Но сейчас не об этом, а об истории, которая лежит на моей совести – и заставляет время от времени к ней памятью возвращаться. В одной из моих школ был у меня в 7-8 классах математик, обладатель звучного имени, по которому его все за глаза и звали – ну, скажем, Роберт. Учителем он был самым заурядным, внешне был похож на исхудавшего Василия Шукшина: любовью школьников не пользовался, но и особой неприязни не вызывал – над ним скорее посмеивались и принимали его как нечто неизбежное и обыденное. И только между мною и им постоянно искрило: я не могу вспомнить, чем таким мне он досадил, но я, сидя за первой партой, постоянно троллил его, отпуская нелепые шуточки (я вообще был довольно ядовитым подростком).
Михаил Павловец
Однажды, зная, что, сидя за учительским столом, Роберт разувается, потихоньку подтянул к себе ногами его ботинки – и потом потешался, глядя, как после звонка тот тщетно пытается нащупать обувь под собою – чтобы встать и попрощаться с нами… Изобразил я его и в одной из «сатирических», а на самом деле глумливых поэм, которые я писал в то время на потеху одноклассников – и которые пользовались популярностью, пока кто-то не показал их учителям…
В общем, вел я себя как обычный девиантный подросток, объявивший войну учителю – который с ситуацией очевидно не справлялся: в ответ на мои шуточки глупо и долго орал, пытался заваливать меня у доски или на контрольных – но я был не дураком, и свою «четверку» зарабатывал честно – а больше мне было и не надо.
Я повторю: я не помню, в чем была причина этого конфликта – но Роберт меня страшно бесил, я его – тоже, это было абсолютно иррационально.
Однажды на каком-то внешнем официозном мероприятии (вроде пионерского слета в кинотеатре) я расшалился – и не заметил, как сзади на меня налетел взбешенный Роберт, схватил меня сзади за шиворот рубашки, чтобы выкинуть бузотера из зала как паршивого щенка. Но рубашечка у меня была дешевая, ситцевая, сшитая мне бабушкой: раздался треск материала – и она разъехалась от ворота до спины! Я же, вырываясь, умудрился заехать Роберту локтем прямо в его смешной нос – длинный, но с круглым утолщением на конце. Заехать случайно, не видя – однако удар получился чувствительным: к счастью, нос я ему не сломал и даже крови не было, но Роберт меня сразу выпустил и оторопело смотрел на меня, хлопая глазами. Похоже, придя в себя, он и сам перепугался: стал бормотать, чтобы я оделся и шел домой, что рубашку он мне починит…
Мне самому было страшно неловко – и правым я себя не чувствовал. Я быстро собрался и ушел домой, дома, естественно, никому ничего не сказал: к тому, что одежда на мне регулярно расползается, бедная моя мама уже привыкла и лишних вопросов не задавала. С Робертом после этого у нас установилось нечто вроде холодного нейтралитета: я перестал над ним глумиться, он – пытаться меня подловить и на меня орать.
Когда, меняя школу, я зашел в учительскую, все надходившиеся там учителя запричитали: «Ох, как жалко! Нам тебя будет так не хватать!» — и тут в дверях появился Роберт. «Представляете! Миша переводится из наше школы!» – накинулись на него коллеги… «Да? Очень жаль…» – сказал сухо Роберт, пожевав губами, и повернулся ко мне спиной… С тех пор я его не видел, но вот эту мою бесславную битву помню до сих пор – и больше всего опасаюсь самому однажды оказаться в роли такого учителя Роберта.
Источник: Facebook Михаила Павловца
