Андрея Первозванного, также он хормейстер капеллы «Днипро» Киевского национального университета имени Тараса Шевченко, певец джазового ансамбля Ad Libitum, занявшего второе место в 2010 году на песенном конкурсе «Червона Рута», певец муниципального камерного хора «Киев». Кроме этого, он еще и вокалист, композитор, аранжировщик, и в недалеком прошлом ― прекрасный скрипач. Его часто приглашают на престольные праздники разных храмов, дабы хор под его чутким «руководством» украсил праздничное богослужение, а потом и застолье. Поэтому именно к нему мы решили обратиться, чтобы разузнать, чем живет молодой музыкант, какие тенденции наблюдаются сегодня в церковной хоровой музыке, и за какими церковными хорами будущее: профессиональными или аматорскими.
О церковных хорах: певческие конкурсы решают проблему коммуникации
― В этом году в Киеве состоялся первый фестиваль-конкурс приходских коллективов «Пентикостия», проведенный по благословлению Блаженнейшего Митрополита Владимира. Как ты относишься к этому начинанию?
― Хочу сказать, что это очень важная инициатива, за которую я хочу лично поблагодарить Блаженнейшего Митрополита Владимира и настоятеля храма Преображения Господня архиепископа Александра (Драбинко). К сожалению, я не смог принять участие в конкурсе, но в следующем году обязательно примем участие. Считаю, что такой фестиваль нужен церковному Киеву. На мой взгляд, в дальнейшем можно больше внимания обратить на выполнение богослужебных задач, таких как: пение с листа стихир и тропарей на гласы, мобильная подстройка тональностей и расположения аккорда под возгласы священнослужителей, логичное и своевременное пение прошений во время ектений. На первый взгляд это может показаться не таким важным аспектом, но на самом деле это очень важно. То есть, больше упора делать именно на практические вопросы пения церковных хоров во время богослужений. Фестиваль «Пентикостия» хорош тем, что он решает проблему коммуникации между православными хорами. Было бы здорово, если бы на базе фестиваля была создана единая площадка, вроде ассоциации или клуба православных хоров, где можно будет делиться нотами, опытом и обсуждать новые направления творчества.
― Почему именно нотами? Что, есть проблема с тем, чтобы их достать?
― Для начинающего хора это может стать проблемой. До сих пор не существует единого православного ресурса, где можно было бы найти ноты тех или иных песнопений. Есть различные сайты, но пока все это очень слабо развито. Еще, к сожалению, есть проблема с тем, что между хорами храмов не очень принято нотами обмениваться. Например, мне, когда я начинал свою регентскую деятельность, некоторые ноты приходилось доставать вообще чуть ли не хитростью. Сейчас у нас есть проблема с тем, чтобы достать ноты или крюки под древние богослужебные распевы.
― Сколько лет нужно, чтобы создать свой церковный хор?
― Чтобы создать хороший церковный хор нужно Божие произволение, человеческое усердие, терпение, и самое главное ― любовь к тому, чем занимаешься. А время ― это как Бог даст. Можно репетировать год каждую субботу, а можно один месяц каждый день, смотря какие люди собрались вместе и насколько усердно они стараются во имя Господне. Кстати мужской хор намного сложнее собрать в храме, чем женский. Православные мужчины, как правило, добытчики в семье и они намного больше заняты, потому, как правило, им сложнее выбрать свободное время для репетиций.
«Нам есть, что миру показать!»
Автор фото: Домерат П.В.
― Кого бы ты назвал сегодня в Украине лучшим среди церковных хоров и ансамблей?
― Когда я послушал три диска песнопений ансамбля «Сретение» под руководством дьякона Игоря Сахно из Харькова, я понял, что это сегодня лучшее исполнение древних распевов на территории стран СНГ. Исполнение песнопений Византии и Древней Руси, которое я слышал до сих пор, не идет ни в какое сравнение с тем, что исполняет коллектив Игоря Сахно. Кстати, в «Сретение» поет шесть человек и каждый из них, это, если так можно выразиться, мега-звезда. А четверо еще и первоклассные регенты. Так, Дмитрий Болгарский сейчас регент хора Свято-Троицкого Ионинского монастыря. Неофициально он считается лучшим регентом Украины. Он издает ноты, воспитывает новых регентов, помогает другим регентам. Всегда поможет, растолкует, ответит на любой вопрос. Если когда-нибудь создадут какое-нибудь объединение регентов, наверное, это лучшая кандидатура, чтобы его возглавить. Другой участник «Сретения» ― Игорь Сахно регент хора харьковского храма Трех Святителей. Вячеслав Марцинков, регент архиерейского хора Спасо-Преображенского кафедрального собора Днепропетровска. Сергей Ковалев, регент хора храма во имя святых мучеников Космы и Дамиана в Днепропетровске. Руководитель ансамбля «Сретение» Игорь Сахно стажировался у известного афинского протопсалта Ликурга Ангелопуло. Но кроме знания у него чувствуется еще и духовный опыт, личные отношения с Богом и постоянный настрой на молитву. Если вы возьмете запись болгарского распева «Тебе поем» в исполнении этого ансамбля ― это очень высокий уровень исполнения древних распевов. Думаю, с этим согласятся многие. Кроме уже перечисленных людей, я бы особо выделил Елену Соловей из храма Живоносный источник, которая является регентом молодежного хора Киево-Печерской Лавры. Она, кроме того, что блестяще проводит службы в Лавре, еще и умудряется вывозить свой хор за границу. Это здорово! Нужно обмениваться опытом, показывать нашу церковную певческую культуру не только на Украине, но и за рубежом. У них есть много чему поучиться, и им у нас тоже. А еще она гениальный преподаватель по дирижированию ― я у нее занимался несколько лет и очень ей за это благодарен. Хотелось бы упомянуть Александра Тарасенко, регента архиерейского хора «Воскресение» Свято-Воскресенского кафедрального собора города Ровно. Ну и конечно Богдан Плиш. В его хоре «Кредо», созданном на основе церковного хора, я пел на протяжении 5 лет и могу сказать, что он большой мастер своего дела. Я благодарен Богу за то, что встретил на своем пути такого музыканта.
Внутренние проблемы в церковных хорах есть, но мы видим и примеры «звездных» достижений
― Существует устойчивое мнение, что церковный хор ― это место, где часто вспыхивают ссоры, ходят сплетни и царит нездоровая конкуренция. Так ли это?
― В целом это не так. Но бывают варианты. Большое значение имеет регент. Как говорится: рыба гниет с головы. Если регент и певцы приходят в храм к Богу, а не ради заработка, проблем не будет. Обычно в светских хорах конкурируют намного больше, чем в церковных. В церковных хорах есть проблема другого рода ― разговоры между собой в ходе пения, перешептывания, когда не все хористы настроены на молитву, на прославление Бога должным образом. Просто надо приучить себя – ты зашел в храм и все, что было до того, оставил за дверью.
― Хотелось бы уточнить относительно вопроса оплаты работы хора. Есть мнение, что исполнителям в храме вообще платить не нужно, они должны петь безвозмездно…
― Меня часто спрашивают, а вы поете за деньги или нет? Я говорю, что если 5-10 евро это деньги, то за деньги… На самом деле, люди просто вынуждены брать эти 5-10 евро, для того чтобы выживать. И я понимаю, что когда люди спрашивают у меня о 5-10 гривнах, которых им не хватает, то это не от хорошей жизни. И мне очень жаль их и себя, что нам вообще приходится на такую тему разговаривать. Ну, виной тому не взгляд человека на Церковь, а тяжелая жизнь. Действительно, в странах, где уровень жизни выше, например, в Финляндии, православные приезжают петь в храм без оплаты. Но, они могут себе это позволить, потому что в миру зарабатывают хорошие деньги.
― Как ты считаешь, будущее в храмах за профессиональными хорами или за аматорскими?
― Я думаю, что в большей степени за аматорскими, правда, не в ближайшее время. Поработав с капеллой «Днипро» я могу сказать, что добиться хорошего качества пения можно и с аматорами. Например, недавно в Киев из Лондона приезжал хор «Ориана». Так вот это ― аматорский хор, его участники не профессиональные музыканты, но они исполнители высочайшего класса. Об уровне этого хора говорит то, что они записали совместный диск с ex-Led-Zeppelin Робертом Плантом и исполняли композицию Duel of the Fates к первому эпизоду «Звездных войн» Джорджа Лукаса. Если можно создать такой хор, собрав обычных людей, каждый из которых имеет свое основное место работы не в хоре, а где-то вне его, так скажите, что мешает создать в храме или соборе хор из числа обычных прихожан, а не профессиональных певцов? Но думаю, что для всех уровней исполнителей найдется своя ниша. К сожалению, мы видим, что клиросы, состоящие из бабушек да дедушек не исчезают из храмов. Хотелось бы видеть картину наоборот. Представляете, вы приходите в храм, а там полный клирос молодых людей, слаженно воспевающих Бога. Это прекрасно! Все это постепенно так и будет. А церковные хоры, состоящие из профессиональных певцов, думаю, будут всегда. Одно другому не мешает. Ну, и конечно детские хоры. Хотелось бы и их пение чаще слышать в церкви.
О музыке: духовной и душевной
― Существует мнение, что человеку полезна лишь церковная музыка, а остальная – вредна для души. Как ты к этому относишься?
― Я категорически не согласен с этим. Я считаю, что большая часть всей хорошей музыки является душевной, а христианские песнопения ― духовными. В том числе душевна и та музыка, что исполняется исключительно на инструментах. Недавно начал читать одного автора – он сильно разделяет богослужебное пение и музыку. И пишет, что богослужебное пение – это вечно и хорошо, а вся остальная музыка – это плохо и это от лукавого. Я считаю такой подход своего рода современным гностицизмом – материя плохо, а дух это хорошо. И богослужебное пение, и классика, и многая современная музыка – это все от Господа. Только богослужебная музыка ― духовная, а остальная хорошая музыка – душевная. Да, есть некоторые стили музыки, которые можно действительно считать от лукавого, и которые несут зло. Но любая музыка, которая заставляет задуматься о вечном, которая говорит о красоте творения, греет душу и сердце, которая написана и исполнена человеком верующим или даже ищущим Бога и любящим то, что он исполняет ― хороша для души. Духовную же музыку можно исполнить так плохо и в таком состояние духа, что она уже не будет таковой.
― Сейчас модно ругать консерваторское хоровое пение и хвалить монастырское простопение. Это объективная критика или субъективная?
― Для этого есть и объективные причины, и не очень. Сейчас много исполняют в храмах Веделя, Бортнянского, Березовского, Леонтовича. Эти композиторы написали великолепную музыку. Но не у всех исполнителей есть тот духовный опыт, который был у этих композиторов. Проблемы начинаются, когда в хоре начинают петь так, чтобы не прославить Бога, а чтобы показать свои способности, выделится и утвердится за счет других. То есть когда начинается эгоизм. Концерн «Тебе Бога хвалим» Бортнянского в исполнение хора издательского отдела Московского Патриархата звучит так, что ни у кого не должно оставаться сомнений, что эту музыку написал прекрасный верующий композитор. Хотя это многоголосное сочинение, в котором присутствуют и сложные для слуха аккорды, и модуляции, и полифония. Но это спето с духовным наполнением, с чувством, очень слажено, без эгоизма отдельных исполнителей, и главное ― в духе. Еще я хочу отметить, что плохо бывает не только, когда человек умеет хорошо петь, но не имеет должных духовных качеств, но и наоборот. Когда кто-то петь не умеет, пусть это духовной жизни человек, все равно ничего толкового он не исполнит. Нужна гармония. Человек, окончивший консерваторию, сам по себе не может обладать каким-либо духовным опытом лишь только на основе освоенных им музыкальных дисциплин. Для этого надо быть верующим и воцерковленным человеком. Нужно иметь личные отношения с Богом, ощущать Его дыхание, видеть вечность. Поэтому, если вы видите, что произведение церковного композитора исполнено неподобающим образом, то проблема в большинстве случаев не в композиторе и его творении, а в регенте и его хоре.
― А какие субъективные причины?
― Как говорят, светлому все светло. Также и тут. Увы, в последнее время увеличилось количество людей, которые не помнят завещания: «Непрестанно радуйтесь». И не имеют должной любви к другим. Отсюда и попытка найти что-то злое, выискать недостатки даже в духовной музыке. Я сам иногда в себе это замечаю. Недавно, когда мы репетировали с хором «Киев» Литургию композитора Михаила Вербицкого, я поймал себя на мысли, что она написана как-то очень просто, сладко, и меня это раздражает. А потом спохватился: это ведь красивая, светлая, гармоничная музыка. Почему меня так «крутит»? Это значит, что проблема во мне. Я сейчас плохой, а не Михаил Вербицкий со своей Литургией. И на самом деле, я уверен, что мы поедем с этой Литургией в Канаду, и там будет множество людей, которые будут ликовать, плакать, слыша её, а многие из них потом придут в церковь, покаются, сделают дела милосердия. Когда мы исполняли капеллой «Днипро» запричастный стих Березовского «Блаженни яже избрал» (это первый трек нашего диска) люди пели и плакали, не от горя ― от того, что ощущали любовь Творца, вечность, надежду. Тогда мне в голову пришла такая мысль, что не Березовский придумал эту музыку, ее придумал Господь, она была всегда, она из вечности, где нет начала и конца. А Березовский лишь открыл ее и записал, чтобы мы ее тоже смогли увидеть, передать другим. Это от Бога и свидетельство тому – люди, которые под эту музыку учатся молиться, любить, надеется, прощать и верить.
«Воспеть песнь Богу так, чтобы Ему пели души всех, кто стоит в храме»
― Ты назвал некоторых композиторов, писавших церковную музыку и, конечно, я хотел уточнить, как ты относишься к Рахманинову и его творчеству?
― Всенощное бдение Рахманинова ― доказательство того, что не обязательно человеку быть в сане или быть монахом, чтобы писать великолепную духовную музыку. Если посмотреть на музыку другого композитора – Моцарта, на его «Реквием» или «Мессу» в «до минор» – это также духовная музыка высочайшего класса и уровня. Вопрос только в том, чтобы исполнение этих произведений не превратилось в вычурное, чересчур импульсивное. Или наоборот пластмассовое, бездушное, механическое. И музыка Рахманинова и Моцарта могут быть исполнены как духовно наполненными, так и наоборот. Я рекомендую послушать, как исполняет киевский хор «Кредо» из Всенощного бдения Рахманинова «Ныне отпущаеши», на диске «Киевский распев». Это образец для подражания, потому что есть и духовное наполнение и мастерство исполнения, и много-много всего. На самом деле, петь можно очень многих композиторов, но важно думать, как ты это споешь. Важно, как это повлияет на молитвенный процесс и молитвенный настрой в храме. Очень важно, сделать все, чтобы прихожане хотели молиться. Основная цель хора – воспеть песнь Богу и сделать так, чтобы Богу пели души всех, кто стоит в храме.
― Есть ли современные молодые украинские композиторы, которые пишут церковную музыку?
― Да, конечно. У нас в храме, например, поет Максим Кучмет, молодой композитор, который также пишет духовную музыку и песнопения. Причем пишет так, что это не выходит за рамки канона и в то же время дает что-то новое, некую новую струю.
― Сейчас модна мысль, что каждые распевы хороши для особого состояния. Например, для Пасхальной службы лучшие распевы Киево-Печерской Лавры, а для первой недели Великого Поста, скажем, византийские…
― Это очень субъективно. Например, помню на фестиваль «Глас Печерский» приезжает хор, который называется «Византия». Они поют первое произведение и все в восторге. Слушатели не могут понять ― на небе они или на земле. Все взлетают. Вот это настоящее православное пение! Второе произведение… Третье. Все начинают меняться в настроении. На четвертое песнопение люди начинают выходить из храма. Дело в том, что долго слушать византийские песнопения оказывается непросто для публики, которая в храме. А это была подготовленная публика, надо заметить. То есть, если приход готов к тому чтобы молиться долгое время и славить Бога, когда исполняется богослужение византийским распевом, то тогда можно, хоть все службы вести таким образом. А если нет, то не стоит и одной такой службы проводить.
― На каком языке сложнее петь, на украинском или на церковно-славянском?
― Это вопрос привычки. Технически для меня одинаково сложно петь на любом языке, но духовно я больше привык молиться на церковнославянском. Есть люди, которые хотят молиться на украинском или русском. Я считаю, что необходимо оставить право выбора по этому вопросу. Но, выбирать должен весь приход, а не только настоятель храма единолично или хор.
― Хотел спросить относительно темпа исполнения песнопений в церковных хорах. Сейчас есть тенденция петь все быстрее. Как к этому относишься?
― Хотелось бы в этом смысле замедлить процесс богослужения. То есть петь медленней и понятней. Если есть задача сохранить время Литургии, то возможно, от какой-то части службы лучше отказаться, но то, что осталось, петь надо медленней и понятней. К сожалению, часто сталкиваюсь с поспешностью в пении певцов. Иногда их скорость становится неуправляемой. Тогда ищу методы воздействия…
― Какие произведения сложнее петь – светские или церковные?
― Многие церковные произведения не супервиртуозны, в отличие, кстати, от светских. Но в церковном хоре непрестанно нужно еще иметь молитвенное состояние, нужно быть духовно готовым к Литургии. В светском ― свои, другие особенности.
Все думал: кому это нечего делать, перед пением все время какое-то «та-та-та»
― Расскажи о том, как ты начал заниматься музыкой…
― Я родился в Киеве. С раннего детства ходил в Крестовоздвиженский храм. Там на клиросе пел и читал мой папа, на хоре мама, и мой крестный – дядя Миша. И я помню, как он немного занижал (смеется – прим. авт. ). Хотя этого тогда я точно знать не мог. Теперь я всегда большое внимание уделяю строю хора ― не позволяю петь ни на грамм фальшиво, так как это создаст внутренний дискомфорт не только поющим, но и слушающим. Уже тогда я обращал внимание, на то, как регент дает настройку на пение, думал: кому это нечего делать, перед пением все время какое-то «та-та-та». И поэтому сейчас стараюсь настройки хору давать тихо и своевременно. Так чтобы это не сбивало молитвенный дух службы. Но делал это неосознанно, то есть я что-то анализировал, а что, не понимал, но чувствовал дискомфорт во время неслаженного пения хора. Часто во время службы отец читал мне на ухо молитвы, объяснял, что происходит в храме. Иногда нам делали даже замечания, мол, чего вы разговариваете во время службы. Думаю, это очень важно — объяснять людям, что вообще происходит во время службы. Иначе получается человек пришел в храм, молится, как может, но что происходит, понимает только на уровне сердца, а этого мало. Потом я начал подниматься на хор, подпевать. С 6 лет пошел в музыкальную школу, начал играть на скрипке, фортепиано. Потом с 3-го класса поступил в школу Лысенко. Со мной много занималась бабушка, и она привила мне настоящее понятие о звуке. Впрочем, только через пять лет занятий на скрипке начинаешь понимать, что такое настоящий, наполненный звук. Бабушка положила на это немало труда. Она была профессиональный музыкант, закончивший консерваторию и аспирантуру. Учила в школе Лысенко и преподавала игру на скрипке.
― Как она тебя учила?
― Например, она говорила, что смычок всегда должен идти как по маслу. То есть ты представляешь, что водишь по куску масла смычком. Таким образом, ты можешь добиться, чтобы скрипка пела, а не скрипела. Через некоторое время я понял, что слышу не только звуки, слышу то, что за ними. А когда речь идет о религиозных произведениях, в том числе классической музыки для музыкальных инструментов, которая написана композиторами-христианами и имеет христианский смысл, то я слышу уже не только звуки и музыку, но и молитву в музыке. Дело ведь вовсе не в технике. Главное, уметь в двух-трех нотах ограниченных на земле, сыграть бесконечное и неограниченное, что есть на небе. То есть передать неисчерпаемую благодать и любовь Бога. Задача христианской музыки найти в звуках то, чего здесь, на этой земле, нет… Через некоторое время я решил заняться хоровым пением. Вначале я немного не понял, куда я попал. Люди в двух трех аккордах, ладно построенных, видели уже совершенные песнопения. Столкнулся с невысоким уровнем музицирования в хорах. Часто это было связано с дирижерами и их уровнем. Дирижер ― это своего рода лидер, но этот лидер должен не только все делать хорошо с точки зрения музыкальной вертикали, но и наполнить пение смыслом. Ну, потом, конечно, я увидел много прекрасных дирижеров и понял, что все реально, но нужно еще многому учиться.
Когда открылось Слово в звуке
― То есть музыка для тебя не просто набор звуков?
― Конечно. Для меня большое значение имеет то, что стоит за музыкой. Написано, что вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Так вот всегда нужно помнить, что слово можно сказать, а можно пропеть. Слово, в конце концов, можно просто выразить в музыке. Есть музыканты, которые, к сожалению, никогда это не поймут. Я говорю не о том, чтобы удивить кого-то профессионально исполненным crescendo или morendo. Я говорю о том, чтобы вложить смысл в то, что ты поешь. Исполнить музыку и песнопения, пережив опыт своей встречи с Богом и передав его другому человеку. Как говорила моя бабушка, наполнить звук не просто частотами, но смыслом.
― Давай вернемся к хоровому пению…
― Когда я учился в десятом классе школы Лысенко, мы создали смешанный хор «Небесні крила». Ребята сами просили, чтобы я с ними репетировал. Я охотно это делал, но, к сожалению, тогда еще мало чего понимал. Репетировали мы тогда в классах школы, и в иконописной мастерской моего отца на территории Киево-Печерской Лавры. Мы выступали в большом зале консерватории, в Киево-Печерской Лавре. Это были первые шаги, я начинал работать с хором, и это учило меня работать с людьми. Вообще хоровое пение учит еще и коммуникациям, правильному общению друг с другом. Когда я поступил в консерваторию и пришел на концерт камерного хора «Кредо», я был поражен как качеством пения хора, так и дирижерской техникой его руководителя Богдана Плиша. От техники дирижирования ведь очень много чего зависит. В жест также можно очень много вложить. Все, о чем я мог только мечтать, и даже более, было в его работе на репетициях и дирижировании на концертах. После этого я забросил свои детские попытки создать хор и начал еще охотнее изучать хоровое дело в консерватории. Пять лет я пропел в хоре «Кредо» и Богдана Плиша считаю своим вторым учителем после бабушки. После я начал узнавать много новых коллективов высокого уровня и учиться, и еще раз учиться.
― Что тебя больше всего поразило в технике Плиша?
― Я увидел, что хоровым пением также можно передать любовь к Богу и любовь Бога к нам, как и при помощи игры на скрипке. Увидел, что действительно можно играть на хоре, как на скрипке, только еще глубже, шире, и проникновеннее. Хотел бы еще отметить, что большое влияние на меня оказало знакомство с женским хором училища Глиера, и его руководителем Галиной Горбатенко. Хор училища Глиера и по сей день поет на уровне с лучшими хорами мира, и доказывает это регулярно на международных хоровых конкурсах. Я также пел в хоре храма Живоносный источник Киево-Печерской Лавры, где регент Алена Соловей. В ее хоре я по возможности пою и сейчас. Собственно из ее хора и вышел хор храма святого апостола Андрея Первозванного, где я регент. В консерватории я учился у преподавателя Олега Тимошенко дирижированию, но во многом научила меня ему именно Алена Соловей. Кстати она ученица Галины Горбатенко, и сейчас хормейстер в ее хоре. Общаемся, делимся опытом, развиваемся. В свое время параллельно с пением я занялся компьютерной музыкой и писал совершенно разные композиции. Через время появились заказы, и мне начали платить. Параллельно подрабатывал ― писал караоке и мелодии для мобильных телефонов. Одно время это приносило немалый доход и очень развило гармонический слух.
Я чувствую, что могу служить Богу и развиваюсь как профессионал. Как человек…
― Совместимо ли пение в церковном хоре и исполнение популярной или рок-музыки?
― Не знаю, но у меня это раньше получалось. Еще будучи в консерватории, параллельно своему обучению я играл в музыкальной группе, в том числе в разных заведениях. Мы играли Рэя Чарльза, Стинга, Джеймса Брауна. Это занимало у меня немало времени, ведь параллельно был и хор «Кредо», Лаврский молодежный хор, мой церковный хор, мелодии для мобильных телефонов, караоке, тусовки, компьютерные аранжировки. Я еле поспевал всюду – хорошо, что у меня был скутер. Мне нравилась моя жизнь тогда, нравится и сейчас. Ничего плохого в том, чем я занимался ― не было. Я общался с большим количеством разных, в том числе и не церковных, но хороших людей, исполнял совершенно разную музыку. Я жил, творил, искал.
Когда закончил консерваторию, почувствовал, что хочу найти что-то другое в своем времяпровождении с музыкой, и бросил многие занятия, в том числе и группу. Какое-то время мне понадобилось, чтобы понять, по какой дороге дальше идти.
Как-то мне позвонили, и предложили спеть небольшой концерт с джазовым ансамблем Man Sound. Я взял ноты и очень загорелся. Это были технически очень сложные музыкальные произведения. Я их выучил, спел с ансамблем, и почувствовал, что хотел бы параллельно с другими своими занятиями петь в джазовом ансамбле. Пожалуйста ― через пару месяцев я уже пою в Ad Libitum. И одновременно с этим иду в капеллу «Днипро» и хор «Киев». Так все и покатилось.
Я очень доволен, что имею возможность заниматься тем, чем занимаюсь, и иметь дело с теми людьми, с которыми поем вместе. В университетском хоре «Днипро» поют философы, математики, физики. Совершенно разная публика. Но главное, что многие теперь посещают храм, причем воцерковились через то, что начали петь в хоре. Эта работа стала подарком для меня. В Ad Libitum тоже большинство ребят поют в храмах. Кстати нас там шестеро, и трое из нас, включая меня, поют у нас в храме Андрея Первозванного. И у меня есть идея вообще объединить Ad Libitum и церковный хор, но пока это нереально, не все воцерковленные. Деньги пока зарабатываю очень малые, но я чувствую, что могу служить Богу и развиваюсь как профессионал ― как дирижер, как певец, как учитель и как ученик. Как человек.
С капеллой «Днипро» мы уже побывали с концертами в Германии, Швейцарии, в ближайшее время поедем в Италию. С Ad Libitum уже были на конкурсе в Германии, и думаю, в недалеком будущем будем много гастролировать. С хором «Киев» мы вообще уже побывали, не хватит места в интервью где! ― в очень многих странах. Этому хору уже 20 лет, и его дирижер Николай Гобдич профессионал экстракласса. Записал уже более 40-а дисков, дал более 1300-т концертов. В общем, есть чему и у кого учиться. В ближайшее время летим в Америку, Канаду, Голландию. Очень приятно и интересно работать в этом коллективе, плюс я уже пять лет регент в храме святого апостола Андрея Первозванного. Пока налаживаем контакты с зарубежьем, ищем спонсоров, поднимаем качество пения, готовимся к записям дисков, строим гастрольные планы. Вначале я опасался взять на себя эту ношу, но меня убедил настоятель храма протоиерей Владимир Савельев. Он буквально сказал, что мне надо быть смелее, и что дорогу осилит идущий. И я очень благодарен Богу за то, что Он дал мудрость сделать этот выбор, и благодарен настоятелю за то, что он помог мне принять правильное решение.
Олег Гавриш
