Распахивается дверь — и на пороге появляется молодой, розовощекий, с горящими глазами, в подряснике до самых пят отец Василий.
— Здравствуй, сынок! Ну наконец-то приехал! Проходи, вон твои тапки! — Еще не до конца поседевший пожилой мужчина идет в глубь темного коридора.
— Папа, а я теперь в сане!
— Да знаю я, знаю. Молодец!
— А ты что, не собираешься у меня взять благословение?
Мужчина останавливается.
— Чего взять?
— Благословение. У священника надо всегда при встрече брать благословение, ты что, разве не знаешь? Совсем в храм не ходишь?
— Хожу. Иногда захожу.
— Что значит — иногда? За-хо-жу? Надо каждую субботу вечером и воскресенье утром на Божественную литургию приходить.
— Надо? А кому это надо?
— Ты чего это? Тебе, конечно же!
— Мне? Да нет, мне не надо. Я вон раз в месяц зайду в храм, постою, свечку поставлю. Помолчу. За вас за всех помолюсь, как могу. И мне хватает!
— Да как так можно? Папа! Ты чего, совсем ничего не понимаешь? Твой сын — священник! Теперь ты должен ходить каждое воскресенье в храм!
— Кому должен? Тебе, что ли? — хмыкает отец.
— Ну, не мне. Церкви. Богу!
— Проходи ты лучше, расфилософствовался тут. Чайник поставлю. Халат свой — или как там его звать — на вешалку вешай.
— Так ты возьмешь у меня благословение или нет?
— Послушай, сынок. Я в этих ваших вещах не особо-то. А что, вот без этого никак? Просто по-обычному, по-человечески? Это что же, раз ты в сане, теперь я тебя должен отцом Василием величать? Да какой ты мне отец? Ты же сын мой! Я что, не могу тебя просто, как обычно, Васей звать? Ты что, теперь другой человек? Ну-ка дай-ка посмотрю…
Отец вернулся к двери и, прищурившись, тщательно оглядел пришедшего.
— Да нет, мой сын. Тот же самый. Знаешь что, давай так. Ты мне сын — а не сан. Раздевайся, и пойдем чай пить!
Слегка поджав губы, так и не дождавшись, чтобы преподать родному отцу свое благословение, священник проходит на кухню.
Резко открывается соседняя дверь, и на кухню влетает рыжий взлохмаченный мальчуган с победным криком:
— Мафка, вставай! Это же наш Васька плиехал! Ой. А почему у тебя такой больфой клестик? Класивый какой!
— Я теперь священник, Сережа!
— Мафка, Мафка, Васька тепель батюфкой лаботает! Ула-а-а-а!
С полными восторга глазами мальчишка бросается на шею своему дядьке. Глубоко вздохнув, отец Василий снова становится Васькой — простым, добрым, всеми любимым…
