Елена Зелинская
Эта история началась не сегодня: и ранее предпринимались подобные шаги в отношении Сербской Православной Церкви, а за последний год еще больше усилилось намерение руководства страны каким-то образом повлиять на церковные дела.
В прошлом году я лично наблюдала, как те, кто стремятся отделить Черногорскую Церковь от Сербской, например, проводили отдельное от общенародного празднование Рождества. И вот, спустя год, развитие ситуации в этом направлении привело к принятию Закона о свободном вероисповедании.
По моим наблюдениям, по тому, как это описывается в местной прессе, мне кажется очевидным, что сами черногорцы мало поддерживают идеи руководства страны.
Сербская Церковь существует на этой территории века, и это часть их образа жизни. Надо сказать, что и сербы, и черногорцы – не поверхностно, а глубоко православный народ, их православие – укорененное, оно неотделимая часть их повседневной жизни, а не просто внешнее соблюдение праздников и ритуалов.
Именно поэтому, на мой взгляд, резкие шаги правительства и вызывают протестные настроения. Мы наблюдали, как в крупных городах — в Будве, в Никшиче верующие активно протестовали против разделения Церквей. Причем протесты проходят очень энергично – люди проводят молебны, собираются на митинги, вплоть до того, что перекрывают движения в городах.
Надо сказать, что черногорцы — народ горячий, но главное — вопрос их живого, искреннего отношения к Церкви. Для них это не академический вопрос, и не политический, как, скажем, для правительства, которое, видимо, хочет уменьшить политическое влияние Сербии. Для черногорцев Сербская Православная Церковь — это часть их самоидентификации, важнейшая часть их мировоззрения.
На меня произвел сильное впечатление недавний случай: один из руководящих полицейских чинов в Никшиче подал в отставку, потому, что он не хочет применять силовые приемы против народа. И меня до глубины души потрясло, как он это сформулировал: «Как верующий, как сосед и как друг, я не могу применять силовые методы против протестующего народа».
Для черногорцев очень важная формулировка – на первом месте – верующий, затем — сосед и друг. Черногория — маленькая страна, там живут всего 600 тысяч человек и каждый другому сосед, добрый приятель или родственник, все и всё очень близко и очень связано. И это добавляет, с одной стороны, эмоций и жару в отношения между людьми, с другой стороны, видимо, заставляет очень точно выбирать стиль действий.
В сербской прессе оценивают такой шаг правительства Черногории, как рискованный. Ведь было сразу очевидно, что он вызовет протест у черногорцев, а возможно, даже и волнения. И, действительно, ситуация вызывает у них недоумение, раздражение и неприятие.
Новый закон касается церковной собственности и предусматривает изъятие ее у Сербской Православной Церкви. Опять же, как наблюдатель со стороны, я вижу, что вопросы собственности в Черногории в принципе не отработаны, нет веками сложившейся законно функционирующей системы, как, к примеру, в Великобритании. Предъявлять сейчас требования кому- либо представить полную документацию о собственности — это явно дискриминационно. Например, из-за не сложившийся системы, сложностей с документами у них с трудом идет реализация закона о реституции. Россияне, которые приобретали за последнее десятилетие недвижимость в Черногории, очень часто, если не сказать регулярно, сталкиваются именно с проблемами неправильно или вовсе не оформленной по закону недвижимости, что порождает огромное количество судебных дел. Вопрос оформления собственности у них один из самых сложных и самых неотработанных.
Короче, новый закон не решает накопившиеся проблемы, а, скорее, усложняет их и наполняет политическим содержанием.
Вместе с этим я считаю ситуацию вокруг Сербской Православной Церкви в Черногории внутренним делом черногорцев и сербов. Мы, русские, там гости. Но можем наблюдать и анализировать ее со стороны.
Записала Оксана Головко
