Две телеграммы
Когда я был иподиаконом, незадолго до праздника Рождества Христова меня попросили помочь: кто-то там не успевает, надо съездить на Центральный Почтамт и послать по списку поздравления от нашего Святейшего
Патриарха Предстоятелям Православных Церквей и далее по чину и положению всем тем, кого уже много лет принято приветствовать и поздравлять в самые главные праздники в году. Текст был стандартный в двух вариантах: для православных и для неправославных. Надо было на международных бланках телеграмм написать русские тексты латинскими буквами.
Я провозился довольно долго, но все телеграммы с адресами написал. Подхожу к окошку и подаю телеграфистке целую стопку телеграмм. Она тоже довольно долго возится, проверяя по какой-то книге индексы государств и цену за слово. Позади меня потихоньку накапливается очередь из иностранцев, потому что другого международного окошка нет.
Один бланк телеграфистка возвращает мне и говорит:
— Эту телеграмму я принять не могу, потому что вы не написали название государства.
Я беру бланк. Там написано: “Град Ватикан. Его Святейшеству, Римскому папе Павлу Шестому”. Говорю телефонистке:
— Ватикан — это город-государство. По-славянски слово “град” означает “город”.
— А где он расположен?
— На территории Рима в Италии.
— Ну вот так и пишите: Италия, Рим.
— Не могу я так писать, это совершенно другое государство, так можно задеть очень важные дипломатические стихии, это очень опасно, да и текст не мой, я его только отсылаю.
Телефонистка полезла снова в справочник. Наконец встала разъяренная и громко и отчетливо на полтелеграфа сказала:
— Нету такого государства, видите, нет! Я говорю:
— Может быть и Римского Папы тоже нет?
— А может и нет, откуда я знаю? Принять не могу! В очереди получили большое удовольствие от нашего диалога. Такого яркого примера субъективного идеализма никто из них за всю жизнь наверняка не встречал. Смеялись громко и откровенно.
Наконец подошел из очереди один иностранный господин и очень почтительно сказал телеграфистке:
— Уважаемая госпожа, я хочу вас заверить, что Ватикан существует, и Римский Папа тоже есть, телеграмму можно принимать.
Свидетельство иностранца для нашей русской телеграфистки не имело никакого значения. Чувствуя, что попала в смешное положение, она наконец сказала мне:
— Только на Вашу ответственность, если Вы поручитесь за Римского Папу и Ватикан, я телеграмму приму, но доставку не гарантирую.
Я торжественно поручился в центре Москвы, недалеко от Кремля, что Римский Папа существует, и Ватикан тоже есть на земле. Пусть принимает факт их существования на мою ответственность.
Телеграмма была принята. Кто бы мог подумать, что мне, рязанскому студенту и “православному отроку”, придется поручиться за Папу и Ватикан и защищать их существование. Здесь есть что-то средневековое и рыцарское. И смех, и грех!
Другая телеграмма была совсем об ином, и разделяют их несколько лет.
Я уже год прослужил в Хамовниках в качестве диакона. Этот год был очень тяжелым и трудным. Я служил за двоих и нагрузки были такие, что можно было потерять здоровье (оно, кстати, и было потеряно в значительной степени именно в Хамовниках). Но физические нагрузки нельзя сравнивать с нравственными и духовными. Я был в самом презираемом и уничижительном положении у начальства, воспринимался как враг, которого хорошо бы уничтожить, но так сразу — неудобно, а постепенно даже лучше будет: пусть пострадает. О том, почему так было, скажу как-нибудь потом. А сейчас о телеграмме, которая дала мне передышку на одну неделю в этом непрекращающемся давлении со стороны моего начальства.
Под Воздвижение 1979 года ночью в Московской Духовной Академии случился страшный пожар. Погибли в огне несколько студентов, многие были ранены, чуть не сгорел академический храм. Я, как недавний выпускник, переживая случившееся, послал телеграмму Владыке Ректору с предложением собрать молодых энергичных прихожан в Хамовниках и выехать помочь на пожарище. В телеграмме дал обратный адрес нашего храма.
Прихожу через несколько дней. Мне говорят: — Отец Сергий, Вам телеграмма на храм пришла, лежит уже два дня. А глаза у всех какие–то странные и вопрошающие. Смотрю — и настоятель как-то по-человечески на меня вдруг взглянул. Думаю, что такое случилось, что это за телеграмма, которую уже все прочли?
Читаю: Москва, Николо-Хамовнический храм, диакону Сергию Правдолюбову = Прошу молитв = Apxuenucкon Александр.
Вот это да! Случился пожар, и могущественнейший Владыка Ректор, который всего через месяц получит государственный орден “Знак Почета” и нисколько не пострадает от последствий пожара, как пострадал бы любой генерал после такого происшествия в своей воинской части,— Он вдруг первым делом шлет телеграмму простому диакону с просьбой помолиться. Вот тебе, мол, и простой диакон, надо с ним поосторожнее.
Но прошла неделя, и все встало на круги своя. Опытный человек всегда поймет, где причинно-следственная связь, а где простая случайность. Думаю, что у других повод для усиленных размышлений все–таки имелся. Ведь никто не знал, что мною была послана телеграмма, а пришла простая ответная.
Протоиерей Сергий Правдолюбов. Что запомнилось из прошедшего. М., 2005.
