Как известно, ныне готовится новый закон о возвращении религиозным сообществам России части похищенного ранее у них коммуно-советским режимом имущества. Церкви пока предполагается вернуть основную часть ее храмов, монастырей и прочей церковной недвижимости. В связи с этим представляется полезным напомнить об имевших место еще около двадцати лет назад попытках российской научной и церковной общественности приступить к разумному разрешению этого вопроса.
Еще в 1991 году (с 30 мая по 1 июня) в Москве, только что начавшей освобождаться тогда от пут коммунистической идеологии, в стенах ИМЛИ РАН и Музея имени Андрея Рублева состоялась научная конференция «Церковь. Музей. Культура», посвященная вопросам возвращения Церкви ее святынь. Материалы конференции были впоследствии опубликованы небольшим тиражом в сборнике: Святыни и культура. М.: Общество ревнителей православной культуры и Братство Всемилостивого Спаса, 1992.
И вот, минули уже почти два десятилетия, а воз, как говорится, и ныне там.
Высказанные тогда участниками конференции благие пожелания и столь казавшиеся в тот период радужными надежды на общественно-политическую проницательность государства и на его якобы готовящуюся вот-вот наступить справедливость, увы, так и не нашли до сих пор ни положительного решения, ни реального воплощения в государственной политике: Церкви не было возвращено почти ничего.
Однако, похоже, теперь государство все-таки действительно решилось хоть в какой-то мере исправить существующее до сих пор во многом вопиюще аморальное положение с украденными некогда большевистским правительством имуществом и святынями Церкви, вознамерившись вернуть ейныне хотя бы небольшую сохранившуюся их часть.
Но что показательно: стоило лишь только заговорить об этом (причем – при подготовке ныне проекта закона о возвращении Русской Православной Церкви лишь части прежней ее недвижимости, а не грабительски изъятых большевистскими правителями святых мощей, икон и богослужебных предметов), как тут же некоторые, откровенно деструктивные по отношению к подлинно широким кругам общества, силы, лукаво прикрываясь идеей якобы общественного радения о культуре, перешли в наступление – и на Церковь, и, по сути, на государство.
Отдельные музейные работники, историки, искусствоведы, как правило, увы, далекие от понимания духовной сути хранимых и изучаемых ими «памятников» православного художественного творчества, немедленно заявили, что только они, эта горстка однозначно и преимущественно сугубо внешне эстетствующих специалистов, понимают истинный смысл всего происходящего, что именно только они являются истинными знатоками и умелыми хранителями духовно-культурного наследия России и что только их позиция – явно и громко выражаемого недоверия к компетентности и Церкви, и государства в вопросах сохранения нашей культуры – единственно верна и единственно имеет право на существование в «этой стране».
Однако православной России свойственно совсем иное отношение к своему христианскому художественному наследию и к своим национальным святыням.
О том, что у Церкви давно сложилась совершенно противоположная общественно-культурная позиция относительно необходимости и полной справедливости правового возвращения ей государством (то есть музеями) ее же собственных святынь (с последующим ответственным их хранением ею), как и о том, что воцерковленной частью интеллигенции уже давно разрабатывался совершенно иной подход к комплексному решению этого вопроса (в том числе с применением совершенно иных форм хранения и возможной музеификации произведений религиозного искусства), свидетельствуют материалы упомянутой выше конференции «Церковь. Музей. Культура».
И сегодня представляется полезным вновь вернуться ко многому из сказанного тогда, но, к сожалению, до сих пор продолжающему звучать предельно злободневно, поскольку к процессу давно необходимой реституции церковных святынь и вообще прежнего церковного имущества (хотя бы части его!) у нас все еще только собираются приступить.
И все-таки – похоже, собираются…
И именно в связи с таким положительным, как на это надеется верующая Россия, грядущим развитием событий (пусть даже для этого потребуется, возможно, еще и немало времени) необходимо уже сегодня – а следовало бы уже давно! – начать конструктивное сотрудничество музейных специалистов с наиболее просвещенными в историко-культурном отношении и ответственно мыслящими представителями Церкви, для чего последние должны, разумеется, также как и представители музеев, обладать всей полнотой соответствующих прав для защиты церковных святынь и сокровищ православного художества от любых проявлений бескультурья – равно как со стороны светских, так и собственных церковных «невегласов».
Государству, однако, все-таки придется выбирать между ясно заявленными позициями обеих сторон: между выражаемыми Русской Православной Церковью интересами и религиозно-духовными запросами самых широких слоев российского общества, естественно, желающего не отрывать благого от справедливого (удовлетворение именно такого рода запросов и способствует подлинному общественному единению!) и, с другой стороны, «частными», по сути, интересами именно только «части» музейных работников, такому единению явно не способствующих да и подлинно высоких духовных целей общенародного звучания не преследующих.
Ведь для одних представителей этой «части» весь их интерес к иконам заключается лишь в достаточно поверхностном «эстетском» любовании ими, для других они лишь предмет историко-научных штудий, третьим преимущественно интересна выставочно-меркантильная сторона дела, ибо многие музеи ныне выгодно «торгуют» за границей «выставками древнерусской живописи» («выездными» экспозициями наших прославленных икон).
Все эти личные пристрастия музейных работников и все подобные стороны музейной жизни, конечно же, имеют право на существование, но как, опять же, лишь частные ее проявления. Всякие же попытки превратить их в непререкаемые и диктуемые всему обществу категорические императивы – изначально во многом духовно оскопленного «эстетизма» – обществом же и должны быть спокойно, но твердо отметены.
В целом же ситуация не нова: все это происходило и ранее, являясь закономерным следствием преимущественно безрелигиозного и расцерковленного сознания советской интеллигенции. Увы, родимые пятна ее сохраняются и поныне – характерные для немалого числа представителей интеллигенции и постсоветской. Что ж, и Моисей водил евреев по пустыне 40 лет, дабы из них выветрились прискорбные духовные последствия египетского рабства. Нужна смена двух-трех поколений, чтобы даже в музейном деле полностью воцарились принципы разумного равновесия между мета-историческим, духовным, и историческим, материальным.
…Что ж, посмотрим, к чему приведет начавшаяся ныне дискуссия между «музейщиками» и Русской Православной Церковью, и каковы будут дальнейшие действия государственных структур по разумному разрешению существующего пока «конфликта интересов». Путей для этого много, но цель одна – в желательной и реально возможной мере восстановить попранные некогда права религиозных сообществ России, не нанеся, однако, при этом ущерба национальной культуре.
Однако, руководствуясь мета-историей, поучимся просто историей, обратившись к ее документам.
То, как сумма всех упомянутых нелегких реституционных задач уже рассматривалась ранее и какие пути предлагались тогда для их решения, показывают материалы упоминавшейся выше конференции 1991 года, ставшие теперь весьма любопытным «историческим источником», ярко характеризующим ту степень достаточно романтически-наивной «эйфории свободы», что испытывали тогда многие представители российской интеллигенции.
Не нашедшие в тот период применения в сфере государственно-церковных отношений, но достаточно четко высказанные в 30 докладах конференции соображения и предложения специалистов касательно совместных действий Церкви и музеев в сфере использования и сохранения храмов, фресок, икон и других святынь Православной Руси–России, возможно, сегодня окажутся весьма актуальными и полезными.
Тексты докладов будут в течение ближайших дней опубликованы на портале «Правмир»
