Светлана Строганова с приемной дочерью Полиной
Детей Олеси Уткиной передали бабушке под временную опеку.
Радость, счастье, можно выдохнуть. Не до конца, но хотя бы сейчас для детей этот бесконечный ужас кончился.
Почему бесконечный? Потому что у детей обычно чувство времени совсем другое – не такое, как у взрослых. Им все кажется мучительно тянущимся и не имеющим конца. Если вы куда-то ездили со своими детьми, то, наверняка, самый частый вопрос был: «А сколько еще осталось?» или «А когда мы приедем?»
Что будет дальше? 1 апреля будет суд. Его никто не отменил, так что ситуация еще не разрешилась.
1 апреля судом будет рассматриваться вопрос об ограничении или лишении прав Олеси Уткиной в отношении своих двух несовершеннолетних детей. Отобрание происходило по 77 статье – а это означает, что отбирающие сочли, что жизнь и здоровье детей находились под угрозой.
С обеих сторон есть ряд свидетельств и документов, которые они предоставят как доказательства. Многие приемные родители и просто сочувствующие граждане надеются, что суд примет во внимание все обстоятельства и не разлучит детей с любящей матерью (это уже мало у кого вызывает сомнения).
Забрать детей из семьи, а потом уже разбираться с родителями
Однако, что же ждет нас всех? Страх. Это разрушительное слово, отравляющее жизнь многих людей.
Боятся опеки, потому что не существует никаких регламентов в отношении оценки интересов ребенка – что будет в интересах ребенка, а что нет.
Конечно, есть очевидные вещи: когда ребенок сильно истощен, в квартире ковер из тараканов, родители абсолютно невменяемые и избивающие своих детей – тогда, наверно, не возникает серьезных вопросов.
Однако, теперь опеки после громких случаев смерти детей в семьях будут предпочитать перестраховаться – лучше забрать детей и потом разбираться, чем оставить и получить за это выговор, лишение премии, а то и попасть под уголовное преследование.
И в какой-то степени специалистов социальных служб можно понять. Технически они заботятся об интересах ребенка, на самом же деле чаще в первую очередь выполняют гласные или негласные инструкции и однозначно стремятся минимизировать усилия, направленные на решение проблемы.
Вникнуть в проблемы социально незащищенной семьи, продумать и найти пути их решения, помогать, контролировать, привлекать сторонние организации для помощи – для этого у опек нет ни времени, ни ресурсов, а часто и нет желания.
Забрать же детей из семьи (а значит, угроза здоровью снимается, по их мнению), а потом уже постепенно разбираться с родителями — вот кажущийся вполне логичным выход в неоднозначной ситуации.
Это может показаться правильным и многим обывателям. То тут, то там, участвуя в различных дискуссиях, я слышу такие комментарии: «Ну не могут забрать без причин. Раз забрали, значит есть, за что». Или «Органы знают, что делают. Разберутся, если не виноваты, выпустят».
Мне, конечно, от этих комментариев очень веет тридцатыми годами прошлого века. То ли память у нас короткая, то ли наоборот уже настолько это в нас вросло, что не никак не избыть это в себе.
Однако, и изымающие специалисты (а равно и сотрудники полиции), и наблюдатели, и СМИ часто выпускают из вида один важный момент. Пожалуй, самый главный во всей этой истории – это те страдания, которые испытывают дети при разлучении с родителями.
Всплывают уже забытые инструкции на тему «Что делать, если к вам пришла опека и полиция»
Мало кто осознает серьезность этих травм — много написано психологами и специалистами, занятыми в сфере семейного устройства, не буду повторяться. Я хочу написать про страх.
Тот, который теперь движет опеками, начавшими отказывать кандидатам в заключении – каких только причин не указывают. И недостаточный метраж (хотя никакого ограничения в законе нет), и отсутствие брака (и на этот счет закон у нас не дает ограничений), и просто неготовность.
Одному кандидату отказываются писать определенный возраст ребенка, указывая в заключении возможность приема детей на несколько лет младше – при этом, у него есть совершенно конкретный ребенок, с которым уже есть установившаяся привязанность (дальний родственник). Никаких аргументов, кроме «помладше – это хорошо», нет.
Опеки начинают свирепствовать и в отношении уже состоявшихся приемных родителей: массовые внеплановые проверки, допросы детей «кормят ли?», «а вкусняшки дают?», «не бьют ли?», попытки докопаться до ремонтных работ в квартире или доме, требования убрать антисанитарию в подъезде или переехать в более просторные квартиры/в другие условия/в другие районы.
В школах учителя начинают расспросы учеников, которые по их мнению попадают под категории семей с повышенным риском – малообеспеченные, многодетные, приемные.
Врачи в поликлиниках, принимая детей с жалобами на больное горло, предлагают раздеться и внимательно осматривают ребят на предмет синяков и худобы.
Все это нервирует родителей, которые начинают в панике думать, как можно обезопасить себя и своих детей – и всплывают уже забытые инструкции на тему «что делать, если к вам пришла опека и полиция» и «как вести себя детям, если звонят в дверь и представляются, что из опеки».
Я очень хочу, чтобы все закончилось разработкой адекватного регламента по помощи семьям
Страх всегда направлен в будущее. Это всегда переживание того, чего не случилось.
Как правило, боятся люди трех вещей:
— У меня отберут то, что я имею
— Мне не достанется то, что на что я претендую
— Обо мне узнают то, что я не хочу, чтобы знали
Конечно, сейчас родителями движет преимущественно первый пункт. И важно в этой ситуации еще раз провести инвентаризацию того, что есть в вашей семье – возможно, посоветоваться с товарищами, дать им взглянуть со стороны, где видны слабые места. Попробовать их исправить.
Если все в целом нормально, то надо просто стараться сохранять спокойствие. В этом может помочь общение с такими же людьми, как вы. Если вы многодетные, есть сообщества многодетных. Если приемные родители – клубы приемных семей.
И еще один немаловажный момент, который может спасти ситуацию, если все станет плохо – все разговоры с любыми чиновниками записывайте. Фиксируйте, делайте аудио или видео запись. Можно поставить себе заодно программу записи телефонных разговоров.
Я очень хочу, чтобы этот период закончился для государства разработкой адекватного регламента по помощи семьям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, созданием системы критериев оценки интересов ребенка, а для всех родителей окончанием волнений и спокойным воспитанием своих детей и дальше.
И еще один важный момент, который мы все увидели – все-таки серьезная огласка и подключение общественности к таким проблемам могут приводить к быстрым действиям государственных органов по выправлению ситуации.
А значит, надо и дальше оставаться неравнодушными и активными, и тогда, Бог даст, мы будем жить в мире, который будет меняться к лучшему.
Я в это верю.
