Советская Золушка Дуся Виноградова
Комедия «Светлый путь» 1940 года, как и все фильмы Григория Александрова, была, несомненно, государственным заказом.
В 1935 в стране началось стахановское движение, в 1936 оно добралось до ткачих, начавших гонку за рекордами со знаменитой Дуси Виноградовой. Именно от этих времён в русском языке осталось выражение «многостаночницы», ставшее со временем иронично-презрительным. Потом, по-видимому, появился заказ Александрову на освещение нового явления силами советского кинематографа.
Надо сказать, авторы подошли к делу весьма творчески. В основу нового фильма была положена пьеса Виктора Ардова «Золушка». Режиссёрская работа и качество съёмки тоже впечатляют.
Многие планы сняты здесь длинными проходами подвижной камеры (и это – в конце 1930-х годов!), половина действия положена на музыку, так что движения актёров в кадре выверены чётко в музыкальный ритм. Значительную часть экранного времени занимает, пусть простенькая, но комбинированная съёмка. Есть здесь даже музыкальный номер с фигуристами! (Американская «Серенада Солнечной долины» с аналогичными съёмками Сони Хени, выйдет на экраны лишь годом позже).
В общем, можно не любить Любовь Орлову как актрису или в целом эксперименты Григория Александрова в синтетическом жанре, можно не принимать советскую фабулу, где очень смешно выглядят сейчас чумазые герои, бесконечно хлопающие на бесконечных митингах, но в качестве съёмки фильму не откажешь.
Когда бы не одно «но». По какой-то странной прихоти режиссёра снимался фильм в Сергиевом Посаде. Когда при очередном просмотре я вдруг поняла, ГДЕ это снято, александровская комедия практически перестала для меня существовать.
Образ «тёмного прошлого»
По-видимому, место съёмок вдохновило режиссёра и на некоторые особенности в системе образов фильма. Общий вид Лавры, выступает здесь лейтмотивом, который у авторов ассоциируется с «тёмным прошлым».
С Лаврского пейзажа фильм, собственно, начинается.
Позже на многих кадрах будет маячить то купол Успенского собора, то Лаврская колокольня.
На фоне этого пейзажа существует в кадре «Малый Гранд-Отель», в котором начинается действие. Как удалось выяснить, снимали эту часть фильма в специально возведённой выгородке, так что пейзаж на фоне был для режиссёра принципиально важен.
По мере продвижения героини к «светлому будущему» пейзаж на фоне будет постепенно закрываться – сначала лёгкими перголами.
Потом оконными решётками.
Ближе к финалу на «новой квартире», куда якобы переезжает героиня (на самом деле никуда она, конечно, не переезжает, оставаясь практически в прежних декорациях), окна тщательно задрапированы плотным тюлем, сквозь который просвечивают всё те же купола.
История с мнимым переездом из прошлого в будущее здесь вообще очень тщательно обыграна. Героиня едет куда-то на груде вещей, держа в руках огромное зеркало, в котором с помощью комбинированной съёмки, опять отражаются купола и колокольня.
Общежитие-храм-клуб
На этом, пожалуй, в фильме почти заканчиваются режиссёрские находки, но, увы, не заканчиваются узнаваемые места.
Так, в «общежитии», куда переезжает (и даже дважды) героиня, несложно узнать Трапезную палату.
С видом, который открывается из её окон, оператор здесь немного поэкспериментировал, так что, вместо площади Успенского собора
открывается та же площадь, но явно снятая с другой точки – от Патриарших палат, со стеной самой трапезной в правой части кадра.
Но смысл остаётся прежний – «тёмное прошлое» всё ещё беспокоит героиню.
Однако в этих же интерьерах начинает возникать и образ «светлого будущего». Так, в роли «входа в клуб»,
судя по форме проёмов, снова выступает один из входов в Трапезную палату,
хотя и не вполне удалось понять, какой именно.
И лишь к концу фильма окружающий героиню пейзаж окончательно сменится — фабричными цехами «фабрики Ногина», а потом и сооружениями Сельскохозяйственной выставки в Москве.
