В редакцию пришло письмо: «Меня удивляет, что все постоянно говорят о каком-то мифическом счастье. Начинаешь думать, что ты моральный урод, живешь, а никакого особого счастья никогда не было, а начнешь приглядываться к людям — в каждой избушке свои игрушки. Мне кажется, счастливым может быть только идиот. И очень вредно воспитывать детей в ожидании счастья, потому что тогда трудно принять жизнь, в чем-то тебя обманувшую, не оправдавшую ожиданий. От этих разговоров о вечном счастье многие и впадают в депрессию, доходят до самоубийств. Это очень вредные разговоры о счастье: не испытывая особого счастья, человек ощущает себя несчастным, хотя может вести совершенно нормальную жизнь». Людмила
С вопросом, есть ли в жизни счастье, мы обратились к нашим респондентам.
«Можно и страдать, не мучаясь»
Игумения ФЕОФИЛА (Лепешинская), настоятельница Богородично-Рождественского монастыря в селе Барятино Калужской области:
— Думаю, у многих людей, совсем необязательно идиотов, бывают мгновения, когда они испытывают совершенную полноту бытия — ощущение счастья, которое, конечно, не может длиться долго, чтобы не слиться с обыденностью. Эти моменты драгоценны, они омывают душу и возвышают ее благодарностью Творцу, потому что в состоянии счастья мы точно знаем: оно не из нас, оно не заслужено, а послано свыше, как дар и обещание. А еще важнее — эти мгновения вырывают нас из повседневности, в которой мы так и норовим погрязнуть, чтобы в заботах и попечениях плоти забывать о едином на потребу. Автор письма прав: рассчитывать на счастье вредно и глупо еще и потому, что всякий представляет его по-своему, впадать же в депрессию из-за несбывшихся надежд свойственно, очевидно, тем, кто надеется сам, своими руками вылепить для себя нечто лучезарное. А верующий знает: «счастье» не из христианского лексикона; нам ближе «радость» — радость о Господе, то есть о том, что все в руках Бога Всемогущего, а значит, для нашего блага.
Страдание может быть состоянием гораздо более ценным, поскольку принуждает задуматься о смысле всего, иногда побуждает даже вступить в диалог с Богом, т. е. молиться. Можно, думаю, страдать не мучаясь, сохраняя душевный мир: «”смирихся”, и спасе мя Господь» — это близко к радости. В жизни христианина радости гораздо больше, чем скорби, и такой радости, при которой ничего не страшно, которую действительно никто не может отнять. Это любовь к Богу. Кто-то из святых говорил, что Бога будет любить и в аду, поэтому расчет на воздаяние не имеет значения.
«Родительская любовь помогла мне чувствовать себя в жизни счастливой»
Мария ГОРОДОВА, корреспондент «Российской газеты»:
— Я убеждена, что если ребенок воспитывался в атмосфере радости и любви, то, став взрослым, он никогда не озлобится, что бы ни случалось в его жизни. Но мне кажется, что современное общество ориентирует людей не на счастье, а на непрерывное потребление радости, то есть на праздное отношение к жизни. А счастье — умение самому найти радость во всем, иногда даже вопреки обстоятельствам. Много лет назад в деревне, где вырос мой муж, я познакомилась с одной старушкой. Она пережила голод тридцатых годов, войну, послевоенную разруху — но какой же у нее был светлый взгляд! До сих пор помню, как она смотрела на небо, на солнце и улыбалась своим беззубым ртом. А потом видела ее невестку — молодую, здоровую, красивую, но всем недовольную, на весь свет озлобленную. И не раз встречала я людей внешне благополучных, но постоянно ноющих, на всех обиженных — общаться с ними было невозможно. Они считали, что весь мир им должен. При таком отношении к жизни человек никогда не будет счастлив. А есть люди, которые счастливы просто потому, что у них руки-ноги на месте и они могут видеть солнце.
Когда я училась во втором классе, парализовало бабушку. Семь лет она лежала, мы жили в тесноте, я все эти годы спала на полу, но все равно у меня было счастливое детство — родители любили меня, и я это чувствовала. Именно родительская любовь помогла мне в дальнейшей жизни пережить страшные потери самых близких людей. Никто не стремится к страданиям, даже Спаситель просил Отца, если возможно, пронести мимо него чашу страданий. Но человек, никогда не страдавший, не способен сопереживать другим, чувствовать чужую боль. Эгоисты мы! Наверное, поэтому Господь попускает страдания. Не раз видела, как после страданий люди становились чище, светлее. Мало кто может, как священноисповедник Лука (Войно-Ясенецкий), сказать: «Я полюбил страдания» (так его книга называется), — но если их принимать без ропота, они очищают душу.
«О счастье мечтать не вредно, как врач говорю!»
Андрей ГНЕЗДИЛОВ, доктор медицинских наук, психотерапевт хосписа в Приморском районе Лахта Санкт-Петербурга, профессор кафедры гериатрической психиатрии Психоневрологического института имени Бехтерева:
— Человек не может жить без мечты, а как мечтать о том, чего не знаешь? Как раз мечта дает нам представления о счастье, а во время творческого подъема (ведь это творческое переживание) — и возможность пережить минуты счастья. Поэтому я не могу согласиться, что вредно говорить с детьми о счастье.
Задача хосписной службы — помочь человеку принять свою беду. И некоторые не только принимают, но, вопреки всему, чувствуют себя счастливыми. Однажды привезли к нам женщину, которая была в отчаянии, говорила: «Христос страдал три дня, а я шесть месяцев не могу найти покоя». Она исповедовалась, причастилась, а потом пережила встречу с Богом. Она увидела, как Христос на иконе, которая стояла в палате, улыбнулся и сказал ей, что не надо бояться — Он всегда с нами. Это ночью произошло, она вызвала дежурных, и по ее поведению было очевидно, что у нее не галлюцинации. Прожила она еще неделю, и все сотрудники под любым предлогом старались прийти к ней в палату, чтобы увидеть счастливого человека. Я редко видел таких счастливых людей.
Именно такие случаи помогают сотрудникам хосписа выдерживать моральные нагрузки. Нам трудно понять, как страдают наши пациенты, но не раз мы видели, что они не просто терпят, но постепенно сублимируют свои страдания в позитивный опыт. И это для нас всегда счастье — мы понимаем, что работаем не зря.
«Рай начинается здесь и сейчас».
Татьяна ГОРИЧЕВА, философ, публицист:
— Счастье — это у-частие, при-частие. В сербском языке счастье, радость — это встреча. Счастье — не мифологическая выдумка, это истина и высшая реальность. Это — сей-час, ставший вечностью. В моей жизни я не знала, что такое Встреча, до 26 лет. Уже пройдя этапы ницшеанства и экзистенциализма, попробовав йогу, случайно наткнулась на молитву «Отче наш». И свершилось! На меня сошел поток любви, о существовании которой я и не знала. Я сказала себе — это Бог. Ты любима, Бог ждет Твоего служения.
Первый визит в церковь — и рай стал реальностью. Литургия изменила меня целиком. А жизнь после Литургии стала литургией космической. Все сотворенное Богом — время и пространство, деревья, звери, звезды, даже люди были отблеском Его славы.
Я поехала в пустыньку под Ригой, к знаменитому старцу, отцу Тавриону. Во время проповеди он говорил о борьбе с дьяволом. В недоумении я спросила его: «Разве есть зло? Ведь кругом один свет. Дьявол побежден». Отец Таврион ответил: «Ты еще несовершенна, как Адам в раю. Для совершенства нужно понять, что такое Крест, пройти страдания. Все это у тебя будет».
И было. За организацию нелегального женского движения меня в 1980 году изгнали из России, последующие десятилетия я ездила по миру, выступая с докладами о русской духовности. Собирались большие аудитории. Людям, уставшим от унылости политических диссидентов, хотелось услышать «положительного» русского человека. Для меня же наивысшей наградой было сияние понимающих лиц. Были встречи с совершенно чужими людьми Германии, Италии, Бразилии, Кореи… И росла радость узнавания. Это были родные люди. До смерти, до открытия невозможного единства.
Конечно, в жизни были не только восторги. Сейчас, будучи уже давно больной и прикованной к постели, я не имею порой сил ни на радость, ни даже на печаль. И еще ближе стали мне самые обездоленные, самые несчастные существа на свете. Я счастлива, что, несмотря на немощи, могу любить деятельно, Бог дает еще пожить в этом мире, чтобы жертвовать (настоящая жертва всегда радостна), чтобы страдать и сострадать, даже спасать тех, кому много хуже, чем мне.
Нет, автор письма не прав — жизнь не есть ожидание иллюзорного счастья. Рай начинается здесь и сейчас. И для счастья нужно сначала найти себя, а потом уже преодолеть, нужно при-чащаться, быть в Евхаристии, жить в творческом, жертвенном благодарении.
«Счастье — любить и быть любимым»
Протоиерей Игорь ГАГАРИН, настоятель храма Иоанна Предтечи села Ивановское Ногинского района Московской области:
— В детстве мне попалась на глаза открытка-фотография из тех, которыми торговали инвалиды в поездах в сороковые годы. На ней были изображены держащиеся за руки юноша и девушка, и внизу надпись: «Как хорошо любить и быть любимым!» Я, подросток, тогда подумал: «Вот это и есть настоящее счастье!» Теперь мне пятьдесят, а я и сейчас думаю так же. Однако не надо понимать эти слова слишком узко. Ситуация «Любить и быть любимым!» наполовину уже всеми нами достигнута. Каждый из нас любим Господом. «Господи, Ты, Который любишь меня нежнее самой нежной жены…» — так молился святой Иоанн Кронштадтский. Но одни даже не слышали о Божией любви, или слышали, но не верят в нее, потому что не верят в Бога. Другие знают о ней, но никак не ощущают. Третьи — знают и чувствуют. Вот эти-то люди и счастливы подлинным счастьем. Потому что, ощутив любовь Божию, ты не сможешь не ответить на нее любовью. И вся наша духовная жизнь в Церкви: службы, молитвы, посты, таинства — направлена к тому, чтобы очистить сердце и сделать его способным ощущать эту любовь и ответить на нее любовью к Богу и, конечно, к ближнему, потому что одного без другого не бывает.
