«…И встала увядшая нива»
Источник: Православный Санкт-Петербург
«Причастие — самая большая сила в мире, которая может изменить человека. Пьющие люди, порой горькие пьяницы, становятся трезвенниками. Наркоманы бросают наркотики. Соединяются семьи. Но там, где нет каждодневного или частого причастия, — все увядает», — считает о. Димитрий Амбарцумов, настоятель церкви во имя свт. Николая, что во Всеволожском районе Ленобласти.
О том, как должно готовиться к исповеди и причастию, как часто следует причащаться беседует с о. Димитрием корреспондент газеты «Вера» И. Вязовский.
О. Димитрий: — Дело в том, что традиционная подготовка с постами — это неправильно, это местный обычай. Он сложился из-за того, что люди причащались один раз в год — в Великий пост. Тогда, естественно, перед причастием нужно было и говеть, и постится. Если же человек хорошо постится в Великий пост, любит Успенский и Петровский посты, почитает среду и пятницу, часто ходит на службу (на утреннюю и вечернюю), сам молится дома, то зачем ему еще и поститься перед причастием?! Он и так живет жизнью Церкви. Его подготовка должна состоять из того, что нужно постоянно, каждый день, читать Евангелие. Читать Феофана Затворника, толкования на Евангелия, стараться постичь в отеческом духе Евангельскую глубину.
—Многие думают, что если часто причащаться, может наступить «фактор привыкания», утеря благоговения. Получается, что, редко причащаясь, люди редко и исповедуются. Но ведь можно прийти просто исповедоваться, без причастия. И чем чаще — тем лучше?
—Конечно! Хотя исповедь тоже требует духовного сосредоточения, она должна быть настоящей. Хочу вспомнить о.Александра Ельчанинова. Однажды он исповедовал одного белого офицера, и тот, перечислив свои грехи, добавил, что в нем нет раскаяния. Тогда батюшка ему посоветовал прийти на следующий день на службу, встать перед народом и все это сказать всем. И когда офицер стал каяться перед народом, то все заплакали. Это были грехи общие, грехи того времени, грехи каждого человека, стоявшего в храме. Через некоторое время заплакал и сам офицер. К нему пришло истинное покаяние — исповедь свершилась.
Исповедь рождает раскаяние. И я не могу сказать, что на свою совесть беру чей-то грех, чью-то неготовность к причастию. Как говорил прп.Серафим Саровский, человек очищается потихоньку и потом станет весь чистым, если он будет причащаться. Я не причащаю только тогда, когда есть открытое святотатство. Во всех остальных случаях, считаю, нельзя ставить преграды между Богом и любым человеком. Батюшке положено не охранять Таинства, а «проповедовать Евангелие всей твари». У нас же очень часто в жизни наблюдается позиция священника-охранника.
Возьмите для примера наши семьи. Какой смысл караулить человека, нарушающего закон, правила, когда в семье нет атмосферы любви? Эту атмосферу надо взращивать и лелеять, а в христианской семье в первую очередь. Если же случается проступок, то нужно проявить определенную суровость и решить проблему, которая привела к данному проступку. Нужно, чтобы люди жили в поле любви — и в Церкви, и в семье.
На каждом приходе есть люди, которые опаздывают на службу. Когда я только начинал служить, то к опоздавшим относился так: «Опоздал — значит, виноват!» Хотелось наказать. Потом понял, что многие из них более заняты в семье, на производстве. И я увидел, что они сокрушаются по поводу своего опоздания. Другой пришел вовремя и может всю службу простоять равнодушным, а опоздавший — переживает. У него появляется живое чувство, как у того мытаря в храме. Хотя это не надо понимать так, что опоздание я воспринимаю как норму.
—Как можно человека привести к вере?
—Насильно это сделать еще никому не удавалось. Меня мой отец, например, не заставлял ходить в церковь. И все же у меня на всю жизнь осталась тяга к Господу. Мои родители были верующими людьми, и я по жизни видел, как им помогал Господь. Я видел, как молились мой батюшка, моя матушка. В такой семье неизбежно пойдешь по этому пути… А где есть насилие, там происходит отторжение, и дорога к Богу прерывается.
Я принципиально против того, чтобы учить детей молиться. Не надо заставлять их зубрить «Отче наш», «Богородицу»… Положил младенца в колыбель и не качай его, а встань на молитву. И ребенок привыкнет к словам молитвы. Он этой молитвой утешался и радовался в младенчестве и, подросши, захочет сам утешаться этим и утешать других.
Самое главное — поддерживать в детях страх Божий. В сельской местности у ребенка страха Божия больше, чем у городского. Дело в том, что он воочию ощущает последствия природных явлений. Помолились — и встала почти увядшая нива. Помолились — пошел дождик, когда он не должен был бы пойти. В городе же мы живем, заслоненные от всего этого. Задача городских семей вырвать ребенка, хотя бы на лето на природу, к солнцу, к морю, в деревню… А в Москве и Поволжье есть детские лагеря духовных обществ. Я сам отправлял туда на лето своих ребятишек. Там дети помогают восстанавливать церкви, трудятся на огородах… И это полезнее ребенку в плане познания Бога, его пути к Господу. На природе ребенок становится открытее.
—У вас небогатый приход, средств мало, а нужно все поднимать, восстанавливать храм… Предположим, трудности позади — в храме достаток, прихожан много, и однажды вы выходите к исповедникам, и мелькает мысль: «Ой, как их много! Проведу-ка я общую исповедь…» Потом дальше: «Зачем тебе часто причащаться? Придешь через месяц!» Не секрет, что такое в храмах бывает…
—Я могу отвечать только за себя. У меня сельский храм, и я стараюсь узнать каждого прихожанина. Не просто в лицо запомнить, а по возможности посетить каждую семью. У меня примерно ходит 100-200 семей на службы. Среди них может быть и один человек из семьи, а может и двадцать. Семьи-то большие, и когда-то, может быть, на отпевание они придут все. А когда священник знает, чем живет человек, знает его проблемы, тогда на исповеди он раскрывает самые главные моменты: «Как у вас идет борьба с этим грехом?» Ответ: «Так-то, так-то. Все хорошо». Я знаю, что человек сейчас не пьет и что в семье у него с этим делом борются. Или кто-нибудь в семье бесноватый. Спрашиваю: «Как ситуация?» — «Нормально, есть улучшения». И мне не нужно вытягивать из человека главного. В городе это невозможно. Там очень редко, когда на исповедь приходит знакомый человек. С незнакомым исповедником очень трудно за пять минут что-то решить, нащупать его основную проблему. Ведь люди на исповеди частенько говорят про всякую ерунду. Не умеют исповедоваться. Батюшка призван решить проблему: «починить» семью, наладить отношения с детьми, он должен работать, а ему дают что-то общее типа «грешна во всем». И тогда батюшка не имеет возможности помочь. Если вернуться к семье, то сейчас у всех родителей одна общая проблема — непослушание детей. Но эта проблема в определенной степени была всегда, и самый верный рецепт здесь — любить друг друга. Жена должна нежно встречать мужа с работы, не говорить при этом безконечно с кем-то по телефону, а ему бросать реплики: «Не мешай мне. Еда в холодильнике». Если же родители любят друг друга, не ссорятся между собой, то и дети будут послушными.
Чем может помочь священник? В нашем храме службы идут и по будням — потому что надо все время молиться за всех. У меня есть на каждую семью записочки: там не только адрес указан, но и кто есть кто, возраст, день ангела, усопшие родственники… А семьи наших самых активных прихожан мы стараемся поминать на проскомидии каждый день. Когда я помолюсь за 100 семей, то потом уже могу продолжить канон словами: «Господи, и о здравии всех, кто здесь живет…»
