Прекрати меня позорить
Анна Уткина. Фото: Анна Данилова
В бытность своей работы администратором школы английского я не раз доводила детей до слез! Мне не приходилось делать ничего особенного, я была всего лишь администратором учебного процесса, который проводил несложный тест, чтобы распределить детей по группам, но у меня в кабинете постоянно рыдали.
Помню Егора, восьмилетнего худенького мальчика с прозрачными ушками эльфа. Он читал мне текст и пр
оизнес английское слово «sausage» с жутким акцентом переводчиков фильмов 90-х «сосыдж». Я поправила его и приготовилась слушать дальше, но внезапно мама Егора, сидящая на стуле напротив, поднялась и грозно нависла над партой. «Сейчас тебя определят в группу для умственно отсталых, – закричала она, – прекрати меня позорить! Никаких тебе Диснейлендов, никаких каникул. Умственно отсталых не берут в Америку!». Мы с Егоркой вжались в стулья. Больше поправлять его я не рискнула.
– Ну, как Егор? – благосклонно поинтересовалась она после теста. – Он у меня, конечно, ленится, не учит слова… А ведь мой второй муж – носитель языка! Мы дома стараемся разговаривать только на английском.
– Замечательно, – соврала я. – Дальнейшее вам расскажет преподаватель.
«Гуд ивнинг», – поприветствовал меня в коридоре муж-носитель языка, обладающий точно таким же акцентом, как мальчик. Это был знакомый мне на слух «индийский» английский.
«Тупица! – кричали у меня над ухом. – Вот я тебе дам хоккей/балет/футбол»
Дома я рассказала про Егора маме, преподавателю. «Мне пришлось сказать, что у него почти нет ошибок, а ошибок было море», – призналась я. Оказалось, что маме тоже приходилось приукрашивать способности детей! А если не приукрашивать, то хотя бы молчать, потому что любое безобидное замечание или совет обратить внимание на грамматику мог обернуться подзатыльником, запретом приглашать друзей на Новый год или идти в гости, отменой утренников. Однажды папа ученика вытащил у него из кармана и сломал «бакугана» – фигурку героя мультика, которую мальчик всегда носил при себе, так берег свое добришко…
Я тоже стала бояться чужих родителей. Бояться не меньше, чем дети. Большинство родственников языка не знали совсем, но зато хорошо подсчитывали количество пометок красной ручкой или тех случаев, когда я пыталась слегка поправить неправильное произношение слова.
«Тупица! – постоянно кричали у меня над ухом. – Вот я тебе дам хоккей/балет/футбол». От страха я даже не всегда понимала, кому из нас двоих с ребенком это адресовано. А ребенок в ужасе начинал лепить глупые ошибки одну за другой.
На фоне заметок о подростковых самоубийствах я однажды столкнулась со сложной нравственной дилеммой. Мама одной из наших учениц попросила помочь разобраться – при переходе в старшую группу дочь перестала делать домашние задания, ухудшилась успеваемость в школе. «А я влюбилась в Никиту Сергеевича, – призналась мне внезапно 11-летняя Ксюша, – и мне теперь ничего не хочется. Только маме не говорите, а то она вообще сюда ходить запретит». Я покрылась ледяным потом. Что делать? Рассказать маме? Рассказать преподавателю?
Преподаватель спас меня от участи предательницы сам. «По-моему, ученица в меня влюбилась, – горько вздохнул он. – Что делать?». Мы сели в учительской. Признаться маме? Посоветовать перевести в другую группу, раз влюбленность отвлекает ее от неправильных глаголов? Он тоже боялся. Зная маму девочки, мы обрекали ее на разговор «так вот чем у тебя, негодница, забита голова». К счастью, Ксюша не оказалась однолюбом и быстро завела романтическую переписку с ровесником-соседом по парте. Учиться, правда, лучше не стала.
Фото: iStock
Учителям тоже бывает страшно
В конце концов, согнувшись под непосильным грузом ответственности, я сменила сферу деятельности и вздохнула с облегчением. Мне больше не приходилось думать о том, чем обернется для ребенка мое безобидное замечание. Придется ли ему просто подучить правила или родители лишат его чего-то очень дорогого? Прислушается ли мама к такому важному известию, гораздо более важному, чем «двойка» по английскому – у девочки первая влюбленность!
За «двойками», диктантами с ошибкой, «срезами знаний» проходила их жизнь, в которой происходили другие события. Что-то, что ранило их гораздо больше, чем оценка, которую можно исправить.
Сломанный «бакуган» или собака, которую обещали купить за «пятерку» в четверти, но не купили, потому что учитель поставил «четверку»… Собаку, о которой он мечтал, которой уже придумал имя! Бедные учителя. Каково это – слышать «из-за вас у меня не будет щенка»?
Я и сама стала мамой. Я не знала и пока не знаю, как мои дети будут учиться, но я бы очень не хотела, чтобы они меня боялись. Чтобы звук моих шагов не содрогал учительскую, а девушка-администратор курсов не пряталась от меня в своем кабинете. Учителям тоже бывает страшно. А главное, существуют знания, которым никто и никогда не научит в школе: наука о важном и второстепенном, о значении в жизни «тройки» по математике перед силой любви. Самый главный в жизни урок о том, что семья там, где тебя всегда примут и защитят.
