Ахалкалаки — город на юге Грузии, в двадцати километрах от армянской и тридцати шести — от турецкой границ. Население на девяносто пять процентов армянское, с грузинами да и между собой говорят обычно по-русски — даже в местных школах русский язык является обязательным предметом.
Есть в этой области несколько русских сел, но их население неправославное — там живут духоборы.
Даже грузины тут православные далеко не все — есть и мусульмане.
Ахалкалаки называют «Грузинской Сибирью» — зимой здесь сугробы в два человеческих роста, в августе дует ощутимый ветер. Зато воздух чистейший, горный — две с лишним тысячи метров над уровнем моря.
Есть в окрестностях Ахалкалаки несколько туристических достопримечательностей — средневековая крепость, каменный город… На границе с Турцией — сказочной красоты озеро, на которое, правда, не так-то просто попасть — посещение нужно заранее согласовывать с пограничниками.
Не доезжая нескольких километров до города — еще одно озеро, Паравани. На его берега сошла святая равноапостольная Нина после того, как получила от Божией Матери благословение на проповедь и крест из виноградной лозы. Каждый год 1 июня отсюда начинается пешее паломничество «По стопам святой Нино», длящееся до праздника святых первоверховных апостолов Петра и Павла 12 июля. Паломнические группы и индивидуально путешествующие паломники проходят около шестисот километров через города и села, останавливаясь на ночлег у гостеприимных местных жителей, и заканчивают свой путь в Тбилиси.
Всех участников паломничества благословляет крестом святой Нины Святейший Патриарх-Католикос Илия.
Чтобы попасть в Ахалкалаки на маршрутке из Тбилиси, вам придется заплатить 17 лари (примерно 390 рублей), но если водитель узнает, что вы едете в резиденцию к владыке, митрополиту Николаю — по делам или в гости — вас не только добросят непосредственно до места, но и скинут два лари. Постарайтесь выспаться перед путешествием — дорога красивая, жалко пропустить хоть один вид.
После шумного Тбилиси (хотя москвич и в Тбилиси ощущает покой) посетитель Ахалкалаки невольно думает: «Какая тишина!» Но на самом деле настоящая тишина еще не началась…
В десяти минутах ходьбы от архиерейской резиденции (двухэтажный домик с подсобным помещением, храм и часовня) находится маленький женский монастырь святителя Николая, существующий уже три года.
Зданию, принадлежащему обители, около ста лет. По стенам, включая кельи, развешены рисунки, картины и инсталляции современных художников со всего мира (начиная с 80-х годов XX века). Еще до того, как здесь был создан монастырь, в здании проходили выставки, и было решено их не прекращать, а, напротив, использовать с миссионерскими целями. Митрополит Николай сам собирает работы современных художников и планирует устроить здесь музей. Монашеской жизни он не мешает.
Своего храма у монастыря нет — на воскресную Литургию насельницы ходят в храм к владыке. «Если при каждом монастыре строить храм, священников не хватит», — улыбаются сестры. Их тут четыре: игуменья — матушка Нана, монахиня Нина, инокиня Фотиния и послушница Елена.
По будням в обители вычитывают суточный круг богослужения в маленькой молельной комнате: утром и вечером — все вместе, а каждые три часа — молитвы соответствующего часа читает одна из сестер.
Вокруг домика есть небольшой садик с овощами и цветами. Прямо возле забора красуются роскошные желтые подсолнухи, привлекающие внимание соседских ребятишек. «Не ломайте только! — просит матушка Нана. — Созреют — сама все дам!»
Игумения Нана
Если вы попросите у нее благословения, она вас крепко обнимет и расцелует. У нее иконописная улыбка — одними губами и глазами — и тихий голос. У нее самая маленькая, по сравнению с комнатами других сестер (кроме нее в монастыре их живут три — две монахини и одна послушница), келья, отделенная от рабочего места деревянной ширмой. Матушка трудится в епархии финансистом (до монашества она работала в министерстве связи экономистом) — поэтому у нее есть компьютер с выходом в интернет, но видно, что времени она за ним проводит ровно столько, сколько требуется для работы.
Она соглашается побеседовать с заезжими журналистами, все показывает, приглашает за скромно, но щедро накрытый стол — однако отвечает немногословно. И вовсе не потому, что по-русски говорит не очень хорошо — матушке помогает Леила, директор местной грузинской школы, говорящая по-русски почти без акцента. Просто игуменья Нана не привыкла к длительным разговорам и тем более интервью.
— С четырех до шести — половины седьмого утра — утренняя служба, — зачитывает Леила устав монастыря, — до девяти утра — отдых. С девяти — индивидуальное келейное правило. В девять сорок пять — колокол на трапезу, и в десять трапеза. С одиннадцати до трех — послушания, а в три часа — вторая трапеза. С шестнадцати часов — снова индивидуальные уставы. В семнадцать сорок пять — колокол на общую молитву и с шести до семи вечера — вечерняя служба. Потом личные дела до восьми вечера, а с восьми — чтение духовной литературы: жития святых и Евангелие с толкованиями святителя Феофилакта Болгарского — еще их читают за трапезой. С девяти вечера еще час молчания: молитва по четкам в тишине, по кельям. И все — спать.
Послушания разнообразием не отличаются: кто-то работает в саду, кто-то убирается, кто-то готовит трапезу, кто-то занимается рукоделием: шьет и вышивает футляры для свечей и браслеты с псалмом «Живый в помощи» внутри.
В таком режиме обитель существует со дня своего основания. Все это время ею руководит матушка Нана — она перешла сюда по благословению митрополита Николая из монастыря в Ниноцминда вместе с одной из сестер.
— Матушка, у вас тут такой покой… Как вы этого добились?
Она тихо смеется:
— Девочки у меня такие спокойные…
Тут Леила сбивается и добавляет:
— Она сама мирная и спокойная, и это передается всем, кто вокруг нее…
— Без молитвы достигнуть этого мира невозможно, — поясняет матушка Нана. — Для этого вовсе не обязательно всем уходить в монастырь. А вот духовного наставника себе найти желательно — он и научит молитве.
В монастырь она пришла девять лет назад, после нескольких лет работы в Патриархии.
— Родные сначала меня не поняли: сестры не хотели, чтобы я уходила из дома, отец был уже стар и много болел… Умер он, когда я уже была в монастыре.
А с сестрами своими я теперь общаюсь, они живут в Гори.
В деревне, где я выросла, был храм — мы ходили туда по праздникам, но это было совершенно неосознанно. Так что в детстве и молодости я была совсем не верующим человеком.
Из семьи только бабушка у нас была глубоко верующей, церковной, соблюдала посты… Помню, как она молилась перед Казанской иконой Божией Матери — сейчас этот образ у меня в келье стоит.
Желание монашества было моим личным, внутренним — а Патриарх помог мне в выборе этого пути. Но больше всех помогла мама. (Глаза матушки наполняются слезами). Был пожар, у нее сгорела часть тела, и через три дня в страшных мучениях она скончалась. Я стала искать, как можно ей помочь уже после смерти. Близкие посоветовали держать пост и ходить в церковь. Так я начала посещать храм, заказывать панихиды, молиться за свою мать.
Получается, она меня и привела к Богу. В молодости я, как все девушки, хотела семью. Но войдя в Церковь, я почувствовала, что больше мне ничто и никто не нужен. Смысл нашей веры — путь в Царствие Небесное, в котором мы обретаем бессмертие. Я нашла этот путь в монашестве — в том, чтобы быть уже сейчас только с Господом.
В миру вы спасаетесь любовью и служением ближнему. Мы спасаемся послушанием — в нем проявляется любовь к Богу. В конечном итоге, и то и другое — любовь. Только она и является путем к Богу, и если нет ее — послушание не поможет.
Я счастлива и ни одной минуты не жалею о своем решении. Даже если бы сейчас можно было вернуть молодость — ничего бы в жизни не поменяла.
Марк Поляков, «Рыба», 1987
Венгерский автор, «Композиция», 1988
Нугзар Цховребашвили, «Собака»
Олеся Тавадзе, «Композиция»
Нодар Надурашвили, «Доброе сновидение», 2005
Николай Херкиладзе, «Портрет», 1975
Давид Алексидзе, «Композиция», 1999
Гаират Баиматов, Узбекистан
Вано Абуладзе, «Композиция», 2005
Кети Иашвили, «Бабочка»
Ладо Татишвили, «Женщина»
Бесо Арболишвили, «Базилика», 2007
Гиа Мерзашвили, «Пейзаж»
Михаил Иашвили, «Композиция», 2006
Тамаз Кипшидзе, «Кипарис», 1999
Нодар Бадурашвили, «Пир», 2009
Важа Курхули, «Египетский кинжал», 2003
Малхаз Датукишвили, «Натюрморт», 2010
Неизвестный автор, Китай, «Гранатовая ветка»
Гиа Бугадзе
Мария Сеньчукова
Фото Юлии Маковейчук
Читайте также:
Бодби: дом святой Нины в Грузии (ФОТОРЕПОРТАЖ)
Нечаянная радость: встреча в Светицховели (+Фото)
У преподобного Давида Гареджийского (+ФОТО)
