Сообщение о смерти Джека Кеворкяна, известного также как “доктор Смерть”, вызвало новую волну обсуждений так называемой эвтаназии — медицинского умерщвлении человека с его согласия. “Доктор Смерть” умертвил таким образом 130 человек — которые, как он утверждал, все равно умирали и испытывали невыносимые страдания. Кеворкян пережил тюремное заключение, из которого был освобожден относительно недавно, и до конца оставался сторонником и пропагандистом “права на достойную смерть”, которого, по его убеждению, людей несправедливо лишают консерваторы. Сам он, впрочем, умер в возрасте 83 лет от совершенно естественных причин.
Некоторые отозвались на новость о его смерти похвальными надгробными речами: “Доктор Кеворкян стоит для меня в одном ряду с такими историческими деятелями, как Галилео Галилей, академик Сахаров или Джордано Бруно. Просвещённый человек, бросивший вызов окружающему тоталитарному обскурантизму и невежеству, дорого за это заплативший, но добившийся того, что институты общественного мракобесия, против которых он при жизни боролся, дали трещину… Пора уже лицемерам оставить в покое неизлечимых больных, и признать их право на самостоятельное решение вопроса о продолжительности их страданий.” Лицемеры — главным образом церковники — покушаются на право взрослых людей распоряжаться своей жизнью. Кеворкян поднял флаг свободы и гуманности, пострадал от них, но приблизил то прекрасное время, когда эвтаназия будет принята “во всем цивилизованном мире”.
Что не так в этой борьбе за свободу? У сторонников эвтаназии есть три аргумента — один выглядит серьезным и достойным обсуждения. Второй — грубо и очевидно лицемерным. Третий — настолько бесчеловечным, что его решились озвучивать только недавно. Но все три тесно связаны.
Первый аргумент — аргумент от боли. Человеколюбие требует положить конец страданиям умирающего, раз он уже точно не поправится. Меня это не убеждает — вообще-то надо обезболивать, а не убивать — но я понимаю, что это серьезный аргумент, его могут поддерживать в целом разумные и благонамеренные люди. Однако я с ними не согласен — особенно в свете недавних разговоров о том, как людям трудно получить обезболивание. Если вместо того, чтобы обезболивать, людей можно будет просто быстро и дешево умерщвлять, никакого обезболивания добиться будет в принципе невозможно. Невыносимо страдаете? Вот Вам одна-единственная ампула, и отвяжитесь.
Второй аргумент — “взрослый человек имеет право распорядиться” представляется мне просто издевательским. Предполагается, что эвтаназия должна практиковаться в отношении людей, которые имеют твердое намерение лишить себя жизни, но находятся в столь беспомощном положении, что не могут сделать этого самостоятельно. Люди в таком положении целиком и полностью зависят от милости окружающих — и, если эти окружающие с нарастающей деликатностью станут напоминать им , “какая скука сидеть с больным и день и ночь”, у больных вряд ли будет возможность сделать действительно свободный выбор. В конце концов, когда Император посылал подданному шелковый шнурок, было ясно, что реального выбора он ему не предлагает.
Третий аргумент сторонников эвтаназии носит прямо и грубо экономический характер — умертвив тяжелобольных, мы можем неплохо сэкономить. Как говорит известный британский философ (британскими бывают не только ученые) баронесса Уорнок, люди, страдающие деменцией (старческим слабоумием, которое невыносимыми страданиями вовсе не сопровождается) “обязаны умереть”. Именно так — не “имеют право”, а обязаны, поскольку они “впустую истощают ресурсы своих семей и системы здравоохранения”.
Представьте себе, что Вы попали в беспомощное положение, а люди, от которых Вы полностью зависите, уверяют Вас, что Вы — невыносимая обуза для страны, и обязаны умереть. Вам это тут же с радостью устроят, как только Вы перестанете быть такой трусливой и эгоистичной сволочью и подпишете где Вам говорят. Можно ли будет назвать это “уважением к Вашему праву распорядиться своей жизнью”? Только в качестве крайне жестокой шутки.
Другой аспект эвтаназии — то, что она неизбежно начинает пониматься настолько расширительно, что начинает охватывать не только людей, испытывающих невыносимые страдания, но и людей, страдающих, например, от ослабления слуха, или даже людей, просто пришедших в уныние. Об этом совершенно ясно говорит, например, директор швейцарской клиники “Дигнитас” и горячий энтузиаст эвтаназии Людвиг Минелли.
Поэтому посмотрим правде в глаза — речь идет не о “праве распорядиться своей жизнью”, а о том, чтобы слабые и больные прекратили “впустую истощать ресурсы”. В самом деле, может получиться немалая экономия.
Эвтаназия: « Они будут любить нас, как дети, за то, что мы им позволим грешить».
Эвтаназия – это убийство, а врач – не палач