Елена Еременко: Как живется православным в Германии?
Михаил Рар: Православным живется хорошо в Германии, в том смысле, что мы здесь пользуемся полной свободой вероисповедания. Никто не должен бояться исповедовать свою веру, каждый может свободно приходить в храм и получать все, что ему нужно, удовлетворять все потребности душевные — именно так в Германии и происходит.
Реальная ситуация, конечно, такая, что не в каждом городе находится храм или приход, поэтому иногда приходится путешествовать на дальние расстояния. Не все приходы обладают собственным помещением, или даже храмом. Чаще всего снимают какие-то евангелические или католические храмы или другие помещения и в них совершаются богослужения.
Скажем так, если люди хотят молиться и прийти к Богу, то это возможно. Но недостаток я вижу в другом — часто нет возможности общения между верующими. Важно, чтобы происходило общение между людьми. Но вот, например, у нас в Веймаре это осуществить совсем не просто, нет помещения, где могли бы собраться люди.
(Здание православного храма Веймара принадлежит местному фонду «Классика», по договоренности, в нем проходят церковные православные службы, однако собственных помещений у прихода нет — прим. авт.)
Такая проблема есть и в других приходах. А это очень важно людям, потому что через общение может расти община и люди могут укрепляться в веру посредством именно такого живого общения со священником, с друг другом, с верующими людьми.
Елена Еременко: Отец Михаил, известно, что вы единственная конфессия, на территории земли, у которой нет своего приходского дома, как вы думаете, почему так произошло? Ведь ваш приход существует в Тюрингии уже два столетия и его роль в истории Германии трудно переоценить, но это единственная община в Тюрингии без своей структуры (можно привести примеры католической, евангелической миссий, еврейской общины земли — это просто огромные организации со своим штатом, проектами, бюджетами). Идут ли у вас переговоры с местными властями о помощи в получении помещения, сохраняется ли ещё надежда на положительное решение этого вопроса?
Михаил Рар: У нас не хватает активных прихожан, которые бы такими вопросами занимались. Вопрос этот очень сложный и требует кропотливой, большой работы. С политиками земельными были разговоры, но к сожалению, до конкретного обсуждения на официальном уровне, не доходило.
Я священник, я занимаюсь пасторскими вопросами, я душепопечитель, и к большому сожалению, меня на решение хозяйственных вопросов не хватает.
Я много раз выступал у нас в земле со своими соображениями об интеграции, всегда подчеркивал, что успешно интегрироваться может человек, только сохраняя свои национальные корни и роль церкви в этом вопросе очень важная. Несколько лет назад я обращался с просьбой официально, чтобы нам дали помещение, в котором хотя бы раз в неделю я мог принимать людей, пусть бы это помещение в остальное время использовалось и в других целях, со мной очень вежливо поговорили, но вопрос решен не был.
Елена Еременко: Отец Михаил, а не сталкивались ли ваши прихожане с рекомендациями со стороны детских садов, школ отказаться посещать православный приход и лучше водить ребенка в католический или евангелический, для лучшего интегрирования в немецкое общество.
Михаил Рар: А что, вы слышали о таком?
Елена Еременко: В редакции стало известно о таком случае в земле Саар.
Михаил Рар: Попробовали бы такое сказать туркам, что турецким детям для интеграции лучше ходить в христианскую церковь. Нет, у нас в приходе такие случаи неизвестны. Конечно есть много семей, где родители были крещенные как православные, которые ходят, как они сами называют в немецкую церковь, потому что это ближе территориально и там крестят своих детей.
Но я считаю, что им просто не была близка православная церковь. Они крестят детей по таким соображениям, чтобы он был здоровым, счастливым, чтобы у него успех в жизни был с таким вот земными намерениями. Фактически это язычество. Это не вера, а суеверие. Они рассуждают, что Бог один и зачем тогда ехать 50 км в Веймар или 80 в Лейпциг, если можно покрестить ребенка в местной деревенской немецкой церкви, евангелической, например. Такие случаи есть, но происходит ли это вследствии внушения каких-то официальных лиц, таких сведений я не имею.
Елена Еременко: Отец Михаил, вы принимаете активное участие в общественной жизни вашего города, участвуете во многих проектах. На ваш взгляд, информированны ли обычные люди о православии? Задаю такой вопрос, получив некоторый личный опыт: мой сын четвертый год изучает религию в школе, где основной акцент делается, естественно, на христианство, на уроках обсуждается католицизм, протестантизм, но про православную веру он знает только из домашних разговоров — на уроках эта ветвь христианства не упоминается вовсе. Другой пример, уже из высшей школы — студенты, не знают, что православные, как и другие христиане, празднуют Пасху, часто сомневаются, относятся ли православные к христианам.
Михаил Рар: Это мы часто наблюдаем, притом и среди образованных людей, даже среди теологов западных.
Скажем, католики — более осведомлены, они знают, что такое православие. Потому что у нас была была совместная история, тысячи лет это были восточная и западная — две части, но не разделенная церковь.
А с протестантами — иное, для них история христианства начинается с Мартина Лютера. И часто приходится наблюдать, когда образованные люди, теологи, говорят «А, в чем же разница между православием и христианством?» Я обычно так стараюсь им отвечать: «Прочитайте Книгу Деяний Апостольских — Новый Завет, после четырех Евангилей в Новом Завете — Книга Деяний Апостольских, XI глава. Вот там — в каждом городе, в Антиохии впервые ученики Христовы стали называться христианами. Вот это первое, можно сказать, что это была первая община после иерусалимской. Она начала официально называться христианской. А где это находится? Это находится на Востоке, Антиахийский Патриархат, православный существует и поныне.
Вот откуда наши корни — мы древнее христианство. Мы — оригинал, не Мартин Лютер.
Мы с уважением относимся к Реформации, но исторически мы должны быть осведомлены, что христианство в подлинном смысле — это православное христианство, которое пришло с Востока. Мы не говорим восточная церковь, мы говорим Вселенская церковь, но географически христианство пришло с Востока на Запад. Вот это люди должны понять. Во что верить — это их дело, но исторические факты люди должны знать, поэтому когда спрашивают, что такое православие — это значит, что они не знают историю церкви, не знают историю христианства. А люди часто представляют, что это какая-то конфессия, что там есть русское, греческое православие, сербское, румынское, болгарское, грузинское. А на самом деле это единая Вселенская Церковь.
Все постановления веры были приняты Вселенскими Соборами, то есть все христианство, вся неразделенная церковь приняла их вместе и мы придерживаемся этого вероучения до сих пор, мы ничего не изменили. Тогда было установленно так, что никто ничего не должен менять. Тот кто что-то изменяет в этих истинах веры, тот отлучает себя от церкви. Вот и православная церковь верна этому наследию.
Елена Еременко: Может ли православное сообщество Германии влиять на сложившееся мнение, когда часто к православию относятся как экзотическому явлению?
Михаил Рар: Конечно, да. Самое главное никогда не забывать о спасении Души. Православному христианину церковь нужна для спасения Души. Это первое. А второй аспект, что церкви нужны активные люди, для того, чтобы осуществлять свою миссию. У каждого человека есть свой дар, своя харизма, свои способности. Понятно, что люди работают. У них своя семейная жизнь, они не могут отдавать все, но пусть каждый себя спросит, чем он может помочь.
Это важнее, чем деньгами помогать. Хорошо, можно приходу подарить сто тысяч, но если не будет людей, которые умеют с этим ответственно обращаться, то никому от этого пользы не будет. Надо, чтобы люди активно участвовали в жизни церковной общины, вместе, ответственно. Каждый чем может. Активность личная нужна. У меня, кроме русского веймарского прихода есть ещё и немецкий берлинский приход, с которым я встречаюсь только раз в месяц, совершаю богослужение. Остальное время они без священника, но они управляются с приходом, решают все вместе организационные вопросы, финансовые.
В Веймаре несколько другая ситуация — храм есть, но прихожане активность не проявляют. Есть время — придут поставить свечку, нет времени — значит не появляются. Нет чувства ответственности. А вот это как раз главное, люди не должны привыкать, что храм есть — и это все. Храм, приход должны поддерживаться, должна быть постоянная забота.
Елена Ременко: Можно ли сказать, что большинство из нас ходит в церковь, скажем так из побуждения «защитить» себя и свою семью?
Михаил Рар: На первом, начальном этапе это — нормально. Очень часто люди приходят по таким соображениям и мы это не осуждаем, но потом я людям говорю: «Вы приходите в церковь для спасения души».
Христос крестился, страдал на кресте, умер для спасения души, а не для того, чтобы здесь, этот мир сделать лучше. Мир станет лучше если люди будут жить по заповедям божим, в этом нет сомнения. Но не в этом есть цель. Мы ищем не царства земного, а царства небесного — это то, ради чего Христос пришел, ради чего он умер. Когда его хотели сделать царем земным, он отказался от этого. И мы должны, если мы христиане, стремится жить во Христе и со Христом, и для Христа.
Елена Еременко: Отец Михаил, сейчас сложилась непростая ситуация, когда влияние политики во всех сферах нашей жизни заметно особенно. Чтобы не обсуждали — общественную жизнь, культуру, религию — везде возникает политический подтекст. Последние несколько месяцев многие политики, общественные деятели вдруг стали обсуждать православие, пытаясь найти причину конфликта на Украине. К сожалению, часто приходится слышать, что православие — одна из причин возникшей ситуации.
Михаил Рар: Здесь нужно дифференцировать. Конечно, политика всегда имела отпечаток на церковную жизнь. Когда церковь жила в катакомбах, жизнь была проще, при византийской империи, христианство постепенно приобрело статус государственной религии. И в России православие было государственной религией.
Как мы знаем, только при Советском Союзе церковь была отделена от государства и на нее были гонения и притеснения. Мышление светское, государственное не может не отразиться на церкви, на ее внешней жизни, но саму суть церкви политика не меняет.
Церковь во все времена исполняла свою миссию. И я сейчас не могу ответить на каждое высказывание в сторону церкви. Возможно, есть и справедливые обвинения в адрес людей православных или так называемых православных, которые смешивают государственную идеологию, националистические устремления и православие.
Иначе ничем не объяснить, что православные украинцы и православные русские убивают сейчас друг друга. Это немыслимо и это невозможно. Если бы обе стороны были в душе своей православные — этого бы не могло быть. А тут мы видим что православие, традиции православной церкви воспринимаются как этикет. А на самом деле приследуются политические, экономические, националистические цели. И тогда становится все происходящее возможным.
И если тот или другой служитель в этом участвует, исключить этого я не могу. Но церковь, как таковая, по своей сути — она стоит вне политики.
Христос не был политиком. Иоанн Креститель, хотя и обличал Ирода и говорил «Ты живешь беззаконно», но он не вмешивался в политику, он был самым антиполитическим человеком в истории. И сам Христос не вмешивался в политику. Христос призывал к лояльности в мирской жизни, Апостол Павел тоже учил, что мы должны платить налоги, должны быть верными своему государству, своему земному отечеству. Но самое важное для христианина искать не земное, а небесное благополучие. Вечное.
Елена Еременко: Уже много лет внутри России идет большая дискуссия о том, правомерно ли включения православия в школьную программу. С другой стороны — здесь живя в Германии, мы видим, что религия — один из основных предметов, включенных во все программы с первого класса, во всех частных и государственных школах. И дискуссий по этому поводу немецкое общество не ведет. Как вы относитесь к изучению религии в школах.
Михаил Рар: Если говорить о России, то я считаю, правильными попытки внедрить в систему государственного школьного образования если не Закона Божия, то хотя бы основы православия. Потому что православие сыграло коллоссальную роль в истории, культуре. Русская культура немыслима без православия.
С другой стороны, этот процесс не должен выглядеть так, будто хотят навязать веру. Убеждения у каждого человека есть свои. И если человек хочет найти бога, он найдет его не в школе, а в церкви. Я думаю, что и неверующему человеку нужно знать основы православной культуры, имею ввиду, конечно Россию, потому что это русская культура. Если спрашиваете о моем личном мнении — то такой предмет нужен, как предмет культуры и общего кругозора.
Но еще раз оговорюсь, что не думаю, что церковь должна навязывать что-то. Да, за семьдесят лет коммунистического, безбожного строя был какой-то духовный голод у людей и этот голод нужно удовлетворить. Но не переусердствовать, если человек закормлен, перекормлен — он будет отказываться от всего, «выплевывать», то, что ему уже лишнее. Мы должны стремиться лишь к тому, что если люди что-то желают, то они это могут получить — свободно. Навязывать это, не имеет никакого смысла.
Знаете, у нас когда люди в церковь приходят, иногда на них набрасываются «активисты» с вопросами: « А почему чаще не приходите?» Я всегда прошу оставить людей в покое, говорю, что у них есть свой уровень веры: они пришли, может хотят книгу купить или вопрос священнику задать, их нужно оставить в покое, не навязывать ничего. А то похоже, как продвигали большевистскую пропаганду — люди уже не могли её слышать, а как результат и не верили никому. А когда у людей у самих проявляется интерес, они сами и начинают искать. Нужно, чтобы люди сами находили этот путь. Я согласен, что вопрос, как это сделать — очень трудный. Но надо поступать разумно, благоразумно в этом вопросе.
Елена Еременко: Мы привыкли, что в Германии наша жизнь во многом регламентирована церковными традициями, церковным календарем. Как вы оцениваете роль церкви в жизни Германии, на ваш взгляд, на сколько велико её влияние на жизнь светскую?
Михаил Рар: Да, но сейчас уже этот процесс идет на убыль. Особенно это заметно здесь, в восточной Германии. На западе — в Баварии, Баден-Вютенберге, в Рейнляндии там ещё соблюдаются традиции. Знаете, жизнь просто меняется. За те годы, которые я прожил в Германии, я заметил, как это влияние уменьшается. С каждым годом все меньше молодых людей приходят в церковь. Они не знают, что такое церковь, не знают, как вести себя. Я не в упрек говорю, просто их не научили, что шапки нужно снимать, а руки из карманов убирать и жевательную резинку не жевать.
Жизнь изменилась — влияют телевидение, интернет. И здесь в Германии, по телевидению, в таких журналах, как «Шпигель», «Фокус» идет такая подспудная антихристианская кампания. Она не открытая, она завуалированная, но тем не менее, очень действенная.
Елена Еременко: Согласна с Вами, но тем не менее, например, в нашем городе — главном городе федеральной земли, во всех гимназиях изучают различные религии. Многие гимназии принадлежат церкви, учащиеся посещают службы…
Михаил Рар: Здесь главное, что будет потом с этими детьми. Мне известно немало случаев, когда детей посылали в католические школы, их воспитывали монахини, но потом из этих детей не получались образцы благочестивых христиан.
Скорее, была обратная реакция. Знаете, в конце шестидесятых годов в Германии были очень активные студенческие протесты. Их вдохновителями часто были дети пасторов. Руде Дучке (лидер западного студенческого протестного движения) был очень верующий человек.
Если вспомнить знаменитых террористов — то картина неожиданная, Гудрун Энслен была дочкой евангелического пастора. А она была террористкой. Либеральная мысль была реакцией на внедрение консервативных мыслей.
Если говорить о большой доле церковных, частных школ в Германии, то, хочется верить, что все-таки какой-то моральный стержень своим учащимся они дают, особенно католические школы, там еще сохранилось кое-что.
