Иван Чарота: Открывая слово миру
С одной стороны, вроде бы, у человека неизбывно стремление: «Ословеси живот мой, Премудрое слово Божие» (святитель Николай Сербский). С другой же стороны, постоянно дают о себе знать серьезнейшие противоречия, самые настоящие коллизии сознания: «Что тверже, неизменнее и могущественнее Слова? Словом мир сотворен и стоит: нося всяческая глаголом силы Своея (Евр. 1, 3); и однако ж мы грешные обходимся со словом так легкомысленно, небрежно. Что у нас пользуется меньшим уважением, как не слово? Что у нас изменчивее, как не слово? Что мы бросаем подобно грязи поминутно, как не слово? – О, окаянные мы человеки!..» Вот что с горечью констатировал-диагностировал праведный отец Иоанн Кронштадский. А ведь окаянность наша, нынешних человеков, несравнимо больше. Так что о нас батюшка Иоанн должен был бы сказать еще намного резче. Хотя, пожалуй, и снисходительнее к поколениям, лишенным возможности и читать Священное Писание, и слышать Слово Божие в храме… Да, те лишения уже позади. Но преодолены ли противоречия? Конечно же, нет. Ведь и нынешняя молодежь, не менее предшественников, воспитывается на злободневных лозунгах, навязанных стереотипах, лукавых идеологемах, а также на возведенных в ранг высшей интеллектуальности пустых «откровениях» шарлатанов и на шутках разных джентльменов заблаговременно купленной удачи, «звезд» – эстрады и всех вообразимых и невообразимых подиумов, так называемых «веселых и находчивых», по сути, веселых напоказ, а находчивых в издевательстве. И реальность такова, что дезориентация в мире духовном не только продолжается, но и усугубляется.
Конкретизируем то, что относится к Слову-Логосу: подавляющее большинство по-прежнему не желает писать Его с большой буквы, даже цитируя Евангелие, безоглядно и кощунственно обращается с Ним; в массовом сознании как бы не замечается разрушительность безответственного обращения со словом художественным, опасность словесного трюкачества; славословие давно утратило первичный смысл, поощряется суесловие, немыслимо распространилось сквернословие, грехословие. Не случайно же у нас понятие «словесность» заменено «литературой», которую определяют просто как совокупность текстов, а в качестве текста признается все что угодно, только не то, что признавал важным архиепископ Иоанн Шаховской: «Поэт имеет власть милостью Божьей превращать воду человеческих слов в вино, а это вино – обращать в кровь Слова. Таково высшее назначение поэзии, ее смысл евхаристический». А при этом литераторы – именуются не просто как «творческими работниками», но и «творцами», невероятно легко определяются как «пророки», «апостолы» (Бог весть чьи), вожди и т.д. Увы, все мы часто обольщаемся, будто ищем истину, хотя видим, что без конца предлагаются и меняются лжеистины, уводящие от истинных целей и идеалов. Что ж, мы ведь всему учились, обходя учение Христово: занимались, вроде бы, просвещением, но без Света этого учения; как данное, если не как нормальное, стали принимать и распространять какую-то духовность без Духа Святого.
Впрочем, не только оглядываясь назад, но и глядя вперед, мы должны трезво учитывать последствия действия слов, которыми подменялось и подменяется Слово. А это не только в прошлом разрушавшие сознание лозунги типа «Мы не рабы, рабы не мы» ( Как же в таком случае можно было стремиться стать рабом Божиим?) или своеобразные интерпретации классической литературы: «Глаголом жги сердца людей» (не иначе как «зажигай социально-политическую активность»). Это и нынешние стереотипы: «свобода личности» (как правило, имеется в виду свобода неограниченная, которую можно обратить во зло – собственно, как свобода пьяного хулигана в переулке, куда не заглядывает милиция), «права человека» (поднятые превыше всего, даже правды Божьей, Закона Божьего).
И вот здесь сама собой напрашивается тема приобщения к Слову посредством введения Закона Божьего как учебного предмета в школе. Многим это кажется странным, но я не принадлежу к числу тех, кто считает нужным вводить его немедленно. Осмеливаюсь даже утверждать, что результаты, скорее всего, будут противоположными желаемым. Во-первых, может, как обычно бывает при перманентном реформировании, получиться просто очередная кампания, дежурная акция, которая способна принести даже больше вреда, чем пользы. Есть опасность, что, введя такой предмет директивно сейчас, его отдадут на откуп тем, кого прежде бы назначали агитаторами, а то и тем, кому отводились бы должности пионервожатых.
Предвижу несогласие: мол, есть опыт воскресных школ, число которых уже достаточно велико. На это возражу: сама природа этого опыта иная. Воскресные школы создаются непосредственно Церковью, опекаются священнослужителями, в них детей приводят родители, практически без исключения сами воцерковленные, соответствующим образом ориентированные. Сеть таких школ разных форм обучения, безусловно, следует расширять и всемерно укреплять.
А в обычной постсоветской школе ситуация совсем иная. Рассмотрим конкретный пример: законоучителю – хорошо подготовленному и во всех отношениях достойному – нужно провести беседу о творении мира и о Творце. Но ведь то, что он должен объяснить школьникам, находится в явных противоречиях со всем, что объясняют остальные учителя и авторы учебников по иным дисциплинам – от природоведения в начальных классах до физики и астрономии в старших. Причем устранить эти противоречия не в состоянии ни законоучитель, ни природовед, ни преподаватель астрономии. Не проще положение и в том случае, когда, скажем, тему о священнослужителях нужно преподать на фоне специфически подобранных для школьных учебников произведений устного народного творчества, а также, например, «Сказки о попе и его работнике Балде» .
Как показывает опыт, в плане духовном практически ничего само по себе не дало введение специальных тем по Библии. Уже потому, что школьный курс словесности литературы должен быть совершенно иным. Так, и в школьную историю русской словесности следовало бы включать жития святых, «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона, «Моление» Даниила Заточника, «притчи и слова» святителя Кирилла Туровского, «Домострой», «Утреннее размышление о Божьем величестве» М. Ломоносова, поучения святителя Феофана Затворника, соответствующего содержания тексты В. Одоевского, А.Хомякова, Н. Лескова, Ф.Тютчева, И. Бунина, И. Шмелева, Б.Зайцева, Д. Балашова, В. Белова, В.Распутина, В. Крупина. Конечно же, по-другому должны изучаться Н.Гоголь и Ф.Достоевский. Вообще, в список программных произведений всех остальных писателей следовало бы вводить не то, что обусловлено теорией классовой борьбы и революционного переустройства мира… Кстати, даже оценивая Льва Толстого как «зеркало русской революции», важно обратить внимание на него как на «зеркало русского богоборчества». Главное, что список программных произведений основывать, как прежде, на теории классовой борьбы и революционного переустройства мира сейчас просто недопустимо. А тем не менее, все остается именно так.
Подобным образом стоило бы строить и курс литературы белорусской. А готовы ли мы к этому уже сейчас? Пожалуй, нет. И опять-таки дело не только в изъянах программ, отстутствии хороших учебников и хрестоматий, специальной тематики сборников духовной поэзии, прозы, драматургии для внеклассного чтения, хотя это тоже существенно. Оказывается, некоторые педагоги-энтузиасты из словесников по своей инициативе пробуют читать со своими учениками жития, т.е. рассказы о подвиге веры. Но эти произведения все равно оказываются в контексте кощунственных шуток-пародий, поэмы о пионерке, отвергшей крест, повести о комсомольцах, разрушавших храм и засыпавших колодец, который в народе почитался святым, и пр.
Ничуть не лучше обстоит дело с преподаванием истории. Как можно, к примеру, тему о христианских добродетелях согласовать с темой о бунтарях, революционерах, братоубийцах, героизация которых ведется на протяжении последнего столетия? Весьма сложно преодолеть инерцию закрепившихся представлений о движущих силах истории, о роли личности. А кроме того есть еще чрезвычайно запутанные и особо деликатные моменты, связанные с национальными особенностями в прошлом и настоящем. От их интерпретации в значительной степени зависит патриотическое воспитание, в котором нельзя игнорировать вероисповедание, ведь именно оно является одним из основных идентификационных признаков народа, нации, государства.
Вряд ли что-то светлое пробудится в душах школьников, пока им будут только перечислять военные победы одного князя над другим, не давая представления об этнодуховном пространстве, которое сложилось так, а не иначе. Для нынешнего юного поколения должны быть возращены имена, предопределившие святость Руси. И, конечно же, имена святых, в земле белорусской просиявших, начиная с времен крещения: Анастасия (Рогнеда), Евфросинья, игумения Полоцкая, Кирилл Туровский, Елисей Лавришевский, Антоний, Иоанн и Евстафий Виленские, София, княжна Слуцкая, Иулиания, княжна Ольшанская, младенец Гавриил Белостокский, Афанасий, игумен Брестский, святитель Георгий Могилевский, новоявленный святой праведный Иоанн Кормянский… Ими предопределялось бытийное пространство нашего рода и народа, а главное – мощно концентрировалась святость Богом данной нам земли.
Да, и «Закон» в школе никак невозможно рассматривать как «вещь в себе». Так или иначе, этот вопрос направляет нас к более универсальному – о Законе и Благодати, которым неизменно должны высвечиваться/подсвечиваться все аспекты наших связей со Словом, осмысливая которые, мы не можем не чувствовать, сколь важна Благодать.
Соответственно, этим так или иначе предопределяются наши отношения к церковной проповеди и проповедникам, к печатным изданиям. Лично я всегда был и буду категорически против того, чтобы православные периодические издания делать «глянцевыми», а тем более «гламурными». И с большим сожалением наблюдаю, как происходит коммерциализация издательского дела, подчиненная стремлению «угодить» потенциальным читателям ( = покупателям). Запросы – это не (обязательно) вкусы. Печально видеть также, что под видом православных изданий появляются и такие, которые трудно признать таковыми. Причем со временем их число, увы, не уменьшается. Коль уж пошел разговор в этом направлении, все-таки возьму на себя смелость высказаться и о проповедях. Понятно, что они нужны разные. Высокообразованные священники стремятся, как правило, проповедовать «глубокомысленно». Хотя, надо признать, обычно их воспринимают не более чем вежливо-прохладно. Имеющие яркий проповеднический талант выглядят, конечно же, ярче и привлекательнее. Достаточно вспомнить, что «при советах» на проповеди некоторых московских священников – думается, называть имена в данном случае не обязательно – интеллигенция собиралась как на представления, концерты «изящной словесности» ( а не «на обедню», как когда-то их предки). Судя по всему, слова таких популярных проповедников отзывались в душах тех, кто слушал. Но вряд ли кто-то убедительно докажет, что таким образом души по-настоящему открывались для Слова и даже что удовлетворялись потребности в «Хлебе насущном», а тем более, что надежно прокладывались «дороги к храму». Это был скорее вариант удовлетворения потребности на уровне «хлеба и зрелищ». Аналогичное происходит сейчас и с нами, представителями интеллигенции Беларуси. Особенно замечаю это во время экспедиции «Дорога к святыням». Ее идея важна, безусловно. Однако участники экспедиции письменно и устно самоаттестуются как «паломники». А я не могу забыть, как одна старушка, оказавшаяся в этом составе, недоумевала: «Паломники?… Паломником был мой дядя – он на Святую Землю полтора года шел (пешком, естественно) туда и полтора года обратно». Что поделаешь, не сразу нам дано постичь, что есть Слово Жизни, Слово Правды, Слово Любви…
Есть еще один очень существенный аспект: все еще непостижимым остается для нас, зачем дано Слово-Благовествование; а при этом и Откровение мы не желаем воспринимать в истинном смысле.
Обобщая сказанное, опять стоит вернуться к богомудрому Иоанну Кронштадтскому и задуматься над его обращением: «Словесное существо! Помни, что ты имеешь начало от Слова Всетворца и в соединении (чрез веру) с зиждительным Словом, посредством веры сам можешь быть зиждителем вещественным и духовным. Веруй, что при вере твоей в зиждительное Слово Отчее и твое слово не возвратится к тебе никогда напрасным, бессильным (когда, например, ты молишься Благодетелю-Богу по руководству Церкви святой или по наставлению Господа), но принесет тебе благопотребный дар; верь, что при вере в зиждительное Слово ты не будешь без успеха поучать народ в храме при Богослужении, при совершении таинств, в домах; не будет безуспешно твое слово в училище, но созиждет умы и сердца внимающих тебе».
