9 июля под аккомпанемент саксофона и в окружении кафешек в «Саду имени Баумана» — именно на той эстраде, где когда-то пел свои куплеты знаменитый Велюров, прошла серия лекций «Быть героем без риска для жизни, или зачем изобретать велосипед».
Ольга Дроздова, координатор программ Агентства социальной информации:
О двух Бауманах, куракинских богадельнях, социальных связях и счастье
Мы с вами в саду имени Баумана. Сад назван в честь революционера, революционер в благотворительности не замечен. Но в XVII веке у него был однофамилец, который построил в Немецкой слободе кирху и школу.
Правда, потом у Баумана нашлись недоброжелатели, которые заявили, что его друг пастор Грегори, путешествуя по Европе, упоминает за богослужением сначала немецкого императора — и только потом Алексея Михайловича. В итоге Бауман из России вынужден был уехать.
А недалеко от входа в садик находятся знаменитые Куракинские богадельни. В XVIII веке они были построены Николаем Борисовичем Куракиным, сыном сподвижника Петра I.
Сначала в богадельнях размещались двенадцать пожилых военных, потом заведение стало разрастаться – и так продолжалось до 1917 года.
В советское время нам говорили, что благотворительность не нужна, но на самом деле благотворителей – очень много. Американский институт Джона Хопкинса двадцать лет изучал мировую благотворительность и выяснил, что волонтёров в мире – около одного миллиарда. То есть, все вместе они составляют страну, по населению сопоставимую с Китаем.
Изучали социологи и те мотивы, которые движут волонтёрами, и выяснили, что основной из них – социальные связи. То есть, мы хотим находиться в мире людей и чтобы эти люди с нами взаимодействовали.
Благотворительная помощь нужна в очень многих направлениях, и среди нет более и менее важных. Координируют всё это некоммерческие организации – те, которые основаны на гражданской инициативе и не берут себе прибыль. Хотя в некоторых странах вклад НКАО в национальную экономику бывает очень даже ощутим.
Вариантов «как помочь» много. Можно помогать и детям, и кошкам; сделать что-то по профессии и нет; пожертвовать деньги или время.
А ещё среди мотивов, которые движут волонтёрами, иногда называют достижение счастья. Ведь люди, которые помогают другим, не только испытывают удовлетворение. Они начинают больше ценить себя и то, что уже имеют. В конце концов, с началом благотворительности запускается цепочка социальных связей – своеобразная эстафета счастья.
Александра Бабкина, Руководитель проекта Добро Mail.Ru:
О трёх рублях и пользе фондов
Недавно на Добро Mail.Ru пришло письмо от пользователя, который возмутился: «Я просто хотел потестить систему и послал вам три рубля. А вы в ответ прислали мне смс, да ещё сейчас ответили лично. Зачем?!»
Но именно этот пользователь выразил очень важную мысль: если мы будем жертвовать большие суммы, то не сможем делать это часто. А если вся страна перечислит двадцать пять рублей или даже три, то легко соберётся нужная сумма, и никто из благотворителей при этом не почувствует никакого убытка.
Ещё есть миф о том, что фонды – это бесполезная структура, но на самом деле фонды делают массу нужных вещей. Они координируют проекты, проверяют данные обратившихся, ищут врачей, координируют людей между собой. Проверить же послужной список фондов несложно в Интернете.
Есть миф: рассказывать о том, что занимаешься благотворительностью, — нескромно. Однако, по данным Интернет-опросов, 25% пользователей сделали бы то же самое, если бы знали, что благотворительностью занимаются их друзья.
Владимир Берхин, президент Благотворительного фонда «Предание»:
О страхах
Обычно в благотворительности люди боятся двух вещей:
— что их обманут, присвоят их деньги и усилия;
— что они слишком повредят себе – например, расстроятся в детском доме.
Мошенники в благотворительности есть. Но они обычно не работают в фондах. Дело в том, что фонд создаёт слишком много неудобств для мошенничества.
Например, если вы подали нищему в метро, а он на эти деньги пошёл и купил колечко, ничего сделать вы не сможете.
Если то же самое сделал фонд, его можно призвать к ответственности – так как цели, на которые он имеет право тратить деньги, прописаны в его уставе. Да, часть денег он оставляет на зарплату сотрудникам, но это не более 20%.
В случае, если деятельность фондов всё-таки вызывает сомнения, на них можно жаловаться. За последний год прокуратура проверила в Москве и Петербурге четыре фонда – никаких нецелевых расходов не нашли.
Что же касается второго страха… В 2010 году после наводнения в Крымске туда было вкачано огромное количество неразумных средств, приехало более пятнадцати тысяч волонтёров. Их действия были несогласованны, он мешали друг другу и местным властям, и всё же…
Именно в тот момент, один раз соприкоснувшись с волонтёрским движением, многие успешные люди бросили всё и занялись волонтёрской деятельностью.
Например, один мой друг, предприниматель из Краснодара, рассказывал мне: «Зачем я жил до этого? Я мотался по городу, что-то продавал, что-то покупал. А когда произошло наводнение, мы чистили колодцы. Меня обвязывали верёвкой и спускали на дно. Я болтался там и вынимал ил. Было очень холодно и страшно. Но зато через сутки из этого колодца можно было пить!»
Митя Алешковский, руководитель проекта НужнаПомощь.ру:
О закономерностях и уловках
Проблема отечественной благотворительности в том, что люди не разбираются в системе и никому не верят. В итоге вместо фондов они чаще всего выбирают адресную помощь конкретным больным, в которой деньги собирают частные лица на свои счета. Но если вы не знаете человека, которому переводите деньги лично, откликаться на такие просьбы вообще нельзя!
Дело в том, что «человек из Интернета», которому вы решили перевести некоторую сумму денег, в принципе непроверяем – существует ли ребёнок, на которого он собирает, выбран ли наиболее эффективный способ лечения, к нужным ли специалистам он пытается пробиться на приём, в конце концов, будут ли деньги потрачены по адресу.
Существует правило: никогда нельзя давать просящему наличные деньги – можно купить ему еды, если он голоден или перевести деньги в клинику.
Кроме того, есть такие психологические особенности людей, которые все мошенники прекрасно знают и учитывают. Например, выбирая между помощью маленькой девочке или пожилому мужчине, пользователь всегда выберет ребёнка. Если мужчина – военный и, например, герой России, у него ещё есть шанс собрать некоторую сумму, но если он нерусский или у него нет российского гражданства – денег ему не дадут никогда.
Так возникает типичная история, с помощью которой обычно собирают деньги в Интернете. Имейте в виду, большого числа этих детей просто не существует в природе.
На желание людей жертвовать также влияют цели сбора. Охотнее всего жертвуют на операции и лечение, но на реабилитацию, а, тем более социализацию больного адресно денег не дадут никогда. Не соберут такой помощи и некоторые другие категории нуждающихся – например, заключённые.
Выход в этом случае – только в социальных программах крупных фондов, которые будут распределять деньги на всех своих подопечных.
Кроме того, адресная помощь вообще – разова и бессистемна. Например, лечение одного онкологического больного стоит от трёх до двадцати миллионов рублей, в то время как строительство больницы на Дальнем Востоке, которая поможет своевременно выявить хотя бы некоторое количество больных, обошлось в прошлом году в два с половиной миллиона.
На то, чтобы глобально решить в России проблему аспергиллёза (грибка в лёгких после химиотерапии), необходимо порядка ста двадцати пяти тысяч долларов. Это – стоимость всего двадцати пяти уже заболевших пациентов.
Елена Тополева-Солдунова, директор Агентства социальной информации:
О бароне Мюнхгаузене, нерастерянном энтузиазме и состоянии души
У барона Мюнгаузена в расписании на каждый день значился «подвиг». Иногда эти вещи были добрыми и бессмысленными.
Когда мне было десять лет, возле станции «Заветы Ильича», где мы жили на даче, я обнаружила два памятника. Они были маленькие, заросшие, и мне почему-то пришло в голову, что их обязательно нужно привести в порядок. Помню, я ещё замучила этой идеей подругу, моего энтузиазма не разделявшую. В конце концов, после той истории я решила, что нужно каждый день делать доброе дело.
Правда, потом за свой энтузиазм я получила буквально по носу. Много лет спустя после того случая кинулась переводить слепого через дорогу – а он в ответ почему-то начал отбиваться и кричать, чтобы его оставили в покое.
Действительно, начиная кому-то помогать, необходимо, во-первых, убедиться, что ему эта помощь нужна. А, во-вторых, рассчитать собственные силы. Одно дело – где-то «помахать саблей» и помелькать перед камерами, другое – месяцами ругаться с чиновниками, собирая документы для старушки, которая могла остаться одна в деревне: её дом не сгорел во время пожаров, и её отказывались переселять вместе с соседями.
Не будет ничего страшного, если вы поможете чуть-чуть. Гораздо страшнее – если вы обманете чьи-то ожидания. Хотя я, например, вообще не понимаю, откуда берут силы европейские волонтёры, воскресение за воскресением годами приходящие на нудную работу, например, по разбору каких-нибудь документов. Это – какое-то другое состояние души.
Екатерина Бермант, директор Благотворительного фонда «Детские сердца»:
Чем русские от американцев отличаются
Предыдущие докладчики уже так много всего сказали, что мне остаётся совсем чуть-чуть. Я расскажу, чем благотворительность в России отличается от благотворительности в Америке.
Средний американец просто однажды ставит галочку в платёжном поручении, и после этого его банк каждый месяц отправляет по десять долларов в три фонда: в известный федеральный, в региональный, мимо рекламы которого он каждый день ходит на работу и в фонд его школы. Всё.
И из этих регулярных десятидолларовых пожертвований собирается система, которая может профинансировать всё – долгосрочные исследования, лечение редких болезней. В нужный момент она просто срабатывает, как подушка безопасности.
Русские собираются на пожертвование, только если что-то горит или взрывается Фукусима, рвут рубашки на бинты, за сутки собирают пару миллионов долларов на операцию конкретному ребёнку. Операцию делают – и дальше ничего не происходит.
Нам очень нужно изменить эту схему и научиться переводить в благотворительный фонд по сто рублей в месяц. Если пять миллионов трудоспособных москвичей сдадут мне по сто рублей, я спасу мир буквально. Ну, то есть, мы вместе сможем сделать много полезного, причём своими руками.
Во время лекций в парке торговал благотворительный магазин «Лавка радостей», можно было принять участие в «ангельском пикнике» и сфотографироваться с какой-нибудь умной мыслью.
Следующая встреча в саду имени Баумана намечена на 16 июля.
Фото — сообщество в Facebook Серия лекций «Быть героем без риска для жизни»
