— Отец Феодор, ваша последняя книга «Возрастай с Евангелием. Как воспитать ребенка в евангельском духе. Притчи Христовы» (издательство «Никея») — это разговор о евангельских притчах с подростками. При этом адресована она самой разной аудитории — и детям, и взрослым. Почему притча и зачем сейчас нужен такой разговор?
— Притча — это, с одной стороны, очень простой текст, а с другой — бесконечно глубокий. Не случайно сам Христос сделал притчу одним из главных инструментов научения людей законам Царствия Божия. Притчу может читать и пожилой человек, и молодой, и образованный, и необразованный, и человек из Палестины две тысячи лет назад, и мы сегодня. Притча всегда проста и понятна и вместе с тем имеет глубокий смысл.
Но в некоторых притчах контекст с библейских времен изменился кардинально, и это может сильно осложнить их понимание. Например, в течение двух тысяч лет притча Христа о блудном сыне была понятна практически всем, потому что любой человек, даже лишенный нормального отца, видел огромное количество примеров настоящих отцов вокруг себя, их было большинство. Было ясно, что Бог относится к человеку согрешающему, как отец относится к своему сыну, то есть всегда с любовью.
Сейчас если вы придете в среднюю школу и спросите, кто из детей живет с родным отцом, то увидите исчезающее меньшинство. По опыту я знаю, что есть классы, где не найдется ни одного такого ребенка. Поэтому тот общий контекст, на который опирался Христос, рассказывая эти притчи, нужно дополнительно объяснять.
Смена контекстов касается и некоторых других притч, об этом важно разговаривать и пытаться простым языком разъяснять их смысл нашим детям.
— Понятно, что для родителей и педагогов вопросы воспитания детей в вере всегда актуальны. А как воспринимают такие беседы сами подростки? Как сделать так, чтобы им не стало от этого скучно и неуютно?
— Главный принцип рассуждения над притчей, чтобы ребята услышали ее в контексте своей жизни, поняли, что это для них и про них. Если священник просто говорит: «Это вот так, это белое, а это черное», они не видят за этой назидательностью заинтересованности в себе.
Это общий момент и для отношений родителей с детьми — ребенок должен чувствовать, что его внутренний мир важен, интересен взрослому.
Что касается результатов таких бесед — это всегда количество выпускников воскресной школы, которые остались в храме. К сожалению, реальность нашей церкви такова, что их довольно мало. Большая часть детей уходит из храма, прекращает свою церковную жизнь, когда родители перестают приводить их сюда своим волевым решением.
Человек возвращается, только если у него есть в этом личная сердечная потребность. Важно, чтобы храм стал родным, сложились доверительные и дружеские отношения с конкретным священником. Поэтому так важен открытый, творческий и искренний разговор священника с учащимися воскресной школы. Разговор этот может быть очень разным по формату. В летнем лагере нашего храма мы практиковали параллельно разговор о притчах и многосерийную приключенческую сагу о подростках, которую я рассказывал детям перед ужином.
— В вашем храме даже в будний день во время нашего интервью — много молодежи, все чем-то заняты. Как вам удалось сформировать такую активную молодежную общину?
— Понимаете, практика церковно-приходской жизни, которую мы получили в наследство от советского времени, вообще не рассчитана на детей и семью. Она рассчитана на встречу в храме отдельного пожилого человека, чаще всего женщины. Пришел, лично поучаствовал в таинствах, получил Дары Божии и ушел.
Ничто не приспособлено для того, чтобы пришла многодетная семья с маленькими детьми. Часто нет исповеди перед Причастием, удобной для беременной женщины. Многим прихожанам не хватает такта и понимания, что члены многодетной семьи иногда просто физически не успевают прийти на всенощную перед воскресным днем. И в воскресенье им сложно прийти к началу службы, поскольку они едут до храма всей толпой, мама с папой везут малышей, которые пока не могут выстоять службу целиком, старшие едут вместе со всеми. Большинство современных храмов строятся без комнаты матери и ребенка. А ведь это так просто! Всего лишь закуток, где можно ребенка переодеть, поменять ему памперсы и выпить чай, что для кормящей матери крайне необходимо. Если чуть-чуть пойти навстречу родителям с детьми, особенно самой уязвимой части таких родителей — многодетным, то они с радостью пойдут в этот храм.
Храм Космы и Дамиана на Маросейке.
— То есть это работа с семьей?
— Прежде всего, да. А уже когда семей становится много — тогда можно, например, организовать семейный лагерь (подчеркну — у нас был лагерь именно такого типа, а еще байдарочные походы) и в рамках него проводить занятия для детей разных возрастов. Лагерь имеет целый ряд преимуществ для продуктивного общения.
Давайте просто посчитаем. В среднем за год ребенок приезжает в храм на двадцать воскресений. Часть он пропускает, т.к. не может встать из-за усталости от школы, часть из-за гриппа, еще часть из-за того, что гриппом болеют родители. Допустим, все время он посещает по два занятия в воскресной школе. То есть сорок уроков за учебный год. Это в лучшем случае. А в лагере он может посетить те же сорок или даже больше уроков за две недели!
Один из главных общепринятых принципов воскресной школы в современном понимании — это передача максимального количества знаний ребенку. Но, на мой взгляд, второй не менее важной задачей является создание такой площадки, где дети могут друг с другом подружиться. То есть смысл в том, чтобы не только учить, но и просто дать им возможность друг с другом поиграть, пообщаться. Для этого как раз и нужны летние мероприятия и что-то еще интересное в течение года.
Потому что, попав в институт или в училище, где основное окружение — это ребята, далекие от Церкви, юноша или девушка часто не может устоять в вере. И не дружить тоже не может, ведь в это время у ребят жажда дружбы. Юность — это время, когда созидается дружба на всю жизнь.
В то же время, если в храме у него есть единомышленники, друзья, то устоять в своих убеждениях будет значительно легче. Мы чувствуем это по нашей общине. Дети, вырастая, остаются ее членами. У меня есть молодые прихожане, которые живут в другой стране с родителями, которые там работают. Они всегда рвутся сюда, в Россию, говорят, что родина для них — это храм, где они выросли, где прошло столько важных для них событий, где их когда-то крестили.
— У вас в юном возрасте были трудности в отношениях со сверстниками из-за веры?
— У меня не было опыта регулярной церковной жизни с детства, поэтому вспоминать особенно нечего, хотя в таинствах я участвовал, но осознанности в этом было мало. Инициатива исходила в основном от моей крестной — Веры Алексеевны Горбачевой. Позже я сам начал читать Евангелие и осознал себя верующим. Появилось ощущение, что я другой и не могу вести себя во всем так же, как мои друзья. В какой-то момент мне действительно было очень одиноко, ведь то, что для меня было важно, для них было непонятно и неинтересно, я не мог поделиться с ними самым главным в моей жизни. Но дружеская любовь между нами сохранилась. Многие из них сейчас ходят в наш храм, а один даже стал нашим старостой и остается им много лет.
Протоиерей Федор Бородин. Фото Анны Гальпериной
— В прошлом году большой резонанс вызвало ваше выступление на закрытом семинаре «Особенности и проблемы семейной жизни священнослужителей». Вы говорили о кризисе в семьях священников, который вызван огромной нагрузкой батюшек на приходе. Вы сами очень активный пастырь и вместе с тем — муж и отец восьмерых детей. Можете ли вы дать совет молодым священникам, как без жертв совмещать служение и семейную жизнь?
— Парадокс нагрузки священника в том, что перед тобой всегда непаханое поле и оно настолько большое, насколько ты решишь сам. Ты можешь набрать себе столько делания, что не хватит и двадцати четырех часов в сутки, даже если сосредоточиться только на общении с людьми: разговоры, проповеди, окормление. Cколько возьмешь — столько и будет, и в какой-то момент надо просто остановиться и понять, что ты не можешь это делать за счет семьи. Конечно, благодать священства помогает, но очень важно определить свою меру, а она у всех разная.
У меня был знакомый священник, у которого помимо служения в храме было очень большое количество церковных послушаний. Однажды его матушка просто сказала: «Больше так не могу». Он поехал за советом к отцу Иоанну Крестьянкину, у которого имел счастье многие годы окормляться. И тот ему ответил так: «Твои первые прихожане — это твои дети. Если ты их запустишь, грош цена всем остальным твоим трудам». И действительно, люди очень пристально смотрят на семью и на детей священника — как они себя ведут? Удалось ли священнику воспитать собственных детей? Порой даже чрезмерно судят священника по плодам его семейной жизни.
Важно понять, что отсутствие общения с женой и детьми — это такая беда, которая действительно способна разрушить семью. Ведь тут помимо прочего еще и особенности церковного расписания: у обычного труженика суббота и воскресенье совпадают с выходными у его детей-школьников, это время, когда семья собирается вместе. Напротив, у священника — это самые загруженные и оторванные от семьи дни. А если постоянно отсутствовать дома еще и вечерами (службы, вероучительные курсы, беседы, семинары), не освобождать хотя бы некоторые дни — жизнь семьи, взросление детей просто пролетят мимо и вернуть этого будет невозможно.
Фото Анны Гальпериной
Что делать? Надо постоянно общаться с женой и с детьми, находить для этого любую возможность. Вот мы с женой вместе ездим в «Ашан» (смеется), берем две тележки, и нам так хорошо. Иногда у нас просто нет другой возможности пообщаться. Потому что я приезжаю поздно, а еще есть масса других дел. Когда у вас восемь человек детей — это постоянные болезни, учеба, хозяйственные дела. Но общение все равно необходимо, я знаю семьи священников, которые распались именно из-за того, что годами просто не успевали общаться.
Также обязательно нужно разговаривать с детьми, следить за тем, что им интересно. Сказки, которые я рассказывал в лагере — это как раз попытка решить эту проблему. То есть я сначала рассказывал их в течение осени, зимы и весны своим детям, по два-три вечера в неделю. Прихожу домой, мы гасим свет, и после вечерней молитвы — рассказываю. Потом я сказку записывал, редактировал, вводил дополнительные сюжетные линии и заново пересказывал детям на приходе. Мне кажется, это позволило мне сохранить сердечную ниточку отношений со старшими детьми. И тоненькую, но тоже ниточку создать и в отношениях с детьми на приходе. Повторюсь, везде важна включенность, отеческий интерес к личности ребенка, его проблемам и радостям — и в семье, и в храме.
Фото Анны Гальпериной
— В своей речи о кризисе священнических семей вы также говорили, что все нанизывается на отношения супругов. Как вы считаете, можно ли спасти отношения батюшки и матушки, которые не смогли вовремя придумать свой «Ашан» и зашли в тупик?
— Самое главное — восстановить совместную ежедневную молитву, тогда Господь поможет в остальном.
Сейчас достаточно много курсов для восстановления отношений в семье, есть и церковные, например, программа «Семейный диалог», которую ведут отец Димитрий и матушка Ника Кузьмичевы. Иногда, чтобы восстановить семью, людям важно просто вернуться к диалогу, услышать друг друга.
Часто в семье каждый на автомате выполняет свои обязанности, а остальное покрыто молчанием. Просто внутренним молчанием, потому что оба устали и опустошены. Ведь как живет женщина, которая родила и воспитывает шестерых детей? Это человек, который абсолютно измотан внутренне, чтобы ей отдохнуть — нужно дать подряд не один, а десять отпусков, а она была бы счастлива, если бы дали полдня. Но даже если эти полдня выкроить — редко можно провести их вдвоем с мужем, потому что опять-таки, когда у обычных людей выходные — священник занят даже больше обычного. И вот так постепенно семья приходит в кризис. А отношения надо восстанавливать именно вдвоем, без людей.
Фото Анны Гальпериной
— Ваши последние книги «Сотвори любовь. Как вырастить счастливого ребенка» и «Возрастай с Евангелием. Как воспитать ребенка в евангельском духе. Притчи Христовы» — обе о воспитании, не могли бы вы дать совет усталым мамам и папам, как уделить ребенку внимание, включиться в это, когда сил нет совсем? Может, у вас есть рецепт?
— Маленький ребенок до семи-восьми лет нуждается в основном просто в физическом контакте с родителями, просто в игре. Можно его потискать, поиграть. У меня есть такое ноу-хау. У нас дома стоит диван и большая икеевская подушка-кресло. Я ложусь между диваном и этой подушкой и становлюсь крокодилом. А ребенок должен, как антилопа, перепрыгнуть через речку, в которой живет крокодил. Каждые два-три раза ему это удается, а на третий я его хватаю за ногу. Это не требует никакого интеллектуального труда, но дети в полном восторге. То есть нужно просто поиграть.
Малыш вообще воспринимает любовь через прикосновение родителей, через тактильный контакт. Порисуйте с ним или попросите что-то нарисовать, а потом подробно прокомментировать, что это. И даже если вы не можете собраться с мыслями, сделайте вид, что вам интересно. Обнимите, поцелуйте, расспросите про школу. Какие-то самые маленькие шаги. Поддержите связь, потому что если ее долго нет, то у ребенка возникает вопрос: «А нужен ли я кому-нибудь? Интересен ли я?»
К сожалению, очень часто нам кажется, что все грандиозные дела мы совершаем вне дома, а дома как-то само собой все сложится. На самом деле грандиозное дело — это вырастить ребенка в любви, чтобы он был счастлив, чтобы ему нужно было общение с нами. Это такая сложная задача, но такая прекрасная задача!
Беседовала Яна Смирнова
