Годами говорите на исповеди одно и то же? Пора к психологу
Конечно, каждая лекция всегда уникальна и ее живое посещение обязательно обогащает слушателя. Но, поскольку публичная лекция уже состоялась, то, чтобы хоть немного окунуться в ее атмосферу, приводим выдержки из расшифровки стенограммы лекции:
БОРИС СЕРГЕЕВИЧ БРАТУСЬ
Об Университетском храме
Борис Братусь. Фото: st-tatiana.ru/Иван Джабир
Я поступил на факультет философии в далёком 1963 году. За эти годы храм претерпел много изменений. Думаю, об этом стоит сказать, поскольку мы часто недостаточно ценим наше настоящее. Для того, чтобы оценить его, надо понять, что в прошлом мы теряем, а что приобретаем.
Раньше здесь был Студенческий театр МГУ. Там, где сейчас находится храм, был зрительный зал. Там, где находится алтарь, была сцена. Это помещение, в котором мы сейчас находимся, тоже использовалось: здесь проходили гражданские панихиды. Здесь я прощался со многими моими учителями, классиками психологии. Вот через эту дверь выносились гробы. Все это здание нами, студентами, не воспринималось, как здание, в котором когда-то был храм. Что потом стало для нас очень большой новостью.
Когда-то вот этот бюст М.В.Ломоносова стоял на том постаменте, на котором сейчас находится икона мученицы Татианы. На постаменте было написано:
Может собственных Платонов
И быстрых разумов Невтонов
Российская земля рождать.
Сегодня мы видим замечательное возрождение храма. Вернулся тот иконостас, который был раньше. Храм опять стал настоящим Домовым храмом Университета: здесь, в этом колонном актовом зале, можно читать лекции, любой студент, любой профессор Московского университета могут чувствовать себя здесь, как перед домашним иконостасом. Это большое волнение, большая радость — такое возвращение. Это надо очень ценить, очень крепко держать руками, потому что мы уже проходили периоды, как упускается из рук сокровище, упускается в тот момент, когда мы забываем, что это сокровище, что это то, что надо беречь, ценить, отстаивать прежде всего внутри самого себя, а потом и вовне.
Что такое психология и нужна ли она христианину
Моя область исследований — клиническая психология, психология личности, философия психологии.
Отношение к психологии и психологам в храмах и в православном мире в целом двойственное и довольно настороженное. И это можно понять. Действительно, если вы зайдете в любой книжный магазин, найдете отдел с надписью «психология», то вы увидите, что стеллажи забиты литературой о том, как выйти замуж, как уйти из замужества и т.п. И все это называется психологией. Естественно, ревностно верующий человек оттуда сразу уйдет, так и не дойдя до последнего шкафа, в котором скромно лежат книги по психологии внимания, психологии памяти, по общей психологии и т.д. И этот печальный современный контекст с неизбежностью влияет на отношение к психологии: преподавать ли ее в духовных заведениях или не преподавать.
Фото: st-tatiana.ru/Иван Джабир
Сразу следует сказать, что такое отношение к психологии — одно из последствий той катастрофы, которая произошла в нашей стране в 1917 году, которая длилась три четверти века. Психология в духовных учреждениях была в качестве учебного предмета всегда, начиная с Киево-Могилянской Академии. Первый учебник по психологии в России написал дьякон Кондорский, который позднее стал иереем, а затем и протоиереем. Это была часть образования, в том числе и духовного образования. Психология имеет свои истоки именно в духовных учреждениях. Конечно, это была психология не о том, как заработать миллионы. Она опиралась на учение Церкви, на ее догматы.
Процитирую вам немецкого психолога Германа Эбингауза: «У психологии давнее прошлое и короткая история». Это значит, что психология была всегда, потому что всегда люди интересовались другими людьми, всегда им было интересно, почему один вспыльчивый, а до другого не достучишься, почему с людьми что-то происходит, как люди видят, как они измеряют расстояние и т.д. Всюду есть психология.
Меняются представления о времени, меняются представления о восприятии. Но и это тоже связано с психологией.
Мы с вами находимся в великолепном архитектурном комплексе. Изначально он был построен архитектором Матвеем Федоровичем Казаковым. Казаков так переживал то, что здание Московского Университета сгорело во время войны 1812 года, что это стало одной из причин его смерти. Потом появился Доминико Жилярди, стал все это строить заново. Современные архитекторы, которые восстанавливали решетчатое ограждение здания, поставили неправильную конструкцию и нарушили пропорцию, потому что решетка должна быть ниже, она не должна загораживать величественность здания. Они нарушили не только архитектурную пропорцию, но и психологическую, потому что если вы хотите, чтобы здание выглядело высоким, надо снизить высоту ограждения. Эти многочисленные тонкости относятся к тому аппарату, который называется психикой.
Кем дана нам психика? Дана она нам Самим Господом Богом. Это уникальный аппарат, который ничем нельзя заменить. Он дает нам возможность творить чудеса внутри нас. Если человек станет в конце комнаты, то по идее в моем мозгу он должен отражаться маленьким, а тот человек, который стоит передо мной, должен отражаться большим. Тем не менее, я сразу увижу, что человек вдалеке высокий. Для того, чтобы объяснить это маленькое чудо, которое называется константностью восприятия, я должен рассказать вам о работе множества физиологических, психологических и иных механизмов. Мы — обладатели очень богатого психического аппарата, который позволяет нам запоминать, видеть, причем, именно то, что надо видеть и слышать. Весь мир построен под человека.
Есть замечательное выражение у митрополита Антония Сурожского: «Наука есть познание Творца путем познания Его творения». Это очень точные слова, в том числе относящиеся и к психологии.
Чем занимается психология как наука
Наука «психология» молодая, она образовалась в последней трети XIX века. Ей примерно 140 лет, что по историческим меркам очень мало. Ее задача — понять психику человека.
Научная психология — это не наука о душе. Душой она не занимается. Она занимается психикой, сложнейшим аппаратом, через который мы слышим, видим, понимаем. Достаточно зайти в кабину самолета, чтобы понять, чем занимается психология: там вы найдете 200-300 приборов, а с точки зрения психологии в один момент человек может видеть 7 плюс минус два объекта. Возникает вопрос: как сделать так, чтобы 100 важных показателей в один нужный момент попали в это самое число семь плюс минус два?
Каждое решение требует психологических исследований. Это не наше произволение, это не решается путём голосования, это не решается на ток-шоу. Основной корпус психологии — не про личность, не про мотивацию или комплексы. Это тонкие исследования того, как человек видит, слышит, понимает и т.д. Другое дело, что сам аппарат психики не существует без хозяина. Вот сейчас вы слушаете и что-то запоминаете. Что сейчас запоминает? Ваша память? Это большой вопрос — запоминает ли память. Вполне возможно, что ваша память сейчас думает о другом. Ваша память, если бы она была человеком, сказала бы: «Пойдем, устала я, потому что у меня этой информации слишком много». Но кто-то другой в вас говорит: «Нет, это интересно, ты уж напрягись и посиди».
Фото: st-tatiana.ru/Иван Джабир
То есть за нашими психическими процессами всегда лежит нечто: личность, мотив, то, ради чего мы это делаем. Самой по себе памяти ничего не надо. И восприятию лучше бы поспать. Это надо вам, некой более высокой инстанции, которая использует этот аппарат.
Что касается души, то она не входит в систему науки. Для того, чтобы понять разницу между психикой и душой, приведем пример. Какая атмосфера царствует в вашей общине? Душевная. Люди долго и счастливо живут друг с другом. Как они живут? Душа в душу. Теперь попробуйте заменить слово «душа» на слово «психика». Какая здесь атмосфера? Психическая. Люди долго и счастливо живут друг с другом. Как они живут? Прекрасно, психика в психику. Чувствуете, какая разница?
Это не значит, что психология вообще душу не изучает. Это значит, что она в сфере души изучает определенные аспекты. Если мы берем слово «душа», то понимаем, что оно имеет около 20 значений: это и чувство, и память, и тело. И только одно есть значение, которое означает связь с Всевышним: душа, как непротяженное образование, имеющее ненаучные параметры. А наука занимается тем, что можно увидеть, измерить и воспроизвести. Наука — это всего лишь определенный способ мышления, ее нельзя нагружать тем, чем она не должна быть загружена. Наука не изучает ни начала, ни концы, не отвечает на многие вопросы и не должна этого делать. Более того, наука — это прямое порождение христианской цивилизации. Она появляется только в христианстве, ее не было в языческих цивилизациях. И не нужна была язычеству наука. Для того, чтобы объяснить испарения в озере, язычник просто обращался к духу этого озера. Христианство это не приемлет, поэтому именно христианство породило науку. Опять же не так давно. Расцвет науки произошел в середине XVIII века.
Со второй половины XX века психология начинает подбираться к более вышележащим процессам, которые называются личностью, они связаны с поведением человека, с его мотивацией, комплексами и т.д. И это связано с очень важным процессом, который начался после Второй Мировой войны сначала в странах Запада, а теперь имеет место и у нас. Это процесс, связанный с секуляризацией общества, с тем, что человек в этом обществе достаточно, как оказывается, одинок, находится в условиях превалирования ложных ориентиров для его личностного развития. В этих условиях человеку нужна помощь. Оказывается, эта помощь не противоречит духовному развитию, но ее ничем нельзя заменить в современном мире. Так появились практическая психология, психотерапия и т.д.
О христианской психологии
Здесь православному христианину надо быть очень внимательным, потому что есть разные школы, разные направления, разные уровни психологической помощи. За всякой помощью лежит некое мировоззрение человека. Принимая эту помощь, мы так или иначе соприкасаемся с этим мировоззрением, оно воздействует на нас. Это очень тонкая область, связанная с тем, что в современном мире надо развивать христианскую психологию, которая соотносится с христианским мировоззрением, с христианской антропологией. Это направление постепенно начинает развиваться. В частности, в Российском Православном Университете, который мы представляем, есть факультет психологии. Это сообщество профессиональных университетских психологов, большинство из которых из МГУ им. М.В. Ломоносова. Они развивают это конкретное направление. Христианские психологи должны быть настоящими профессионалами. Сейчас многие психологи называют себя христианскими психологами, они говорят: «Я верующий». Но этого не достаточно. Точно так же, как не достаточно быть христианским врачом, потому что ты верующий. Прекрасный пример епископа Луки Войне-Ясенецкого, который был выдающимся врачом-хирургом и одновременно святителем. Что бы он сказал, если бы ему предложили следующее: «Я верующий, я причащаюсь, давайте я подойду к хирургическому столу». О святителе Луке легенды рассказывают. Говорят, что он мог взять стопку бумаги, скальпель и спросить: «До какого листа вам разрезать это стопку?» Его просили до третьего, он проводил рукой, и это было именно до третьего. Такого мастерства он был как врач, как профессионал.
Христианский психолог так же должен быть прекрасным профессионалом, чье мастерство поставлено на службу Творцу.
НАТАЛИЯ ВЛАДИМИРОВНА ИНИНА
Что определяет любого хорошего практикующего психолога
Фото: st-tatiana.ru/Иван Джабир
Мне, как практикующему психологу, очень повезло, что я закончила психологический факультет МГУ. Я очень часто слышу от моих практикующих коллег, что практика — это важно, здорово, это то, чем надо заниматься, не нужно вникать в тонкости научной психологии. Но, давайте представим, что человек говорит: не хочу быть врачом, хочу быть просто хирургом. Довольно абсурдное желание для медицины, но почему-то оно не является абсурдным для психологии.
Научное базовое образование дает понимание общих закономерностей функционирования психики, позволяет понять ее особенности, тонкости, дает тот контекст, тот профессиональный взгляд, который определяет любого хорошего практикующего психолога.
Не случайно, самые известные, ведущие практики в области психологического консультирования являются выпускниками психологического факультета МГУ.
Зачем ходить к психологу?
Часто задают приблизительно такой вопрос: “Зачем мне ходить к психологу, мне залезут в голову, в мозг, что-то там перекоммутируют, я потеряю свою индивидуальность, личность. Я как-нибудь сам. У меня есть друзья, коллеги, родители, супруги, они меня любят, понимают. Мне этого достаточно”.
“Дайте мне таблетку, чтобы стать побыстрее другим человеком”
Конечно, это большая переоценка возможностей психолога, потому что ни в какую голову психолог не может залезть. Правда при использовании таких мощных техник, как гипноз, действительно можно оказать достаточно сильное воздействие, и в результате что-то “перекоммутировать”, однако психике свойственна определенная устойчивость, и при отсутствии процессов осознавания все равно восстанавливается рано или поздно некий привычный статус-кво. Правда, я не встречала практикующих коллег, работающих в поле христианской психологии, которые бы пользовались такими серьезными методами, поскольку с христианской точки зрения, они, как правило, не оправданы.
Часто клиенты сами хотят что-то наподобие гипноза, это связано с тем, что в противном случае придется прилагать немало усилий для достижения желаемой цели. Обычно клиент в таких случаях говорит: “Не надо мне ничего говорить, вы просто что-нибудь сделайте со мной, но быстро. Дайте мне такую “таблетку”, которая решила мои проблемы и я стану другим человеком”. При таком запросе единственное, что остается не очень опытным психологам, которым важно удержать клиента – это, действительно, гипноз. Однако любой опытный ответственный психолог-практик, не только христианский, понимает, что это утопия, что таких чудесных преображений не бывает без усилий и достаточно продолжительной работы.
Фото: st-tatiana.ru/Иван Джабир
Невозможно перестроить свой психический аппарат, который формировался десятилетиями, за короткий срок, за пару месяцев или, тем более, за пару недель. Обычно это минимум год работы, если мы говорим о каких-то необратимых качественных изменениях. В этом плане все опасения ложны.
В западных странах психотерапия входит в базовую медицинскую страховку, поэтому является нормой жизни образованного человека. Там пациент может пойти к психотерапевту так же, как к стоматологу. Это норма.
В нашей стране это явление только-только начинает маячить в перспективе. И нет пока понимания того, что психолог — это не тот специалист, к которому идут тогда, когда совсем плохо. А ведь лучше идти к нему тогда, когда совсем даже и не плохо, потому что тогда больше шансов что-то изменить.
Когда следует идти к психиатру
Когда совсем уже плохо, тогда следует идти к психиатру, который заканчивает медицинский институт, является врачом, относится к проблемам с медицинской точки зрения. Тогда ставится диагноз, назначается в том числе и фармакологическое лечение. Болезнь имеет свою логику развития. Задача психиатра лечить болезнь, но он не работает с личностью человека, его личностными проблемами. Он работает с симптомами, с патологией, применяя строго медицинское мышление.
Кто такой психолог
Психолог — это тот человек с которым стоит обсуждать проблемы отношений, воспитания, самоотношения, самооценки, уровня коммуникативности и т.д. Психолог — некий профессиональный собеседник, который сопровождает человека в трудные моменты его жизни.
Фото: st-tatiana.ru/Иван Джабир
Обычно человек рассуждает в таком ключе: “Я человек взрослый, вполне осознающий себя, действующий в соответствии с собственными планами и задачами. Я есть я. Мне не за чем обращаться к кому-то за помощью. Куплю книжки, посмотрю передачи, договорюсь с самим собой, разберусь во всем сам и выйду из кризиса”. Однако этот типичный прием не срабатывает, человек годами пытается решать свои проблемы, углубляясь в них все глубже и глубже.
О заглядывании вглубь самого себя
Часто ко мне приходят люди, которые пытаются разобраться со своими проблемами годами. Особенно это касается мужчин, которые десятилетиями разбираются со своим кризисом, находятся уже в полном изнеможении, доползают до психолога в надежде, что вот тут-то, на последнем издыхании они наконец получат помощь. Проблема в том, что они бегают по кругу столько лет именно потому, что они, строго говоря, не очень хорошо себя осознают, точнее, осознают только малую часть своей внутренней жизни. Нас не учат заглядывать в глубину себя, мы плохо с собой коммуницируем, плохо себя осознаём. Здесь мы можем говорить о таком понятии, как бессознательное, о глубинных уровнях психики. Соотношение того, насколько я осознаю себя, и всего остального — довольно-таки ошеломительное.
Один американский психотерапевт дал очень красивый образ, позволяющий проиллюстрировать этот феномен: вы сидите в зале кинотеатра, погасили свет, вы ждете начала кинофильма, вокруг темно, а у вас в руках маленький фонарик. Вы этим фонариком пытаетесь осветить, выхватывая из темноты, небольшой фрагмент стены, потолка, пола. Это пример соотношения того, насколько я осознаю себя и всего остального, чего я на самом деле не осознаю. Именно эту разъятость, разорванность и пытается преодолеть психотерапия, помогая человеку обрести целостность своего существования.
Разные подходы
Существуют разные подходы. К примеру, психоаналитическая концепция Зигмунда Фрейда, который считал, что подсознательное — это некий резервуар, в который мы сбрасываем тот негативный опыт обстоятельств и чувств, с которым не в состоянии взаимодействовать.
Наталья Инина. Фото: st-tatiana.ru/Иван Джабир
Другие психологи, например, Карл Густав Юнг, считали, что бессознательное наоборот некое глубинное пространство, в какой-то степени связанное с душой, которое человек не осознает не потому, что он не хочет осознавать, а потому что он просто не имеет навыка и опыта это делать. С точки зрения Юнга, идея Фрейда относительно максимального осознавания своего бессознательного является утопией. Он считал, что человек никогда не сможет полностью осознать бессознательные слои психики, но он должен учиться взаимодействовать с этими глубинными структурами, и именно это позволить ему обрести свою целостность, свою личность.
В этом плане мы можем выйти из психологического контекста в контекст жизни верующего человека. Часто мы сталкиваемся с подобным феноменом: мы приходим на исповедь и говорим одно и то же, можем говорить об этом годами, при этом искренне пытаемся что-то изменить, но ничего не получается. Или получается все настолько мало и медленно, что руки опускаются.
Когда мы с профессором Братусем читаем лекции в Московской духовной Академии на курсах повышения квалификации московских клириков мы говорим об этом. У священников схожие наблюдения, они тоже часто наблюдают этот сложный и печальный феномен.
Сейчас издательство Сретенского монастыря выпускает серию книг схиархимандрита Гавриила Бунге. Выпущены книги про гнев, про чревоугодие, про уныние. Автор опирается на учение монаха-пустынника Евагрия Понтийского (IV век н.э.), которого называет классиком христианской психотерапии. В этих книгах, в частности, говорится, что страсти паразитируют на человеческих инстинктах, импульсах, не интегрированных в сознание. Не осознаваемые инстинкты, черты характера начинают восприниматься человеком как нечто объективное и в результате начинают им управлять. Если мы начинаем понимать, что происходит с нами, чем мы мотивированы, что нас побуждает так или иначе поступать, если мы начинаем понимать глубинные причины, побуждающие нас к определенному поведению, то мы начинаем становиться субъектом, а не объектом собственной жизни.
Травмы детства
Часто за подобными искажениями личности лежат тяжелые травмы детства, глубинный страх, который заставляет ребенка съеживаться перед жизнью, бояться ее. При внешне нормальных отношениях между детьми и родителями, которые иногда оказываются формальными, нормативными, ребенок чувствует себя глубоко несчастным, одиноким. Впоследствии он обрастает защитными механизмами, учится себя каким-то образом оборонять, не осознавая того, что происходит на самом деле. Он так начинает общаться с миром, с другими людьми, как в детстве общался с родителями. В результате, пока он не осознает, что на самом деле стоит за его поведением, он не сможет его изменить. А подобные слепые пятна часто приводят людей к тяжелым личностным кризисам, к проблемам на работе, к нарушениям коммуникации и так далее.
Тандем священника и христианского психолога
Мне очень отрадно видеть тенденцию последних лет, когда многие священники отправляют своих прихожан к психологам, если видят у них психологические проблемы. Я знаю, что во многих храмах сейчас начинают работать христианские психологи. Это позволяет помочь людям на разных уровнях. Если удается помочь человеку разрешить его психологические проблемы, то на пути его духовного возрастания уже меньше препятствий. Надо не забывать, что роль психолога является вспомогательной, сопровождающей христианина на пути духовного роста.
Разнообразие направлений и школ психологии
Существует большое разнообразие направлений в психологии, каждое из которых имеет в основании свой образ человека. Это определяет стили, методы и цели психологических практик, которые применяет тот или иной специалист.
Фото: st-tatiana.ru/Иван Джабир
Любая психотерапия стремится к тому, чтобы восстановить некую целостность, которая у большинства людей утрачивается вследствие различных детских травм, сложных отношений с родителями, развода родителей и прочих сложностей, сопровождающих их в детстве. Психотерапевтическая работа нацелена на проработку этой совокупности сложностей. И на каком-то этапе, когда психолог оценивает состояние клиента как здоровое, целостное, то есть клиент начинает чувствовать себя удовлетворенным собственной жизнью, у него вырастает самооценка, повышается уровень уверенности и так далее, в этот момент терапия заканчивается. Чего еще остается желать? Жизнь человека становится успешной, а сам человек становится самодостаточным.. Остается пожелать ему удачи, успеха и комфорта. Но имеет ли это отношение к духовному здоровью? Очевидно — нет. Часто мы можем наблюдать, что после работы с психологами определенных направлений, человек становится более эгоцентричным, жестким, даже циничным, а такие прекрасные духовные качества, как сострадание, альтруизм, забота о ближнем, трактуются им как невротические инфантильные проявления, которые давно пора перерасти. Для того, чтобы не попасться в ловушку такого подхода, надо взять любой фундаментальный учебник по психологии личности и посмотреть какой образ человека предлагают основатели того или иного направления.
Есть некоторые очень близкие христианину психологические направления, такие к примеру, как экзистенциальная психология и, конечно христианская психология, которая основана на христианской антропологии. Эти направления так же, как и любые другие, ставят перед собой задачу помочь человеку обрести потерянную целостность, восстановить его, но они делают очень важный дальнейший шаг – они помогают человеку осознать необходимость послужить миру тем даром, той полнотой себя, которую он получил в результате терапии. Человек обретает себя только тогда, когда себя преодолевает, перестает крутиться вокруг собственной оси, воспринимая себя как главную ценность своей жизни. Этот путь во все времена был тупиковым. Только когда нам удается отдать миру все то богатство души, сердца, которые мы имеем, те таланты, которые дал на Бог, только тогда мы можем говорить о настоящем психологическом и духовном здоровье.
