К 90-летию февральской революции. Дневник императрицы Александры Феодоровны Романовой. «С настоящего момента мы считаемся пленниками»
Дневник 1917 года.
2/15 марта 1917 года Царь Николай II был принужден отречься от Престола за себя и своего cына. Семья была помещена Временным правительством под домашний арест и содержалась в заключении в Царском Селе до середины августа, когда их перевезли в Тобольск, в Западную Сибирь, где они жили до конца года. Весной 1918 года их перевезли в Екатеринбург, где они были убиенны в июле месяце.
В течение этого времени, как и на протяжении всей своей жизни, Александра Феодоровна вела так называемый «викторианский дневник» — ежедневную запись событий и встреч, почти или совсем их не комментируя. В этом дневнике она не записывала свои мысли, которые сохранились в переписке с друзьями и с cемьей. Скорее всего, это просто хроника событий, в которой она методично и правдиво излагала ежедневную свою жизнь: когда она просыпалась, где и с кем обедала, кого принимала, записывала о болезнях cемьи или прислуги (с указанием температуры) — все мелкие детали повседневной жизни за 1917 год были добросовестно изложены в двух больших тетрадях в синих бумажных обложках, которые она взяла с собой в ссылку.
Здесь воспроизведена небольшая подборка из этих записей. Следующие отрывки из книги «Свет невечерний» показывают, на фоне каких событий писалась эта хроника:
«27 февраля (7 марта по новому стилю) 1917 года Царь ненадолго приехал домой, а затем снова отправился на фронт. Когда в Санкт-Петербурге произошли серьезные волнения, Дума направила Царю на рассмотрение в штаб-квартиру фронта послание, содержащее призыв к срочным конституционным уступкам. Хотя окружающие лица советовали Николаю II рассматривать эти доклады как преувеличение, он немедленно стал готовиться к отъезду в Царское Село. К понедельнику 28 февраля (12 марта) войска подняли мятеж.
В Москве и Санкт-Петербурге началась неразбериха. Утром в четверг Николаю II представили петицию об отречении в пользу Царевича; левое крыло давило на него, предлагая установить Временное Правительство, а правое (куда входили и его родственники), надеялось установить единовластное правление через регентство над Царевичем.
Поставленный в безвыходное положение, Император подписывает акт об отречении в пользу своего брата Михаила. Слабое здоровье Царевича Алексея и возможность того, что его могут отделить от Семьи, если бы Государь Николай II отрекся в его пользу, повлияли на его решение, и он передал бразды правления брату. Великий князь Михаил, мужественный человек и чуткий политик, провел в армии много лет и имел офицерские награды. Перед лицом революционных антимонархических настроений он согласился принять правление государством, но лишь в том случае, если ему будет предоставлено прошение от конституционного органа. Прошения так и не последовало.
Тем временем, Александра Феодоровна была в полуизоляции в Царском Селе, хотя частично ее информировали о беспорядках в городе. Анна Вырубова и все дети, за исключением Великой княжны Марии, заразились корью от юного друга Царевича. С самого начала болезни Александра Феодоровна была в одежде медсестры, ухаживая за детьми и Анной круглосуточно. Болезнь Ольги Николаевны осложнилась перикардитом; у Татьяны Николаевны и Анастасии Николаевны образовались болезненные абсцессы в ушах, и на время они потеряли слух. За Царевичем нужен был специальный уход — его болезнь давала серьезные осложнения.
Вечером 28 февраля (12 марта) Родзянко, Председатель Государственной Думы, приказал Царице уехать из Царского Села вместе с Детьми. Она отказалась, сказав, что дети слишком больны и что она не хочет делать ничего такого, что может быть истолковано как побег. А двадцать четыре часа спустя, даже если бы детям было лучше, она уже не смогла бы вывезти их — революционеры захватили железнодорожные пути.
Родзянко согласился оставить Царицу с приближенными во Дворце под домашним арестом до приезда Императора. Как всегда, Александра Феодоровна боялась не за себя. Когда прибыла депутация от Думы осмотреть Дворец и предпринять меры безопасности, ее спросили, нуждаются ли они в чем-либо. Она ответила, что у детей есть все необходимое, но она просит не закрывать военные госпитали.
В следующую пятницу Лили Ден ждала Александру Феодоровну в ее комнате. Царица вошла только что после свидания с Великим князем Павлом, дядей Николая, который сообщил ей известие об отречении.
«Лицо ее было искажено болью, глаза полны слез. Я бросилась к ней, чтобы поддержать ее, пока она не дойдет до письменного стола у окна. Она тяжело прислонилась к нему, взяла меня за обе руки и сказала прерывистым голосом:
«Отрекся! Бедный мой, — один там, и страдает. О Боже, как ему тяжело — и нет никого утешить». Несколько минут спустя она скажет баронессе Буксгевден: «Все к лучшему. Это воля Божия. Бог допустил это для спасения России. Только так и нужно сейчас».
Телеграф был захвачен, и лишь несколько дней спустя Александра Феодоровна смогла получить весточку от Мужа. После отречения ее телеграммы к Николаю Александровичу возвращались обратно с издевательской надписью на конверте: «Адресат неизвестен».
Ситуация во Дворце быстро ухудшалась. Воду теперь таскали вручную из пруда в парке. Электричество отключили, лифт не работал, и Александре Феодоровне с больным сердцем было все труднее взбираться по ступенькам к своим больным. Она задыхалась и часто была на грани обморока. Лили приходилось поддерживать ее, пока она поднималась по лестнице.
Александра Феодоровна ожидала приезда Николая Александровича; ее все более тревожила возрастающая враждебность солдат дворцовой охраны и радикально настроенных членов Временного правительства. Несколько дней подряд она и Лили жгли личные бумаги: частные письма от бабушки — королевы Виктории, от отца, многие из писем Николая Александровича, которые он писал в период ухаживания за нею — все пошло в огонь. Она не хотела, чтобы кто-нибудь видел эти дорогие для нее записи, и оставила ту часть переписки между ней и Николаем Александровичем, которая могла бы понадобиться в качестве защиты на суде, если таковому суждено быть.
Вечером 29 февраля (13 марта), за два дня до отречения ее супруга от Престола, Александра Феодоровна услышала, что войска подняли мятеж, и что ко Дворцу движется огромная толпа. Она накинула пальто на свое сестринское одеяние, взяла Царевну Марию Николаевну и спустилась к солдатам, охраняющим Дворец. Был сильный мороз, но она подходила к каждому по очереди и благодарила за верность. Она не хотела, чтобы из-за нее пролилась кровь и просила не делать ничего, что спровоцировало бы убийц, начала переговоры с толпой, чтобы избежать побоища. Побоища не было, но через два дня она увидела спущенный флаг полка дворцовой охраны, а от Дворца, по приказу Временного правительства, уходила охрана — люди, которых она знала столько лет. Софи Буксгевден говорит: «Она смотрела на все это со слезами; никакая личная угроза не могла заставить ее плакать, но сейчас она плакала». Для Александры Феодоровны спуск флага означал потерю ее любимой России.
![](https://www.pravmir.ru/wp-content/uploads/pravmir-images/resize_of_re-exposure_of_______________.jpg)
Когда, наконец, 9(22) марта Николай Александрович вернулся, Александра Феодоровна, вне себя от радости, «ринулась навстречу ему, как девчонка». По иронии судьбы, когда он ехал домой через Могилев, город был разукрашен красными флагами и бантами, и каким контрастом этому проявлению революционного пыла была многотысячная толпа, вдруг неожиданно бросившаяся на колени, когда появился Царский поезд.
В тот же день Джордж Бьюкенен, английский посол, писал, что услышал, как один солдат сказал: «Да, республика нужна, но во главе ее должен стоять хороший Царь».
Вскоре после возвращения Николая Александровича Керенский допрашивал во Дворце Александру Феодоровну о ее предполагаемых симпатиях к Германии. Они говорили больше часа. Николай Александрович в соседней комнате ходил взад-вперед; Семья и приближенные хорошо понимали, что эта беседа может закончиться заключением. По окончании допроса Керенский вышел, утирая лоб платком, и сказал Николаю Александровичу: «Ваша жена не лжет». Император спокойно ответил, что всегда это знал.
После отречения Императора от Престола, Семью его официально заключили под арест. Некоторых придворных и приближенных попросили остаться и разделить с ними заключение. Среди них были Лили Ден и Анна Вырубова (обеих вскоре арестовали), баронесса Буксгевден, наставники Алексея Пьер Жильяр и Чарльз Гиббс и некоторые другие лица. Александра Феодоровна, как и Император не проявляла никакого страха. Она подбадривала всех домашних, особенно, если видела кого-то обеспокоенным или в угнетенном состоянии.
К заключению в Царском Селе мало-помалу привыкли, и жизнь потекла своим чередом. Продолжались занятия — взрослые поделили между собой уроки: Император преподавал историю и географию; Александра Феодоровна — Закон Божий, мадемуазель Шнайдер — математику, баронесса Буксгевден — английский (Гиббсу тогда не разрешили быть с Царской Семьей), а Жильяр — французский. Их жизнь была полна ограничений. Телефонные провода обрезаны, все приходящие и отсылаемые письма проверялись, и даже гулять по парку разрешалось только на небольшом участке. И хотя офицеры охраны были доброжелательны, они находились под начальством тех, кто «выбирал» правила для дворцовых узников.
![](https://www.pravmir.ru/wp-content/uploads/pravmir-images/1146810607441839.jpg)
Новые же охранники были безжалостны и грубы. Они говорили гадости, отобрали игрушки у Царевича, совали палки в спицы велосипеда Николая Александровича, когда он ездил по дорожке парка — злоба сквозила в каждом их действии. За всеми разговорами вне дома тщательно следили — велено было говорить только по-русски. Рядом находился небольшой огород, и когда домочадцы работали на грядках, Александра Феодоровна сидела рядом со своим рукоделием Охранники часто обменивались грубыми шутками, чтобы посмотреть на ее реакцию, а то и пускали папиросный дым прямо ей в лицо, говорили о Царях свысока и небрежно. Солдаты наслаждались этим, считая, что таким образом Александра Феодоровна получает свое возмездие.
К середине лета Керенский решил перевезти Царскую Семью, пока назначенное на зиму Учредительное собрание не решит их судьбу. Коалиция представителей Думы, в которой не было единства и последовательности убеждений, вместе с радикальными и либеральными фракциями составляли взрывчатую смесь. Германия тем временем тайно организовала приезд Ленина в Россию частным поездом. Уинстон Черчилль замечает: «Они перевозили его в запечатанном вагоне как бациллу чумы». После его приезда большевики постепенно стали захватывать власть во Временном правительстве, где царил беспорядок.
Царское Село и Тобольск.
1917 год.
Царское Село, 23 февраля.
У Ольги и Анастасии корь… заразились от маленького кадета, друга Бэби.
3 марта.
Слышали, что Ники отрекся, и за Бэби тоже… Говорила по телефону с Ники в штаб-квартире, куда он только что прибыл…
4 марта.
Говорила с Ники по телефону…
6 марта.
Говорила с Ники по телефону…
7 марта.
Говорила с Ники по телефону. У Марии корь…
8 марта.
Комендант Корнилов объявил, что мы в заключении… С настоящего момента мы считаемся пленниками… не можем видеть никого из внешнего мира.
Жгла письма с Лили.
10 марта.
Прибыл Ники. Обедала с Ники и Алексеем.
11 марта.
Жгла письма с Лили… Обедала с Ники, Алексеем и Ольгой.
Ходили вниз в церковь на вечернюю службу. Ходила к Ане, а потом сидела со всеми остальными. Комендант читает все наши письма и пакеты, все тщательно проверяется.
13 марта.
Жгла письма с Лили.
Завтракала в игровой с Ники, Ольгой и Анастасией.
Сидела с Аней, Изой, Настенькой.
У Ники воспаление легких…
Обедала с Ники в красной комнате.
21 марта.
Аню и Лили увезли в Думу.
Метель.
Лили и Аню забрал министр юстиции. Он привез нам в качестве коменданта Коровиченко.
23 марта.
Ники читает нам вечером наверху.
Аня в крепости (под арестом)… Лили у себя дома.
27 марта.
Видела офицеров, которые меняли охрану. Ники и мне разрешается встречаться только за едой, не разрешается спать вместе.
31 марта.
6.30 Церковь.
10.00 Исповедь.
1 апреля.
Святое Причащение… Ники, я, Анастасия, Татьяна. Наверху (больные — ред.) Ольга, Мария, Алексей.
2 апреля.
В моем кресле в саду вместе с другими, которые работают на льду.
12 апреля.
Утром чай в моей комнате, и сейчас спим опять вместе.
14 апреля.
Провожу вечер сейчас наверху вместе с детьми. Ники ежедневно читает нам в Красной комнате.
15 апреля.
Ники читает нам «Долину слез» К. Дойля (Хотя Император предпочитал историю беллетристике, он взял за правило читать каждый вечер Семье и свите обычные легкие романы, чтобы успокоить их и отвлечь от тяжелых событий дня — ред.).
18 апреля.
Читала по-английски с Алексеем. Чтение по-немецки и диктант с Татьяной. Ники читал нам вслух «Дочь миллионера».
23 апреля.
Все дамы поздравляли. Церковь. Все ходили в сад, сидели на острове, некоторые работали на льду.
24 апреля.
Уже несколько вечеров обедаем без электричества, так как достаточно светло.
29 апреля.
Все ходили в сад — некоторые выкапывали траву, чтобы позднее посадить овощи. Ники читал нам «Собаку Баскервиллей».
12 мая.
Копали, сеяли.
16 мая.
Я лежу в саду на траве или работаю… читаю у воды.
25 мая.
11-12 Церковь.
В саду.
Ники читал нам «Графа Монте-Кристо» Дюма.
26 мая
Наш комендант Коровиченко уехал — его замещает Кобылинский. Они появились.
9 июня.
Я провела день в моей большой комнате, сердце расширено и слишком жарко (для меня), чтобы выходить. Не занималась с Анастасией, так как слишком жарко.
10 июня.
Офицер и два солдата из Комитета пришли посмотреть, что с нашими лампами, так как часовому показалось, что мы сигналили!!
20 июня.
Сейчас взято более 18 тысяч пленных и еще орудия.
27 июня.
Урок у Алексея: Эгберт стал первым Королем всей Англии. Датчане принесли народу много вреда. С большим трудом Альфред прогнал их, он строил корабли и т.д. Король Эдвард, Король Телетон побили датчан, захватили пленников и пригласили их поужинать, а после их отпустили. Король Эдмунд был убит разбойником. Епископ Дунстон заболел, и Король Эдинг, архиепископ Одо убил Королеву — Дунстон ублаготворял народ. По приказанию Короля Эдварда были убиты волки, его сын, Король Эдмунд, был убит Королевой Эльфридой. Глава XII .
30 июля.
Ники читал нам.
Перевели часы, а вечером поставили их обратно.
3 июля.
Всех четверых девочек обрили наголо, так как после кори стали сильно выпадать волосы. Ники, как обычно, читает нам.
4 июля.
Алексея тоже обрили.
6 июля.
Ники читал нам. Закончил начатую книгу Доде «Тартарен из Тараскона».
29 июля.
Упаковывали вещи.
30 июля.
В саду.
Ники закончил Конан-Дойля.
Отправление в Тобольск.
31 июля.
Попрощались с нашим людьми.
Керенский привез Мишу (Великого князя Михаила Александровича, брата Николая Александровича — ред.) к Ники на 10 минут.
Готовые ждали весь вечер поездки и выехали из дома на автомобиле только в 5.20.
Фрагмент из книги «Дивный Свет». Государыня императрица Александра Феодоровная Романова. Дневниковые записи, переписка, жизнеописание. Купить книгу можно в интернет-магазине «Русский Паломник»