Тётка, с крашеными пергидролью волосами, ворвалась ко мне в кабинет, распространяя шлейф духов GUERLAN – видимо, из серии восточных ароматов.
Впечатление, что в парфюмерной лавке разбили флакон и так и оставили.
– Это хоспИс? – с ударением на «и» спросила она, не поздоровавшись.
– Да. Вам можно помочь?
– Я сама кому угодно помогу. У меня будущая родственница умирает.
Разобрались, что к чему. Крашеная блондинка – товаровед местного крупного универмага – выдаёт замуж дочку. Мама жениха заболела совсем некстати. Заказан стол в ресторане, приглашены родственники. А «будущая родственница», пройдя курс облучения, так и не поднялась на ноги. И вот – к свадьбе всё готово, а тут такое. Лежит, плачет, есть отказывается. Причин держать будущую родственницу в больнице не нашли, готовя к выписке. Но – посоветовали обратится в хоспис.
По документам – да, наша больная. В перспективе. Клиническая группа 4, болей нет, ходить не может.
Пошли смотреть. Обычная женщина, скромная, стыдящаяся своего состояния, извинялась за неудобства, причиняемые ею. Учительница русского языка и литературы. Рада за сына, говорила, что хоть в коляске, но на свадьбе будет обязательно.
Когда больная услышала о возможном переводе к нам – стала отказываться.
«Я очень хочу домой, отпустите меня, очень Вас прошу».
Не хочет – значит, не хочет. Сообщила товароведу.
– Что значит, не хочет? А МЫ кто? А свадьба? Это ж не поминки. Поймите, доктор, у меня единственная дочь. И зятя я везде в жизни устрою. Они ж нищие.
– Я не могу госпитализировать её без согласия.
– А Вашего согласия никто не спрашивает. У меня будет разрешение самого (указала имя чиновника, который будет настаивать на госпитализации).
– Она уже не человек. Какое счастье, что у молодых есть Я! – при этом она томно вздыхала, и запах духов казался совсем невыносимым.
На том и расстались. Нечего говорить о том, что больную на следующие сутки перевели к нам. Она так же просилась домой. Она повторяла это каждый час.
Товаровед пришла к нам узнать о том, насколько долго мы можем «держать её».
Я пыталась уговорить её нанять для больной сиделку дома и всё-таки перевести её домой, учитывая желание пациентки. Бесполезно. Она кричала, что не позволит испортить медовый месяц дочери. Сообщила о том, что оплатила поездку на Кипр, и после бракосочетания молодые отбудут туда. Клеймила нас гневом, обвиняя в том, что «хоспИс – это сфера обслуживания и ничего больше. И в магазине я продаю товар всем, а не тем, кому выберу».
Пройдя по хоспису, несколько присмирела. Так как денег за лечение мы не берём, сокрушалась о том, что нет частных приютов в Киеве.
За день до свадьбы товаровед появилась снова. С большой коробкой.
– А гуманитарную помощь принимаете?
В коробке было сто рулонов туалетной бумаги.
Больная умерла через четыре недели. Молодые были на Кипре. Тело учительницы забрали родственники товароведа.