«Из-за болезни Альцгеймера он перестал говорить, но всегда подхватывал песню». Как музыка воздействует на мозг

1.

Был обычный день, где-то половина четвертого. Джордж лежал под кухонной раковиной, крепко сжимая в руке разводной газовый ключ и уставившись немигающим взглядом куда-то вверх — зрелище и захватывающее, и загадочное, — когда к нему подошла дочь. 

— Пап, у тебя все нормально? 

— Да, все хорошо. 

Дочь присела, чтобы удобнее было разговаривать. 

— А что ты делаешь? 

— Не знаю, — ответил он, помолчав. — Вот смотрю на эту штуку (он кивком указал на газовый ключ) и не могу вспомнить, что я с ней делал. 

Подумав, что у него может быть обезвоживание, дочь дала ему энергетик из холодильника. Тогда Джордж вспомнил, что чинил под раковиной слив. 

Первые тревожные звоночки начались у Джорджа в 69 лет. Эти ранние симптомы были едва заметными: просто иногда на него нападала забывчивость или вещи почему-то норовили оказаться не на своих местах. Он заходил в комнату и забывал зачем — ну и ничего такого, со всеми случается, в любом возрасте. Но в провалах памяти у Джорджа вырисовывалась определенная закономерность: они возникали преимущественно ближе к вечеру и ранним вечером — такие вечерние обострения характерны для болезни Альцгеймера и считаются ее поведенческим маркером. 

Поначалу эти проявления не особенно мешали Джорджу. Он по-прежнему радовался смеху своих внуков, с удовольствием гулял каждый день, умело и ловко чинил подтекающие краны и скрипящие петли. На случай с газовым ключом особого внимания никто не обратил, списав все на перегрев и обезвоживание. 

Болезнь Альцгеймера настигает лишь около 11% взрослого населения — правда, у женщин вероятность ее развития в два раза выше, чем у мужчин, как и у пожилых темнокожих американцев независимо от пола. Вероятность повышается с возрастом: среди переваливших за 85‑летний рубеж альцгеймер встречается примерно у каждого третьего. Для этой болезни возраст был и остается главным фактором риска. 

Джордж был еще относительно молод, и все шансы были в его пользу. А потом все пошло вопреки статистике. В 72 года Джордж заблудился. Родные нашли его на пути к старому аэрокосмическому заводу, где он когда-то работал. Невролог диагностировал болезнь Альцгеймера, которая затем стала быстро и заметно прогрессировать. В 78 Джордж уже утратил коммуникативные навыки и не мог ходить, он просто сидел. 

Его поместили в пансионат, и это, как вспоминает его невролог, пошло ему на пользу. Он наконец смог общаться с людьми, пусть и невербально. В пансионате часто играла музыка, Джордж подпевал, еще он пел вместе с другими обитателями пансионата. Болезнь Альцгеймера лишила его дара речи — Джордж мог выдавить из себя разве что хриплое «да» или «нет», но, подхватывая песню, он словно вновь становился тридцатилетним. <…>

Фото: placeit.net

2.

Кит Джарретт принадлежит к числу самых известных джазовых пианистов и композиторов последнего пятидесятилетия. Большинство его сочинений — импровизации. Фактически это спонтанно созданные произведения потрясающего масштаба и сложности. Его альбом The Köln Concert («Кельнский концерт») относится к бестселлерам среди джазовых альбомов. Чтобы сесть и не торопясь написать сложную красивую музыку, нужен определенный набор навыков. То, что делает Джарретт, требует совершенно иного таланта — импровизации высокоструктурированной музыки с проработанными внутренними связями и эмоциональным сюжетным развитием. Джарретт обладает невероятным творческим зарядом, в нем бурлит поразительная музыкальная энергия. 

Однако в 2018 году Джарретт перенес два инсульта подряд, и теперь у него парализована левая сторона тела. 

Куда исчезла вся эта музыка? Возможно, это похоже на писательский блок — даже у плодовитых писателей бывают дни или даже длинные отрезки времени, когда ничего не выходит, а потом вдруг прорывает и слова льются сами собой, как вода. Но у Джарретта явно было что-то другое. Прошло несколько лет, а затор все не прорывало. 

Наверное, случай Джарретта нужно сравнивать не с творческим кризисом, а с тем, как танцор исполняет танец мысленно, в воображении. Он может продумать и представить себе всю хореографию как набор инструкций и образов, но воплотить танец без движения не получится. Ни один обзор балета или мюзикла не даст нам тех впечатлений и эмоций, которые мы испытываем, когда смотрим постановку. (Как выразился комик Мартин Малл, «писать о музыке — это все равно что танцевать об архитектуре».) Бывают композиторы — первыми приходят на ум Бах и Моцарт, — способные охватить своим необъятным музыкальным умом все произведение и проработать его целиком у себя в голове. Другим надо почувствовать инструмент — свою связь с ним, когда мысль пропускается через пальцы, потом возвращается через слуховой канал и вызывает к жизни новую музыкальную идею. Таким был и Джарретт в лучшей своей поре, и без этой обратной связи, от мышц к уху, к мозгу и снова к мышцам, он не находил в себе музыки. 

Идея тесной и сложной связи музыки и танца с движением является частью теории воплощенного познания. Согласно этой теории, мы познаем мир посредством взаимодействия с ним. Вот Майлс Дэйвис берет ноту. Слыша, как она разносится по всему залу, он слушает и других музыкантов. Его знания и планы корректируются под влиянием происходящего, и результат выражают его легкие, пальцы, язык, губы. В таком же состоянии потока, в котором мозг, пальцы, слух превращаются в единое целое, рождалась музыка Джарретта. 

Кит Джарретт. Фото: Daniella Yohannes / ECM Records

В свое время Джарретт отозвался об этих классических для него выступлениях так: «Перед концертом я понятия не имею, что буду играть <…> Даже если у меня появляется какая-то конкретная идея, я ее отметаю». Музицирование — это созидание, без этого нет творчества, и просто думать о музыке — это совсем не то же самое, что проживать ее. 

В 2020 году Джарретт побеседовал с корреспондентом The New York Times Нейтом Чайненом. «Когда я слышу фортепианную музыку для двух рук, это как ножом по сердцу <…> Я пытался изображать однорукого Баха <…> но это все так, забавы». «Когда в 2020 году Джарретт собрался наиграть в домашней студии знакомые бибоп-мелодии, оказалось, что он их совершенно не помнит», — сообщает Чайнен. 

Но как же все изменилось после двух дополнительных лет реабилитации! В начале 2023 года корреспондент музыкального журнала Downbeat навестил Джарретта в той самой домашней студии. «Джарретт играет джем единственной работающей рукой <…> [его] невероятная манера, способность извлечь из инструмента дополнительный сочный грув и резонанс, проявилась во всей красе, когда он в бешеном темпе сыграл одну из своих любимых мелодий — Butch and Butch («Буч и Буч») Оливера Нельсона, а следом закрутил бурю затейливых вариаций на тему It’s Alright with Me («Мне сойдет»). 

В торжественном финале к импровизации, включавшей также Sioux City Sue New («Новая “Сью из Су-Сити”»), присоединилась и жена Джарретта, Акико, разбавив басовые ноты того буйного блюза, которым ее муж вознаграждал слушателей по всему миру, помучив предварительно затяжными приступами изобретательности». Однако, несмотря на обретенную заново технику, Джарретт играет теперь лишь пару раз в месяц и игра не приносит ему прежней радости. «Чтобы прыгнуть со скалы, нужны две руки и две ноги. Я сейчас использую фортепиано лишь наполовину, играю в половину своих возможностей. И вряд ли что-нибудь сочиню». 

Каждый год около 12,2 миллиона человек по всему миру переносят инсульт, что приводит к смерти примерно 6,5 миллиона человек, и 5 миллионов становятся инвалидами. Инсульт может быть либо ишемическим — вызванным тромбом, либо геморрагическим — когда разрыв сосуда приводит к кровоизлиянию в мозг. Последствия бывают самые разные, от незначительных до судьбоносных, влияя не только на жизнь пациентов и их семей, но и на общество в целом. Инсульты могут приводить к функциональным нарушениям — таким как паралич (как в случае с Китом Джарреттом), афазия (утрата речевых способностей) или импульсивность. Восстановление после тяжелого инсульта превращается в одиссею — непредсказуемый, петляющий, полный долгих отступлений путь, — и под конец одним героям удается вернуть свое прежнее состояние, а другим остается только принять правду жизни, в которой прежних умений уже не будет. Эти пути и результаты столь же разнообразны и неповторимы, сколь сложны сочетания индивидуальных различий. 

Еще один искусный импровизатор, как и Джарретт игравший с Майлсом Дэйвисом, — саксофонист Сонни Роллинз. В 2013 году у 83‑летнего Сонни диагностировали фиброз легких и игра на саксофоне для него закончилась. Утратив физическую способность играть, он утратил и желание слушать. 

3.

На примере этих трех случаев мы видим, насколько по-разному старение сказывается на взаимоотношениях с музыкой. У Джорджа и у Кита Джарретта утрата определенных функций мозга привела к совершенно разным результатам. Парадоксальным образом по мере того как гармонии в сознании Джорджа становились все более диссонансными, он неудержимо тянулся к музыке, и она стала для него социальным спасательным кругом. У Джарретта же, наоборот, паралич и, возможно, повреждения нервной системы, о которых мы не знаем, одержали верх над его выдающимся музыкальным талантом. Мозг Сонни Роллинза был в целости и сохранности, но механическая потеря способности играть привела к тому, что его интерес к музыке постепенно угас. 

Фото: freepik.com

Деменция затрагивает множество систем сложной машинерии мозга, и ее многоликость скрывается под одним общим термином. Это не единичный недуг, а совокупность когнитивных нарушений. Причины деменции тоже разнообразны, но самой распространенной виновницей выступает болезнь Альцгеймера, хотя она и не обязательно приводит к деменции. Схожий калейдоскоп когнитивных нарушений может дать и инсульт, который, кроме того, вызывает физические проблемы, такие как затруднение движения, приглушенная речь и загадочное явление под названием «одностороннее пространственное игнорирование» — проблемы реагирования на стимулы, исходящие с левой или правой стороны тела. Однако деменция — это не просто спутанность сознания. При деменции человек не просто забывает, куда дел ключи от машины или даже саму машину. При деменции он смотрит на ключи или на машину и не помнит, зачем они. Он не просто забывает имя собственного ребенка, он может общаться с человеком, не осознавая, что это его сын или дочь. 

Мне довелось недавно присутствовать при очень трогательном разговоре больного деменцией со своей дочерью. Он не узнавал в ней дочь — думал, видимо, что к нему просто заглянула незнакомая женщина. Она расспрашивала его о жизни, и он с удовольствием погружался в воспоминания. Он описывал ей двух своих дочерей, какие они «красивые… чудесные <…> умные <…> сообразительные», «мечта любого отца, лучше не бывает». И все это время не понимал, к кому обращается. Дочь тихо плакала. 

В нашем обществе бытует ложное убеждение, будто страдающие деменцией настолько глубоко ушли в свой мир и отдалились от нас, что мы утратили для них всякий смысл, а они для нас — всякую пользу. Мы боимся с ними взаимодействовать, нам неловко наблюдать подобную дезориентацию. Потакать этой боязни — значит упустить часть самых значимых моментов жизни. И хотя у некоторых больных характер меняется не в лучшую сторону — они становятся раздражительными и вспыльчивыми, — многие другие, наоборот, добреют и становятся лучшей версией себя. 

Независимо от того, связана ли деменция с болезнью Альцгеймера или это когнитивные проявления инсульта, у человека может наблюдаться когнитивное снижение, нарушение памяти, ухудшение пространственно-визуальных способностей, исполнительных функций и коммуникативных навыков. Эти утраты неизменно ведут к появлению настораживающих поведенческих и психологических симптомов деменции, включая депрессию, тревожность, апатию, ажитацию, эмоциональную распущенность, нарушения сна и трудности с самостоятельным ведением быта. 

Часто больной сам не понимает причину подобных состояний, что ведет к еще большей дезориентации, и это трагично. В этом смысле нарушения психики стоят особняком как рекурсивное когнитивное слепое пятно, о котором человек даже не подозревает. Если вы ломаете ногу или у вас не дышит нос из-за аллергии, вы знаете, откуда взялись симптомы. Конечно, вам от этого не легче и вы все равно будете нервничать и не находить себе места, но, по крайней мере, вы понимаете, что происходит с вашим организмом и почему. 

Расстройства мышления — особенно потеря памяти — отягощают физические травмы ощущением беспомощности и растерянностью: почему я так себя чувствую? что со мной?! Нейронные сети памяти в гиппокампе тесно связаны с эмоциональными сетями в расположенной рядом миндалине. Когда начинается нейронная деградация сетей, возникает неразбериха. Пока психика пытается как-то сориентироваться в этой комнате кривых зеркал, человеку, измученному провалами в памяти, не удается регулировать эмоции. И от этого он нервничает еще больше. 

Дезориентация, сопряженная с подобными симптомами, вполне объяснимо вызывает возбуждение и тревогу. Хроническое возбуждение — одна из самых больших проблем ухода за обитателями пансионатов для престарелых. Сами по себе ажитация и тревожность представляют огромные факторы риска дальнейшего ухудшения когнитивных функций и сокращают ожидаемую продолжительность жизни. Первая линия терапии при возбуждении опирается на лекарственные препараты, которые оказывают мощное седативное действие, еще больше усиливая дезориентацию, одновременно притупляя эмоциональную реакцию пациента на нее.

Уже несколько десятилетий мы знаем, что музыка снижает тревожность не хуже препаратов, однако внедрить музыкальную терапию в клиниках и пансионатах было нелегко. К счастью, теперь это направление расширяется.