«Мать спросила, сколько денег мы можем ей прислать». Как усыновленные в США буряты ищут родных
История Юры, Алекса и других сирот
Родители Юры запили и бросили своих пятерых детей. Его младших братьев и сестру забрали в Америку приемные родители, мальчик остался в Бурятии. Увидеться с ними он смог только спустя 10 лет. Сегодня Юрий Адлер живет в Штатах и помогает искать родственников бурятам, которых когда-то усыновили американцы.
Самое первое воспоминание Алекса о детстве — куриные наггетсы из «Макдональдса».
Алексу 24, он живет в США, в штате Висконсин. Он загорелый черноволосый парень, похож на индейца. Но по национальности Алекс — бурят. Он родился в России, в Бурятии, мать отказалась от мальчика в роддоме. В конце 90-х, когда Саше был год, его усыновила американка Дебра Энн Моссонг.
Алекс знал, что где-то в России у него остались сестра и братья. В июне этого года произошло чудо — он их нашел. Оказалось, что его русские мама и папа до сих пор живут в Бурятии. Теперь Алекс готовится поехать в Россию на ТВ-шоу одного из федеральных каналов, чтобы впервые с ними встретиться.
Алекс еще не знает, что случилось с его семьей. Об этом скажут только на ТВ-шоу. Он учит русский и уже почти без акцента говорит: «Сейчас я хочу яблоки». Алекс мечтает спросить у мамы, почему она его бросила.
Отыскать русских родственников Алексу помог Юрий Адлер. Он сам родом из Бурятии, в США переехал четыре года назад — к братьям и сестре, которых тоже усыновили американцы.
Алексу 24, он живет в США, в штате Висконсин. Он загорелый черноволосый парень, похож на индейца. Но по национальности Алекс — бурят. Он родился в России, в Бурятии, мать отказалась от мальчика в роддоме. В конце 90-х, когда Саше был год, его усыновила американка Дебра Энн Моссонг.
Алекс знал, что где-то в России у него остались сестра и братья. В июне этого года произошло чудо — он их нашел. Оказалось, что его русские мама и папа до сих пор живут в Бурятии. Теперь Алекс готовится поехать в Россию на ТВ-шоу одного из федеральных каналов, чтобы впервые с ними встретиться.
Алекс еще не знает, что случилось с его семьей. Об этом скажут только на ТВ-шоу. Он учит русский и уже почти без акцента говорит: «Сейчас я хочу яблоки». Алекс мечтает спросить у мамы, почему она его бросила.
Отыскать русских родственников Алексу помог Юрий Адлер. Он сам родом из Бурятии, в США переехал четыре года назад — к братьям и сестре, которых тоже усыновили американцы.
Батоширеевы
В семье Батоширеевых было пятеро детей: Баир, Юра, Зорик, Чингис и маленькая Таня. Соном, их отец, работал на кирпичном заводе. В конце 90-х вместо зарплаты ему начали выдавать продукты. Соном приносил домой мешки с замороженным хлебом, сушеными кексами или ромовыми бабами и выменивал их на лапшу или молоко.
Но этой еды не хватало. Для мужчины, который всю жизнь работал на заводе, стало ударом то, что он больше не может прокормить семью. Соном и его жена Наталья начали пить.
С конца 1997 года родители уходили в загулы, иногда пропадая из дома на несколько дней, недель или даже месяцев. Все это время дети жили одни. Баиру, старшему из них, тогда исполнилось одиннадцать, Тане — год.
Но этой еды не хватало. Для мужчины, который всю жизнь работал на заводе, стало ударом то, что он больше не может прокормить семью. Соном и его жена Наталья начали пить.
С конца 1997 года родители уходили в загулы, иногда пропадая из дома на несколько дней, недель или даже месяцев. Все это время дети жили одни. Баиру, старшему из них, тогда исполнилось одиннадцать, Тане — год.
Юра в начальной школе (в первом ряду второй справа)
— Для Бурятии это не единичный случай, я знаю много таких историй, — вспоминает сегодня Юрий. Ему тогда было девять лет. — Люди пили безбожно, совершенно не понимая, что вокруг них происходит. Они могли на 2–3 дня очнуться, поменять место и дальше пить.
Баир взял на себя ответственность за младших, старался их кормить и воспитывать. Нередко, чтобы добыть еду, братьям приходилось воровать. В поселке закрыли детский сад, а после разрухи колхоза остался еще и большой гаражный кооператив. Оттуда можно было таскать на продажу цветной металл.
Маленькая Таня оставалась с Зориком и Чингисом, а Юра и Баир отправлялись искать еду. Могли уйти утром, а вернуться — поздним вечером. Они знали, что должны принести домой хоть что-то и накормить младших. Ребятам пытались помочь друзья, хоть у них тоже часто было нечего есть. Но кто-то приносил полбулки хлеба, кто-то — окорочок.
Баир взял на себя ответственность за младших, старался их кормить и воспитывать. Нередко, чтобы добыть еду, братьям приходилось воровать. В поселке закрыли детский сад, а после разрухи колхоза остался еще и большой гаражный кооператив. Оттуда можно было таскать на продажу цветной металл.
Маленькая Таня оставалась с Зориком и Чингисом, а Юра и Баир отправлялись искать еду. Могли уйти утром, а вернуться — поздним вечером. Они знали, что должны принести домой хоть что-то и накормить младших. Ребятам пытались помочь друзья, хоть у них тоже часто было нечего есть. Но кто-то приносил полбулки хлеба, кто-то — окорочок.
— Это сейчас звучит очень плачевно, а тогда мы не задумывались, потому что все так жили и пытались прокормиться. Мы делились друг с другом, всегда улыбались, смеялись и не думали о будущем. Сегодня есть покушать — и хорошо. Братишки с сестренкой сытые — и больше нет никакой заботы, — рассказывает Юрий.
За это время их отец успел отсидеть в тюрьме. Когда вышел на свободу, поселился в чужом заброшенном доме. Юра пробовал пожить у него, но не вытерпел и убежал. Мать иногда приходила к детям, а потом опять исчезала. Братья знали, что она живет где-то в соседнем поселке.
Так продолжалось четыре года, пока однажды в дом Батоширеевых не пришли чиновники из местной администрации. Сонома и Наталью лишили родительских прав, а Таню и ее старших братьев распределили по детским домам. В то время Баир уже полгода жил в социальном лицее-интернате для детей с подозрением на туберкулез.
За это время их отец успел отсидеть в тюрьме. Когда вышел на свободу, поселился в чужом заброшенном доме. Юра пробовал пожить у него, но не вытерпел и убежал. Мать иногда приходила к детям, а потом опять исчезала. Братья знали, что она живет где-то в соседнем поселке.
Так продолжалось четыре года, пока однажды в дом Батоширеевых не пришли чиновники из местной администрации. Сонома и Наталью лишили родительских прав, а Таню и ее старших братьев распределили по детским домам. В то время Баир уже полгода жил в социальном лицее-интернате для детей с подозрением на туберкулез.
Беглец
Ребят посадили в машину и повезли в больницу, ничего не объяснив. Юре там понравилось: и кормят хорошо, и относятся по-доброму. Но через день мальчик понял, что дальше их отправят в детский дом. Он испугался, выкрал свою одежду — и сбежал.
Таню забрали в детский дом «Аистенок» в Улан-Удэ, Зорика и Чингиса — в Новобрянский интернат за 100 километров от города. Юра стал жить один. Сначала попросился к другу, потом перебрался в заброшенный дом, каких в поселке было много. Мальчика нашел участковый — оказалось, ребенок был с ним уже хорошо знаком. Он попытался вразумить беглеца, но понял, что говорить с ним бесполезно.
Знакомые помогли Юре обустроиться, притащили диван и кровать, вместе сделали печку. Прокормить себя одного было легче: зимой дачи пустуют, а на участках всегда много металлолома.
— Ну а что делать? Если для взрослых нет работы, то для нас, маленьких, и подавно. Пойти воровать на рынок, чтобы тебя посадили? Никто не хотел. А в пригородах лазить по дачам намного безопаснее. Дачники — они ведь тоже люди. Бывало, нас поймают, отхлещут ремнем, а потом начнут расспрашивать, где родители. И, конечно, они все понимали, — вспоминает Юрий.
Таню забрали в детский дом «Аистенок» в Улан-Удэ, Зорика и Чингиса — в Новобрянский интернат за 100 километров от города. Юра стал жить один. Сначала попросился к другу, потом перебрался в заброшенный дом, каких в поселке было много. Мальчика нашел участковый — оказалось, ребенок был с ним уже хорошо знаком. Он попытался вразумить беглеца, но понял, что говорить с ним бесполезно.
Знакомые помогли Юре обустроиться, притащили диван и кровать, вместе сделали печку. Прокормить себя одного было легче: зимой дачи пустуют, а на участках всегда много металлолома.
— Ну а что делать? Если для взрослых нет работы, то для нас, маленьких, и подавно. Пойти воровать на рынок, чтобы тебя посадили? Никто не хотел. А в пригородах лазить по дачам намного безопаснее. Дачники — они ведь тоже люди. Бывало, нас поймают, отхлещут ремнем, а потом начнут расспрашивать, где родители. И, конечно, они все понимали, — вспоминает Юрий.
Юрий
В школу он ходил «с переменным успехом». Но за прогулы и плохую учебу не исключали никого — таких, как Юра, было много. В своем поселке он знал по крайней мере 20 человек, которые с детства были вынуждены сами себя кормить, в соседнем — около 40.
Через несколько месяцев над Юрой и Баиром взяла опекунство тетя Маргарита, родная сестра их отца. Баиру скоро должно было исполниться 18 лет. Вместе с Юрой они надеялись, что смогут забрать братьев и сестру, но Чингиса и Зорика перевели в другой детский дом — и братья потеряли связь.
Таня жила отдельно, в детском доме для самых маленьких. Юра и Баир приходили ее навещать. Потом Баир куда-то уехал, Юра стал приходить один, но в какой-то момент его перестали пускать. Тане уже искали приемную семью, а она каждый раз после встречи надеялась, что Юра заберет ее домой. «А где мои братишки?» — спрашивала девочка воспитателей.
— Это было тяжелое решение. Мы все с самого детства ее любили. Она еще родилась рыжей, а у нас в Бурятии обычно все черные... И всегда кого кормить первой? Таню! Купили что-то сладкое, кому давать? Тане! Непросто было осознавать, что больше мы ее не увидим. Но мы понимали, что Тане, Зорику и Чингису нужна семья и что сейчас у них есть хорошая одежда, вкусная еда и теплая постель. Это единственное, что нас успокаивало, — говорит Юрий.
Через несколько месяцев над Юрой и Баиром взяла опекунство тетя Маргарита, родная сестра их отца. Баиру скоро должно было исполниться 18 лет. Вместе с Юрой они надеялись, что смогут забрать братьев и сестру, но Чингиса и Зорика перевели в другой детский дом — и братья потеряли связь.
Таня жила отдельно, в детском доме для самых маленьких. Юра и Баир приходили ее навещать. Потом Баир куда-то уехал, Юра стал приходить один, но в какой-то момент его перестали пускать. Тане уже искали приемную семью, а она каждый раз после встречи надеялась, что Юра заберет ее домой. «А где мои братишки?» — спрашивала девочка воспитателей.
— Это было тяжелое решение. Мы все с самого детства ее любили. Она еще родилась рыжей, а у нас в Бурятии обычно все черные... И всегда кого кормить первой? Таню! Купили что-то сладкое, кому давать? Тане! Непросто было осознавать, что больше мы ее не увидим. Но мы понимали, что Тане, Зорику и Чингису нужна семья и что сейчас у них есть хорошая одежда, вкусная еда и теплая постель. Это единственное, что нас успокаивало, — говорит Юрий.
Таня
Американские родители
В 2003 году американцы Дженифер и Марк Адлеры приехали в Бурятию, чтобы усыновить ребенка. Из всех воспитанников «Аистенка» они выбрали Таню и мальчика Петю. Кроме них у Адлеров уже было двое своих детей, Итан и Элли.
О том, что Таню увезли в США, первым узнал Баир, но только через год он сказал об этом младшему брату.
— Конечно, было страшновато. Но по рассказам я понимал, что ей повезло, — признается Юрий.
В то время братья по-прежнему официально жили с тетей Маргаритой, но на самом деле могли не появляться дома по полгода. Из тюрьмы освободился ее муж, и ребята не могли найти с ним общий язык.
Юрий и Баир ушли и поселились в пустующем кирпичном здании. У одноклассников Баира были старые грузовики — по ночам ребята ездили пилить лес на продажу. Иногда родственники давали братьям деньги и продукты. Тетя получала опекунские выплаты и все отдавала мальчикам.
В 10-м классе Юра узнал, что в Бурятию снова приезжает американская семья. Дженифер и Марк искали братьев Тани, потому что девочка все время говорила про Чингиса и Зорика, просила встретиться с ними на Рождество. Она помнила только двоих.
Адлеры отыскали мальчиков и оформили на них документы, но уже в России узнали про двух других братьев. Юре исполнилось 16, Баир служил в армии.
Дженифер и Марк снимали дом в хорошем районе Улан-Удэ, Юра приехал к ним с ночевкой и там встретился с Чингисом и Зориком.
— Чувства были смешанные, — вспоминает тот момент Юра. — Тогда пришло осознание, что я как старший брат их бросил еще в больнице. Проснулась ответственность. Вышло, что они снова исчезают, а я не могу их поддержать.
О том, что Таню увезли в США, первым узнал Баир, но только через год он сказал об этом младшему брату.
— Конечно, было страшновато. Но по рассказам я понимал, что ей повезло, — признается Юрий.
В то время братья по-прежнему официально жили с тетей Маргаритой, но на самом деле могли не появляться дома по полгода. Из тюрьмы освободился ее муж, и ребята не могли найти с ним общий язык.
Юрий и Баир ушли и поселились в пустующем кирпичном здании. У одноклассников Баира были старые грузовики — по ночам ребята ездили пилить лес на продажу. Иногда родственники давали братьям деньги и продукты. Тетя получала опекунские выплаты и все отдавала мальчикам.
В 10-м классе Юра узнал, что в Бурятию снова приезжает американская семья. Дженифер и Марк искали братьев Тани, потому что девочка все время говорила про Чингиса и Зорика, просила встретиться с ними на Рождество. Она помнила только двоих.
Адлеры отыскали мальчиков и оформили на них документы, но уже в России узнали про двух других братьев. Юре исполнилось 16, Баир служил в армии.
Дженифер и Марк снимали дом в хорошем районе Улан-Удэ, Юра приехал к ним с ночевкой и там встретился с Чингисом и Зориком.
— Чувства были смешанные, — вспоминает тот момент Юра. — Тогда пришло осознание, что я как старший брат их бросил еще в больнице. Проснулась ответственность. Вышло, что они снова исчезают, а я не могу их поддержать.
Усыновить Баира и Юру Адлеры не могли — мальчики были слишком взрослыми. Но они стали называть их своими сыновьями. Дженифер и Марк не говорили по-русски, общались с Юрой через переводчика. Если оставались один на один, мальчик брал толстый словарь, быстро его листал и подчеркивал отдельные слова, которые хотел сказать. Английского языка он не знал совсем, потому что в школе учил немецкий.
— Сначала для меня они были просто иностранцами, — говорит Юра о своих приемных родителях. — А потом я начал к ним привыкать. Так или иначе, подсознательно ты чувствуешь теплоту людей и тянешься к этому. Да и просто хотелось, чтобы у меня были родители.
— Сначала для меня они были просто иностранцами, — говорит Юра о своих приемных родителях. — А потом я начал к ним привыкать. Так или иначе, подсознательно ты чувствуешь теплоту людей и тянешься к этому. Да и просто хотелось, чтобы у меня были родители.
Семья Адлер: Элли, Таня, Зорик, Петя, Итан, Чингис
Юра
Когда Адлеры забирали Чингиса и Зорика в США, на перроне братья пообещали друг другу, что они скоро встретятся. С того дня у Юры появилась идея фикс — уехать в Америку. Пока он оканчивал школу, Баир вернулся из армии. Юра видел, что старший брат изменился, но не знал, что именно случилось. Баир стал больше пить, не мог определиться, что ему делать. Через несколько лет его сердце остановилось.
— В детстве он перегорел, потому что ему пришлось воспитывать нас. А после такого трудно было остаться эмоционально здоровым, — предполагает Юрий.
Юра пробовал получить американскую визу, но «вообще не знал», как это правильно сделать, и в результате ничего не вышло. В старших классах он стал хорошо учиться и после школы поступил в Бурятский государственный университет на факультет экономики и управления. А через год бросил его и уехал в Москву: «Душа хотела чего-то другого». Кем только не работал: курьером, страховым агентом, финансовым консультантом. Потом открыл свою фирму и стал продавать стройматериалы через интернет-магазины.
С братьями Юрий созванивался примерно раз в два месяца. Он делился с Чингисом и Зориком впечатлениями от Москвы, а они — от США. Их сразу отдали в обычную американскую школу, хотя они совсем не знали английского. Раз в неделю с ними по-русски разговаривал психолог. К новым родителям они привыкли быстро, из разговоров Юра понимал, что Дженифер и Марк их очень любят.
— В детстве он перегорел, потому что ему пришлось воспитывать нас. А после такого трудно было остаться эмоционально здоровым, — предполагает Юрий.
Юра пробовал получить американскую визу, но «вообще не знал», как это правильно сделать, и в результате ничего не вышло. В старших классах он стал хорошо учиться и после школы поступил в Бурятский государственный университет на факультет экономики и управления. А через год бросил его и уехал в Москву: «Душа хотела чего-то другого». Кем только не работал: курьером, страховым агентом, финансовым консультантом. Потом открыл свою фирму и стал продавать стройматериалы через интернет-магазины.
С братьями Юрий созванивался примерно раз в два месяца. Он делился с Чингисом и Зориком впечатлениями от Москвы, а они — от США. Их сразу отдали в обычную американскую школу, хотя они совсем не знали английского. Раз в неделю с ними по-русски разговаривал психолог. К новым родителям они привыкли быстро, из разговоров Юра понимал, что Дженифер и Марк их очень любят.
Юрий на работе в Корее
В 2008 году Юра еще раз пробовал получить визу в Екатеринбурге. У братьев пока не было гражданства, и в Америке он фактически считался бы иммигрантом. Поэтому визу снова не дали, и Юра продолжил работать в Москве. Когда дела в фирме пошли хорошо, молодой человек вообще перестал думать о переезде в Штаты. Созванивался с родными и говорил, что приедет, но только в гости.
В 2014 году из-за кризиса начали закрываться строительные площадки, Юра потерял бизнес. На полгода он вернулся в Бурятию, потом год прожил в Санкт-Петербурге, затем снова переехал в Бурятию, а после всего решил поработать в Южной Корее — туда уехали многие знакомые в надежде заработать денег. Юра жил сначала в Сеуле, потом в Пусане и занимался всем: от стройки до продажи корейской косметики за границу. Примерно на четвертый месяц он сам начал неплохо изъясняться по-корейски.
Юра остался в Южной Корее на целый год. Все это время американская семья за него беспокоилась, особенно Дженифер. Она знала, что сыну приходится работать с 5 утра до 5 вечера и единственное, на что у него хватает сил после работы, — помыться и поесть. Каждый раз, когда они созванивались, Дженифер звала его домой: «Юра, давай сделаем так: бросай ты эту Корею. Ты что там делаешь? Все свое здоровье погубишь! Иди в посольство, получай визу, уезжай».
Через год Юра решил, что действительно пора собираться к родным. Записался на собеседование в посольство и прилетел во Владивосток. С собой привез статью о своей семье из журнала People на английском языке и показал ее девушке-офицеру. Она оказалась американкой. Просмотрев публикацию, она подняла глаза на Юру и сказала: «Слушай, а я помню!» Она читала этот материал в 2008 году — и вот теперь видела перед собой приемного сына Адлеров. В восторге она воскликнула: «Wow, welcome to America!»
Так Юра получил визу.
В 2014 году из-за кризиса начали закрываться строительные площадки, Юра потерял бизнес. На полгода он вернулся в Бурятию, потом год прожил в Санкт-Петербурге, затем снова переехал в Бурятию, а после всего решил поработать в Южной Корее — туда уехали многие знакомые в надежде заработать денег. Юра жил сначала в Сеуле, потом в Пусане и занимался всем: от стройки до продажи корейской косметики за границу. Примерно на четвертый месяц он сам начал неплохо изъясняться по-корейски.
Юра остался в Южной Корее на целый год. Все это время американская семья за него беспокоилась, особенно Дженифер. Она знала, что сыну приходится работать с 5 утра до 5 вечера и единственное, на что у него хватает сил после работы, — помыться и поесть. Каждый раз, когда они созванивались, Дженифер звала его домой: «Юра, давай сделаем так: бросай ты эту Корею. Ты что там делаешь? Все свое здоровье погубишь! Иди в посольство, получай визу, уезжай».
Через год Юра решил, что действительно пора собираться к родным. Записался на собеседование в посольство и прилетел во Владивосток. С собой привез статью о своей семье из журнала People на английском языке и показал ее девушке-офицеру. Она оказалась американкой. Просмотрев публикацию, она подняла глаза на Юру и сказала: «Слушай, а я помню!» Она читала этот материал в 2008 году — и вот теперь видела перед собой приемного сына Адлеров. В восторге она воскликнула: «Wow, welcome to America!»
Так Юра получил визу.
Встреча с семьей
Из Москвы Юрий прилетел в Нью-Йорк, оттуда самолетом добрался до Атланты. В аэропорту его встретили братья. Он все еще не знал английского языка. Зорик помнил русский и хорошо на нем говорил, а вот Чингис уже мог только понимать.
— Мы обнялись. Сели, поговорили. Было поначалу непонятно... Не верилось, что ты уже в Америке, что теперь братья рядом, что вот она — твоя семья. Мы не виделись с Чингисом и Зориком 10 лет! Не было ощущения, что это происходит в действительности. Они отвезли меня в местное кафе, вечером пришли их друзья. И вот тогда у меня появились слезы счастья. А в течение дня я был в каком-то затуманенном состоянии, — вспоминает Юрий.
На следующий день братья уже поехали в магазин за продуктами. Чингис и Зорик попросили Юру приготовить буузы (традиционное бурятское блюдо с мясной начинкой. — Примеч. ред.), борщ и оливье.
В штат Висконсин к приемным родителям Юра приехал через пять месяцев — хотел, чтобы встреча совпала с той датой, когда, по семейной традиции, родственники Адлеров со всего мира собираются за общим столом.
— Когда я приехал, у всех было очень много эмоций. Меня встретили с шариками и салютом. Наобнимались!.. Родные обступили меня кругом, это называется «семейный круг объятий».
— Мы обнялись. Сели, поговорили. Было поначалу непонятно... Не верилось, что ты уже в Америке, что теперь братья рядом, что вот она — твоя семья. Мы не виделись с Чингисом и Зориком 10 лет! Не было ощущения, что это происходит в действительности. Они отвезли меня в местное кафе, вечером пришли их друзья. И вот тогда у меня появились слезы счастья. А в течение дня я был в каком-то затуманенном состоянии, — вспоминает Юрий.
На следующий день братья уже поехали в магазин за продуктами. Чингис и Зорик попросили Юру приготовить буузы (традиционное бурятское блюдо с мясной начинкой. — Примеч. ред.), борщ и оливье.
В штат Висконсин к приемным родителям Юра приехал через пять месяцев — хотел, чтобы встреча совпала с той датой, когда, по семейной традиции, родственники Адлеров со всего мира собираются за общим столом.
— Когда я приехал, у всех было очень много эмоций. Меня встретили с шариками и салютом. Наобнимались!.. Родные обступили меня кругом, это называется «семейный круг объятий».
Семья Адлер (слева направо): Итан, Таня, Элли, Чингис, Петя, Зорик
Чтобы Юра успел у всех пожить, Адлеры составили целое расписание. Два дня он ночевал у родителей, день — у бабушки со стороны мамы, второй день — у бабушки и дедушки со стороны отца, потом поехал к кузенам, потом — к другим родственникам. Таня в это время была в армии, с ней Юра увиделся спустя еще три месяца.
— Без слез не обошлось. Для нее было очень важно обнять, почувствовать меня. Только при встрече она по-настоящему ощутила, что у нее теперь есть еще один родной человек, старший брат.
Затем Юра вернулся в Южную Корею. Он был уверен, что проживет там еще несколько лет, но родители настояли и уговорили переехать в США навсегда: «Хватит мотаться по миру. Приезжай к себе домой. Это теперь вторая твоя родина, это твой дом».
— Без слез не обошлось. Для нее было очень важно обнять, почувствовать меня. Только при встрече она по-настоящему ощутила, что у нее теперь есть еще один родной человек, старший брат.
Затем Юра вернулся в Южную Корею. Он был уверен, что проживет там еще несколько лет, но родители настояли и уговорили переехать в США навсегда: «Хватит мотаться по миру. Приезжай к себе домой. Это теперь вторая твоя родина, это твой дом».
— И я понял, что все действительно так и есть. Хватит уже. Меня очень тепло приняла эта страна, и я начал жизнь с чистого листа. Я чувствую себя здесь как дома. Конечно, скучаю по России, но планирую оставаться в США.
Сейчас Юра живет в штате Нью-Йорк, у него своя фирма по ремонту и укладке плитки. Чингис работает дальнобойщиком, живет в Бруклине. Он женился на бурятке, которую тоже удочерили американцы. Зорик живет в Атланте, работает высотником-монтажником, строит небоскребы. Их сестра Таня работает в Румынии при НАТО, она военный полицейский, недавно получила офицерское звание.
Чингис постепенно вспомнил русский, Таня начала его осваивать только недавно. У самого Юры с английским до сих пор есть проблемы. Он учил его в живом общении, сейчас иногда не совсем четко понимает устную речь.
Родной отец Батоширеевых умер, мать до сих пор живет в Бурятии. Однажды Юра с братьями позвонили ей по телефону.
— К сожалению, весь наш разговор свелся к вопросу, сколько денег мы можем ей прислать. Мы поняли, что человека навсегда изменил алкоголь, и с тех пор больше с ней не общаемся.
Сейчас Юра живет в штате Нью-Йорк, у него своя фирма по ремонту и укладке плитки. Чингис работает дальнобойщиком, живет в Бруклине. Он женился на бурятке, которую тоже удочерили американцы. Зорик живет в Атланте, работает высотником-монтажником, строит небоскребы. Их сестра Таня работает в Румынии при НАТО, она военный полицейский, недавно получила офицерское звание.
Чингис постепенно вспомнил русский, Таня начала его осваивать только недавно. У самого Юры с английским до сих пор есть проблемы. Он учил его в живом общении, сейчас иногда не совсем четко понимает устную речь.
Родной отец Батоширеевых умер, мать до сих пор живет в Бурятии. Однажды Юра с братьями позвонили ей по телефону.
— К сожалению, весь наш разговор свелся к вопросу, сколько денег мы можем ей прислать. Мы поняли, что человека навсегда изменил алкоголь, и с тех пор больше с ней не общаемся.
Русские родственники
Три года назад Таня рассказала Юре о своем друге детства Василии Аюрове, он тоже родом из Бурятии. В 2000-х годах его усыновили американцы, но первая семья от него отказалась. Пока не нашлась новая, Василий жил у Адлеров.
Молодой человек помнил, что у него были две сестры, и Таня попросила Юру помочь их найти. «Что-нибудь придумаем», — ответил он, хотя никогда раньше подобным не занимался.
— Мы списались с Василием, пообщались. Он плохо говорит по-русски. Я обратился к знакомому полицейскому в России, но тот сказал, что ничем не может помочь. Но у меня есть знакомые блогеры в Бурятии, у некоторых аудитория большая, свыше 400 тысяч подписчиков. И я решил создать пост в своем Instagram. Но я даже не предполагал, что это кого-то заинтересует!
Юра написал о том, что ищет родных Василия, рассказал, когда и примерно из какого детского дома его усыновили. Сам Василий помнил, что это было где-то в Верхней Березовке.
Пост стал вирусным. Буквально за три дня родственники нашлись.
Оказалось, что старшие сестры Василия всю жизнь провели в интернате, у одной из них был синдром Дауна. Вторая сестра умерла, но старшая жива и сейчас живет со своим дядей в деревне.
— Вася был очень рад, что мы их нашли. Пока он не ездил к ним в Россию, только собирается. Он общается с ними по телефону через переводчиков.
Молодой человек помнил, что у него были две сестры, и Таня попросила Юру помочь их найти. «Что-нибудь придумаем», — ответил он, хотя никогда раньше подобным не занимался.
— Мы списались с Василием, пообщались. Он плохо говорит по-русски. Я обратился к знакомому полицейскому в России, но тот сказал, что ничем не может помочь. Но у меня есть знакомые блогеры в Бурятии, у некоторых аудитория большая, свыше 400 тысяч подписчиков. И я решил создать пост в своем Instagram. Но я даже не предполагал, что это кого-то заинтересует!
Юра написал о том, что ищет родных Василия, рассказал, когда и примерно из какого детского дома его усыновили. Сам Василий помнил, что это было где-то в Верхней Березовке.
Пост стал вирусным. Буквально за три дня родственники нашлись.
Оказалось, что старшие сестры Василия всю жизнь провели в интернате, у одной из них был синдром Дауна. Вторая сестра умерла, но старшая жива и сейчас живет со своим дядей в деревне.
— Вася был очень рад, что мы их нашли. Пока он не ездил к ним в Россию, только собирается. Он общается с ними по телефону через переводчиков.
Василий Аюров
Василий Аюров
Сестра Василия с дядей
Так Юрий стал помогать разыскивать родственников своим землякам.
В 90-е и начале нулевых американцы усыновляли бурятских детей довольно часто. И усыновленные американцами буряты до сих пор общаются между собой. Василий рассказал своим знакомым, что Адлер помог ему найти родных.
Юлию Копылову, а ныне Джулию Басвелл, американцы удочерили в 2004 году, девочке было шесть лет. Instagram-пост Юрия о ней увидела жена ее родного брата и прислала Джулии сообщение по почте. Сам брат сейчас служит в армии.
Теперь Жюли время от времени общается с братом и двоюродной сестрой, мечтает поговорить со своим дедушкой и биологическим отцом. От тети девушка узнала о своем детстве, но рассказывать об этом журналистам она не хочет.
— Я не готова делиться своей историей, потому что просто хочу сохранить ее только для своей семьи, а не для всего мира. Эта история печальна. Но я была счастлива узнать, что произошло и почему, ведь теперь я могу простить родителей и продолжить свою жизнь, отпустив прошлое.
Джулии сейчас 22 года, она работает в американском доме престарелых. Девушка заново начала учить русский, а ее тетя решила выучить английский.
В 90-е и начале нулевых американцы усыновляли бурятских детей довольно часто. И усыновленные американцами буряты до сих пор общаются между собой. Василий рассказал своим знакомым, что Адлер помог ему найти родных.
Юлию Копылову, а ныне Джулию Басвелл, американцы удочерили в 2004 году, девочке было шесть лет. Instagram-пост Юрия о ней увидела жена ее родного брата и прислала Джулии сообщение по почте. Сам брат сейчас служит в армии.
Теперь Жюли время от времени общается с братом и двоюродной сестрой, мечтает поговорить со своим дедушкой и биологическим отцом. От тети девушка узнала о своем детстве, но рассказывать об этом журналистам она не хочет.
— Я не готова делиться своей историей, потому что просто хочу сохранить ее только для своей семьи, а не для всего мира. Эта история печальна. Но я была счастлива узнать, что произошло и почему, ведь теперь я могу простить родителей и продолжить свою жизнь, отпустив прошлое.
Джулии сейчас 22 года, она работает в американском доме престарелых. Девушка заново начала учить русский, а ее тетя решила выучить английский.
Джулия Басвелл
Жюли в детстве с двоюродной сестрой
Жюли и ее родная тетя
Джулия Рэйб в прошлом носила фамилию Ковалева. Мать оставила ее в роддоме. Жюли знала, что она недавно умерла. Юрий нашел в Бурятии ее родного дедушку.
Когда они созвонились по видеосвязи, Жюли плакала. Дедушка рассказал, что мать три раза сидела за наркоторговлю и умерла от цирроза печени. Отец Жюли скончался, он тоже пил: «Это из-за него она стала такой».
Сейчас дедушка живет один, и Юрий пытается помочь Жюли, чтобы она смогла приехать к нему в Россию.
Кроме двух Юль Юрий помог найти родственников и Алексу Моссонгу — Саше Новикову.
Когда они созвонились по видеосвязи, Жюли плакала. Дедушка рассказал, что мать три раза сидела за наркоторговлю и умерла от цирроза печени. Отец Жюли скончался, он тоже пил: «Это из-за него она стала такой».
Сейчас дедушка живет один, и Юрий пытается помочь Жюли, чтобы она смогла приехать к нему в Россию.
Кроме двух Юль Юрий помог найти родственников и Алексу Моссонгу — Саше Новикову.
Джулия Рэйб
Родители Джулии
Дедушка Джулии
Алекс
Алекс присылает корреспонденту «Правмира» видео, в котором говорится, что его родители сидели в тюрьме. Он сам не уверен ни в чем. Алекса атаковали журналисты, но он отказывался от комментариев, потому что эта история для него самого — загадка.
— Все хотят взять у меня интервью до того, как я поговорю со своими родителями. Мне сложно, потому что слишком много вопросов без ответов, — говорит Алекс корреспонденту «Правмира». — По рассказам, условия, в которых я рос в Бурятии, были очень-очень плохими. Но у меня нет целой картины. Все говорят, чтобы я спросил об этом родителей, но я не знаю русского.
— Все хотят взять у меня интервью до того, как я поговорю со своими родителями. Мне сложно, потому что слишком много вопросов без ответов, — говорит Алекс корреспонденту «Правмира». — По рассказам, условия, в которых я рос в Бурятии, были очень-очень плохими. Но у меня нет целой картины. Все говорят, чтобы я спросил об этом родителей, но я не знаю русского.
Алекс
Алекс уже общался со своей старшей сестрой и тетей, обе кажутся ему очень рассудительными. Родные понимают друг друга с трудом — сестра и тетя не умеют включать трехсторонний звонок, а у Алекса нет переводчика. С братьями пока не перезванивался — думает, что они стесняются.
Недавно отец прислал ему сообщение, в котором написал, что рад узнать о сыне и что очень жалеет о прошлом. И добавил: «Я не мог тебя воспитывать».
— Такое ведь не случается каждый день... Но я никогда не понимал, как можно ненавидеть или не любить кого-то, кого вы никогда не встречали? Тем более, как ненавидеть за то, что люди совершили 24 года назад? Они могли быть совершенно другими в то время, — рассуждает Алекс.
Недавно отец прислал ему сообщение, в котором написал, что рад узнать о сыне и что очень жалеет о прошлом. И добавил: «Я не мог тебя воспитывать».
— Такое ведь не случается каждый день... Но я никогда не понимал, как можно ненавидеть или не любить кого-то, кого вы никогда не встречали? Тем более, как ненавидеть за то, что люди совершили 24 года назад? Они могли быть совершенно другими в то время, — рассуждает Алекс.
Когда он увидит родителей, ему важно понять, готовы ли они с ним общаться.
— Я хочу встретиться с ними и готов их простить. Я правда не обижаюсь на них за тот выбор. Меня не было в их жизни, а их не было в моей. Но я всегда открыт для новых начинаний и уверен, что люди способны измениться. Думаю, что прощение — это лучшее, что может быть в сердце каждого.
В Америке Алекс работает в телекоммуникационной компании, но мечтает стать архитектором или графическим дизайнером. Куда поступать, пока не определился — выбирает между Германией и Россией.
— Я хочу встретиться с ними и готов их простить. Я правда не обижаюсь на них за тот выбор. Меня не было в их жизни, а их не было в моей. Но я всегда открыт для новых начинаний и уверен, что люди способны измениться. Думаю, что прощение — это лучшее, что может быть в сердце каждого.
В Америке Алекс работает в телекоммуникационной компании, но мечтает стать архитектором или графическим дизайнером. Куда поступать, пока не определился — выбирает между Германией и Россией.
Адлер продолжает помогать американским бурятам искать своих родственников. Он выкладывает пост у себя в Instagram, где пишет все, что известно о человеке из документов: его русское имя, имена родителей, дату рождения, адрес детского дома. Потом Юра рассылает эту информацию в разные бурятские паблики в других соцсетях и просит поделиться ею знакомых блогеров.
Но документы об усыновлении есть не у всех бурятов, которые хотят найти родственников в России. Кто-то их потерял, кому-то не отдают приемные родители: боятся, что их сына или дочь ранит правда о прошлом семьи.
— Но я считаю, что человек должен знать, кто он и откуда. Тогда намного проще понять себя, — уверен Юрий.
Но документы об усыновлении есть не у всех бурятов, которые хотят найти родственников в России. Кто-то их потерял, кому-то не отдают приемные родители: боятся, что их сына или дочь ранит правда о прошлом семьи.
— Но я считаю, что человек должен знать, кто он и откуда. Тогда намного проще понять себя, — уверен Юрий.