Я не хочу на нее давить и поэтому вожу ее раз в месяц – когда исповедуемся и причащаемся. И то морщимся и глаза закатываем. Но на престольный праздник нашего родного Покровского храма, где мы с ней крестились, мы идем без обсуждений.
Я родителей крестницы заранее предупреждаю, чтобы к моему приезду они ее подняли и приготовили. Утром приезжаю, звоню в дверь – спят как убитые. Ездили куда-то в гости и вернулись часа в три ночи. Жалко? Конечно, жалко! Но надо вставать. Вероничка, солнышко, вставай! Дочь с закрытыми глазами машет на нас с мамой рукой:
– Оставьте меня, пожалуйста, оставьте! Я никуда не могу идти. Вы разве не видите, что я сплю?
Видим, но надо на праздник.
И мама у Вероники такая, что с ней лучше не спорить. Ни бодрому, ни во сне. Она поднимает дочь, ведет за руку в ванную и ставит под душ. Пока Вероника одевается, заваривает нам чай с земляникой и делает бутерброды. Когда мы выходим, солнце уже светит вовсю. Обычно в это время уже холодно и лежит снег, а сейчас тепло как летом.
По дороге в храм крестница спрашивает:
– А причащаться сегодня будем? – здравствуйте, приехали.
– Ты готовилась?
– Нет.
– И я нет. Как же мы будем причащаться?
– А-а-а, – молчит минуту. Потом снова:
– А причащаться будем?
– Вот у тебя недавно день рождения был – вы с мамой праздничный обед готовили, разные вкусные угощения, прибрались везде.
– Ну да. Гости пришли все нарядные, умытые с подарками.
– А кто бы их пустил без подарков! А представь, если бы кто-то пришел грязный, наглый и без приглашения и, не разуваясь, сразу к столу, и давай все самое вкусное в рот пихать?
– Я бы его выгнала.
– А как мы грязными неумытыми к Чаше пойдем?
Вероника вздыхает. На нашем храме новые позолоченные купола. На солнце они так сверкают, что глазам больно. Смотрит на них восторженно.
– А они, правда, из золота?
– Правда.
– Класс!
– А давай придем сюда с красками и мольбертом, и я их нарисую.
– Давай придем.
В храме мы стоим прямо перед амвоном, чтобы все было видно и слышно. Вероника смотрит за мной и повторяет. Я крещусь – она крестится. Я кланяюсь – она кланяется. Я знаю, что ей тяжело стоять, но вида не подаю. Вдруг она меня за руку тянет и показывает на одного мальчика, который ведет за руку какого-то малыша. Ее глаза становятся круглыми.
– Это мой друг Максим! А это его брат Ярик! Одноклассник Максим тоже видит подружку и начинает радостно улыбаться. Но сначала обходит с маленьким Ярославом иконы и только потом к нам. Друзья счастливы – готовы до потолка прыгать. Стоят, улыбаются. Крестятся, кланяются, в глазах искорки. На крестный ход берутся за руки и бегут впереди всех. Когда отец Максим начал всех кропить водой, они чуть в чашу к нему не залезли. Довольные!
После службы оказывается, что нам в одну сторону, и мы все вместе идем по городу. Вероника с Максимом впереди. Мы с мамой Наташей и маленьким Ярославом в коляске – сзади. Разговорились.
Наташа водит детей каждое воскресенье уже три года подряд. Работает фельдшером на скорой. Муж православный, но в Церковь не ходит. А она ходит. На вопрос, почему, – смеется и говорит, что по-другому не может.
По дороге дети заводят нас в зоомагазин, чтобы посмотреть на крабов и змей. Потом мы покупаем мороженое, пьем сок и просто радуемся. Глядя на нас, даже серьезный Ярослав начинает улыбаться. Мама говорит, что это что-то удивительное, чтобы он чужим радовался.
Дома Вероника говорит мне:
– Можно я открою тебе секрет?
– Давай. Я когда на службе стояла, у меня так живот болел – думала, умру! А как Максима увидела – сразу прошло.
Потом обнимает меня за шею и шепчет на ухо:
– А давай будем каждое воскресенье в церковь ходить. Давай, а?
