К свету

Татьяна Краснова

Сегодня мы зажгли четвертую свечу Адвента. Евреи – первую свечу Хануки.

Зыбкие огоньки наших слабеньких свечек сдвинули с места ночь, и она пошла на убыль, а за ней – тихонечко, шаг за шагом, держась за руки, пойдем и мы с вами, потому что таков закон природы, и люди непременно должны идти к свету. От «западного» Рождества к «восточному», от Ветхого Завета к Новому, от Рождения к Пасхе. На свет.

Простите, но все остальные пути кажутся мне страшно бессмысленными.

***

Весь сегодняшний день я читала в сети разные пересказы одной и той же истории.

Она показалась мне такой трагической и важной, что поговорить о ней я захотела именно сегодня, в самый короткий и переломный день года.

Это история о любви, хотя на первый (да и на второй) взгляд этого не скажешь.

Я не знаю лично ни одного из ее участников, поэтому расскажу очень коротко, так, как поняла сама: к некоему психологу и писателю, живущему за рубежом, через интернет обратился за помощью мальчик, оказавшийся в очень трудных (на самом деле – нереально, преувеличенно трудных) обстоятельствах.  Завязалось бурное заочное общение, сложные, болезненные отношения, переписка, даже голосовые (не видео) скайп-конференции. Потом мальчик стал требовать от психолога не простого, а безусловного внимания и безграничной любви, потом стал угрожать суицидом, потом психолог общение с ребенком прекратил, и мальчик Ваня покончил с собой от страшного предательства.

Интернет всколыхнуло.

Психолога заклеймили, предали анафеме, остракизму и чуть ли не публичной казни на Лобном месте с изъятием паспорта Евросоюза. Волны праведного гнева поднялись до небес, мониторы раскалились добела, от треска клавиатур стало совсем уж закладывать уши, и тут выяснилось…

Выяснилась, в общем, грустная и не новая вещь.

Никакого мальчика Вани на свете не существовало вовсе, а выдумала его трагическую жизнь и неисчислимые беды некая молодая женщина, которой как раз и не хватило того, с чего мы с вами начали. А именно – любви.

Нет, повторюсь, об этом именно случае я судить не буду. Я не специалист, диагнозов ставить не могу, а в Википедии про синдром Мюнхгаузена и его делегированную версию вы сможете прочесть и без меня. Это весьма поучительное чтение, рекомендую.

Говоря о недостатке любви, я думаю скорее не о несчастном «мюнхгаузене», который любыми средствами хочет попасть в фокус заботы и центр внимания.

Я о психологе. О том, с какой легкостью и резвостью мы кидаемся травить кого угодно и по любому поводу: за неудачную фразу, за глупую ошибку, за резкость, за несправедливость… Да, даже за несправедливость.

Да даже – за непростительную с нашей высоконравственной точки зрения.

Мы не можем промолчать, а простить… Простить мы даже не пробуем.

Тем более мы не пробуем разобраться.

Зачем? Ведь пока будешь возиться с «факт-чекингом» – волна сойдет… Не успеешь выступить…

В этой нашей темноте мы отлично научились гневаться и выносить вердикты.

Мы твердо и с апломбом произносим: «Он(она) умер(ла) для меня после того, как сказала»…

«Мне все с ним (с нею) стало ясно, когда он (она) не стал(а) протестовать против»…

«Подписав (не подписав) вот это, он перечеркнул всю свою жизнь и все достижения»…

У нас что-то случилось с терморегуляцией, дамы и господа. Мы почему-то «не мерзнем на вершинах наших моральных устоев».  Бог его знает, может, устои не так высоки, как нам кажется… Или есть для этого какая-то другая причина?

Нам предстоит дорога к свету.

Других вариантов просто нет.

Давайте попробуем пройти ее аккуратно.

Давайте заменим справедливость милосердием. Или вот – жалостью. Тоже неплохо.

Сарказм отлично заменяется на нежность. Праведный гнев – на сострадание.

Тем более, что в его «праведности» лично у меня возникают некоторые сомнения.

Самая длинная ночь, слава Богу, позади.

Свечки горят.

Идем?