Иван Охлобыстин: «У нас верят не в тезисы, а в человека»

В интервью «МН» Иван Охлобыстин рассказал, какую идеологию будет продвигать в «Правом деле», почему РПЦ не может запретить ему помогать партии, а также рассказал о своем отношении к Pussy Riot.

— Чем вы будете заниматься на посту главы высшего совета «Правого дела»?

— Идеологией.

— А конкретнее? Какие идеи будете выдвигать?

— У нас есть партия «Коалиция небо», есть общественное самоорганизованное движение «Общество 77», которое возникло после того, как я прочел «Доктрину 77». В центре «Доктрины» несложная идея. Мы назвали ее «Империум», поскольку мы считаем, что идеальная форма государственности – это монархия (прим. «МН» — «Империум – образ мысли, освобожденный от временных и социальных условий, в пользу утверждений при построении империи как единственной органичной формы государственного устройства России». «Докрина 77»). Наверное, в ближайшее время в России возможен вариант только парламентской монархии. Пока мы не создадим спокойное цивилизованное общество со своими умеренными либералами и консерваторами, ведущими разумный диалог, нам не стоит задумываться об избрании божьего помазанника.

«Правое дело» представляет собой идеальную партийную структуру: у них есть энтузиасты, желающие добра своему государству, которые умеют это делать. В этом союзе с  нашей стороны присутствует общественный романтизм, со стороны «Правого дела» — понимание, как работать с властными структурами и достигать конкретных результатов. Их идея скоррелировала с нашей. У Михаила Прохорова была другая идея – авторитарного капитализма. Я уважаю его позицию, но, как верующий человек, думаю по-другому. Я верю, что когда-то во главе страны будет помазанник Божий. Мы общались с партийцами, после того как «Правое дело» стала независимой от авторитарного капитализма Прохорова, и поняли, что у нас есть возможности, чтобы создать коалицию партий. Сейчас создается много карликовых партий, часть из них — провластные проекты. Я надеюсь, что те мелкие партии, которые не находятся на госбюджете, сочтут разумным присоединиться к нам.

— Вы уверены, что «Правое дело» не относится к провластным партиям?

— Стопроцентно не относится. У меня нет ни одного факта, подтверждающего, что они связаны с действующей властью. А я опытный человек в плане политического пиара. Если бы такие факты были, я все равно подумал бы работать с ними или нет. Мы иногда слишком торопимся бороться с властью. Нельзя забывать, что у нас своя специфика политической жизни – азиатчина. У нас верят не в тезисы, а в человека.  Эта азиатчина помогает мне судить о «Правом деле». Лидера «Правого дела» Андрея Дунаева я знаю лично. Ничего порочащего о нем по документам не найти. Он бывший чекист и юрист, при этом толковый бизнесмен. Деловой, хозяйственный мужик. Нам такие нравятся. Я надеюсь, что в будущем наши идеи вместе с «Правым делом» смогут спаять костяк нашего общества, который будет его держать.

— Вы вступили в «Правое дело»? Разве вам не запрещает этого религия? 

— Мне предложили возглавить совет. Огромное количество людей сказали, что им нравятся мои идеи, а у них есть механизмы реализации. Я подумал, что это большая честь. Я пастырь, я не могу отказывать людям. Мне запрещено быть партийцем, а радость ситуации в том, что я не член партии «Правое дело». Так же я не могу быть членом «Коалиции небо» и являюсь ее духовным наставником. Я понимаю, что не могу нарушать социальную доктрину. Так было с президентством. Желание выставить свою кандидатуру было искренним, но когда церковь предложила отказаться, я сразу остановился. Там была такая оговорка, что я приведу к расколу церкви. Я уже тогда предполагал, что будут Pussy Riot, что общество будет катиться вниз, и нужно принимать меры. Мой поступок был излишне романтическим, но я понимал, что у меня мало шансов. Но если бы церковь благословила и подтвердила, что ситуация опасная, кто знает, как бы все обернулось. До сих пор ко мне подходят люди на улицах. Я заправляю машину, автомеханик говорит: «Жалко, что вы сняли свою кандидатуру, мы бы всей сменой пошли за вас голосовать».

— Раз уж зашла речь о Pussy Riot. Какое наказанию, по вашему мнению, они должны понести?

— Я не знаю, как это судить – я не судья. Но как гражданину и верующему человеку мне это отвратительно. И мы уже ничего не изменим в общей схеме. Мы уже запомнились иностранцам как страна, где в церкви пели неприличные песни. Перед этим была череда акций, которыми они известны, что вообще плохо. Это падение, показатель, что нравственные ориентиры в обществе сбиты напрочь.

— Как вы считаете, они будут сидеть в тюрьме?

— Не знаю, как они вывернутся. Лучше бы была такая статья, чтобы их можно было посадить по закону. Жаль, что такой статьи нет, и из-за этого весь конфликт. Нужно было ее раньше создать. Надо придерживать общество.

— Вы рассматривали акцию Pussy Riot с точки зрения искусства?

— Я верю в настоящее искусство и заставляю себя понять даже неясные мне художественные формы. Но есть нравственные пределы. Искусство всегда нравственно и педагогично. Во все времена есть понятия того, что хорошо, а что — плохо. Их акция – это не искусство. Их позиция, конечно, заслуживает уважения, но песня, хоть и социальная, плохая.  Они сами очень глупые, пусть и общественно-активные. Лучше бы они пошли в перевязочные центры в больнице Склифосовского, где не хватает рук.

— Создавая «Коалицию неба», вы говорили, что понимаете, чего хочет общество? Так что же оно хочет, и какие проблемы нужно решать прежде всего?

— Общество должно стать логичным. Нужно задать себя вопрос «чего я хочу» и жить по принципу, что вы не можете стать счастливым один, а должны делать счастливыми людей вокруг. По этой схеме нужно построить общество. Нужно думать, что семья – основа общества, вернуть систему пионерских лагерей. Для примера, начнем с парадокса: мы самая огромная страна с огромной территорией, а людям жить негде. Что мешает, хотя бы поселочными вариантами, выстроить дополнительные жилплощади? Люди мечтают о своей доме. Другой вопрос, как это сделать. Я бы привлек экономистов, обсудил бы их предложения с партийцами.

Беседовала Дарья Луганская

Политическая карьера Охлобыстина

В 1999 году Охлобыстин стал одним из лидеров экологической партии Анатолия Панфилова «Кедр». По его словам, эта партия была единственной, которая пошла на выборы в Госдуму с благословения церкви и поддерживала восстановление монархии в России. В итоге Охлобыстин и председатель исполнительного комитета партии Владимир Петров сняли свои кандидатуры, а партию из-за этого не допустили к участию в выборах. Говорят, что главной причиной ухода Охлобыстина из партии стали разногласии с ее руководством. Позднее Охлобыстин признался, что в списке «Кедра» он был в большей степени из-за денег, чем из-за симпатий к «зеленым». В октябре 2002 года Охлобыстин возглавил управление по связям с общественностью Государственного унитарного предприятия «Кремль», во главе которого стоял Владимир Киселев. Он ушел оттуда в 2003 году.

5 сентября 2011 года объявил о намерении баллотироваться на пост президента России. После того, как РПЦ выступила против его решения (до 2010 года Охлобыстин был священником, по его собственной просьбе его на время отстранили от службы), он изменил решение.

В апреле 2012 года Иван Охлобыстин объявил о создании партии «Коалиция неба», которую до сих пор не зарегистрировали.