Любовь к себе – одна из излюбленных тем, звучащих на самых различных психологических и психотерапевтических сайтах, форумах, тренингах, лекциях. Довольно часто мне доводится слышать рассуждения: чтобы любить ближнего, нужно научиться любить себя.
Вообще-то понятие о любви к себе взято из того места Евангелия, где в центре внимания всё же – вопрос о любви именно к ближнему, а не к себе. А еще перед этой заповедью – есть заповедь о любви к Богу.
Но главное, что меня не устраивает в этом расхожем утверждении – то, что в него можно вложить какое угодно содержание. Потому что не дается определения: а кто такой ближний, и кто такой я, которых стоит полюбить? Кажется, а что тут спрашивать? Я – это Семен Семенович Борисов, я – это Анастасия Ивановна Лещинская…
Но вот другая фраза: «Я хочу выпить». Действительно это я́ хочу, или во мне́ что-то требует дозы спиртного? Может, это недостаток дофаминов, к которому привело регулярное злоупотребление алкоголем, вызвал у меня депрессивное состояние – а в мозгу есть память о том, как вновь простимулировать выброс дофамина? То есть это кажется, что я́ хочу выпить. А на самом деле это желание – проявление нарушенного, не успевшего восстановиться в достаточной мере баланса нейромедиаторов плюс неумение проживать свои чувства и эмоции в трезвом состоянии. Или еще проще. Не я́ хочу выпить, а мне́ с детства внушено обществом (семейные «культурные ритуалы») и телевидением, что без алкоголя праздник – не праздник, – и теперь мно́ю живут заложенные с детства установки.
Или вот: «Я хочу бифштекс». Это я́ хочу его, или во мне́ говорит навязанный мне образ преуспевающего американского бизнесмена, или менеджера, или крутого частного детектива (из Чейза), которые, идя на ленч в ресторан, почти всегда заказывают себе это блюдо. А оно же мне столько времени было недоступно! И вот сейчас, когда появляются деньги, мне та́к хочется соответствовать (в собственных глазах) этому образу, что мозг на полубессознательном уровне направляет волю – и она мои ноги прямиком ведет в ресторан! Опять-таки, это я́ хочу соответствовать данному образу, или во мне́ страсть гордыни и тщеславия работает?
Я увидел привлекательную особу, и мне хочется с ней познакомиться. Это я́ хочу, или – зрительный образ через нервную систему активизировал выброс гормонов, и теперь мое́ половое влечение пересылает в мозг сигнал, что нужно делать? И вся моя высшая нервная деятельность направлена теперь на выполнение требований половой функции?
Я хочу поступить в МГИМО. А может, я с детства привык к тому, что должен соответствовать завышенным ожиданиям родителей, которые хотят гордиться мною и любовь которых нужно заслуживать? А таким, какой я есть – меня не принимают? И которые лучше меня всегда знали, в чем мое счастье? И я поступаю туда – потому что это и́м нужно – а мне нужно их родительское одобрение?
Я действительно хотел добрачной сексуальной связи? Или следовал навязанным через молодежные журналы, сайты и образы из популярных фильмов убеждениям, что целомудрие – это устаревшее и глупое понятие, а секс – это норма, без которой у меня будут психические и другие нарушения? Хотя в глубине души совесть говорила обратное и протестовала против этого нравственного насилия над собой. А потом, убитая этим насилием, замолчала навсегда…
Короче: я́ живу, или мно́ю живут – производители реклам, родня, соседи, масс-медиа? [1]
Фото: mtdata.ru
От этого и возникает вопрос о любви к себе. Не путаю ли я себя́ – с че́м-то в себе? Я люблю себя – или свои страсти, «хотелки», в ущерб себе как личности? Люблю ли я себя, когда решаю напиться? Когда упиваюсь собственными обидами и саможалостью? Когда живу ненавистью, обвинениями, осуждением? Грубые примеры, но этот же вопрос можно относить и ко всем прочим моим поступкам, действиям, желаниям.
Да, у меня есть разум, воля, душевные чувства и телесные ощущения. Свожусь ли я к ним? Или «я» – это то, что обладает всем этим, проявляется через все эти данности – но имеет другую природу?
Понимаете, к чему я веду? Каждый раз, когда во мне просыпается желание или нежелание чего-либо, это действительно я́ желаю – или это во мне что-то командует?
Итак. Где же и кто такой этот «я», который достоин любви и уважения? Наверное, до конца это нельзя определить, это тайна. Светский ответ, наверное, будет таков: «я» – это самосознающая свое бытие личность. Но можно сказать: вне религиозного измерения «я» легко свести к набору физико-химических, психо-эмоциональных и еще каких-нибудь компонентов и реакций, которые существуют и действуют только в краткосрочном временном интервале. Для буддизма, насколько понимаю, «я» вообще не существует, а есть только иллюзия «я».
Полноценно и наиболее человечно понятие об «я» открыто нам в Священном Писании. Для Библии я – это образ Божий. Я – тайна, которая выше всего космоса, ибо обладаю тем, чего нет в звездных скоплениях – самосознанием своей личности, предназначенной для Вечности. И, соответственно, любить себя – это значит осознавать и принимать себя в качестве образа Божия, а не адепта очередной идеологии – политической, потребительской и т. д.
Этот вопрос – кто такой «я» – важен тем, что при некачественном ответе «любовь к себе» может оказаться направленной на разрушение себя.
И поэтому, если я действительно себя́ люблю и уважаю – как образ Божий – значит, я не буду позволять себе и другим опускать этот образ до скотского состояния. Я себя люблю – и потому не опущусь до того, чтобы брать в руки сигареты, марихуану и пр. Я себя люблю – и потому буду заполнять себя тем, что ведет к счастью и полноте жизни, а не коверкает меня…
То же, соответственно, касается и любви к ближним. Любить ближнего – это значит видеть в нем, как и в себе, образ Божий – и направлять свою любовь именно к этому образу, а через это – к Богу, а не к чему-то в человеке. Поэтому, если я люблю человека – друга, например, – то не буду предлагать ему закурить. Если это любовь к девушке – значит, любящий не будет вовлекать ее в блуд, то есть добрачные сексуальные отношения. Потому что любовь направлена на эту уникальную личность, во всех ее био-психо-социо-духовных проявлениях, а не просто тело. Тело, как и характер, нередко изменчивы. Не меняется только вечное в человеке – образ Бога.
Таким образом, не случайно, что перед заповедью к ближнему стоит другая. Я учусь любить Бога, а поскольку ближний – носитель Его образа, то я учусь любить и его.
Фото: vestnik-belovo.ru
Еще одна важная причина понимать, на что или кого направляется наша любовь – чтобы не нанести вреда, исходя из лучших побуждений. Поясняю на примере.
Есть рабочий коллектив. В нем есть хороший работник и просто хороший человек Петя. Но у него есть беда – он каждый месяц на три дня уходит в запой. Поскольку же он действительно специалист и хороший друг (когда трезвый) – и мастер, и начальник цеха, и коллектив дружно «прикрывают» его. Они действуют из лучших побуждений – потому что действительно любят, ценят его. Не понимая, что их «покрывательство» – только способствует дальнейшему развитию постигшей Петю болезни алкоголизма. И запои постепенно будут увеличиваться по длительности и частоте… Таким же образом поступает и любящая жена Пети. Раз она его любит – то считает просто своим долгом «помогать» ему. В чем заключается ее «помощь»? «Минералку» или пиво купить, с подъезда затащить в квартиру, одежду постирать-погладить, если надо – организовать «капельницу» на дому… На радость болезни.
Беда жены и коллектива – что их любовь оказалась направленной на больную часть Пети, на его алкогольную субличность. Которая за счет этой неверно выражаемой любви беспрепятственно развивается, всё больше подавляя и разрушая личность самого Пети. Подлинным выражением их любви было бы то отношение, которое помогло бы Пете понять наличие алкоголизма и по-настоящему захотеть выздоравливать – в реабцентре, в обществе анонимных алкоголиков. То есть задача любящих – увидеть в Пете подлинную суть, отделив ее от больной субличности, и, объявляя захватившей его болезни полное неприятие – ему самому дать ту поддержку и любовь, которые пробудят в нем ресурсы к жизни [2].
Таким образом, если в человеке не научиться видеть его подлинную сущность, отделяя от всего наносного – наша любовь к себе или другим может оказаться направленной не в ту сторону. И тогда она приносит разрушение. Лучше сказать: если под «человеком» понимается что угодно – за любовь тоже принимаются многочисленные ее искажения и суррогаты.
Так, к примеру, родители «затаскивают» своего ребенка по репетиторам и секциям, думая, что выражают этим свою любовь к нему («ведь мы столько платим за его обучение!») – но только почему-то ребенку от этого плохо, и в подростковом возрасте он пытается от такой «любви» сбежать, с риском попасть в ловушку наркотической или иной зависимости [3]. И не потому ли сейчас так много разводов, что люди разучились видеть в себе и друг друге самое главное?
В психологии есть термин «созависимость». На мой взгляд, созависимость – это нездоровая любовь, которая является мощным мотором, но с работающим не в ту сторону приводом и с плохой смазкой, и потому вместо пользы несущим вред, часто неосознаваемый. Созависимость – это любовь, которая не знает, что такое образ Божий, в чем его проявления и свойства, не знающая Первообраза, то есть Бога – и потому созидающая идолов. Созависимость – это результат грехопадения Адама и Евы, когда их любовь потеряла связь с Творцом и оказалась направленной на творение (по-церковнославянски – «тварь»). Потому подлинная любовь к себе и ближним – возможна через восстановление той целостности, что была некогда у прародителей. Когда через всё, чем обладает человек – ум, таланты, способности, творчество, чувства, эмоции, тело и пр. – «просвечивает» тайна личности. Образа Божия. Это – религиозный путь.
Что же это такое – образ Божий?
Бог есть свобода – потому и человек, как Его образ, имеет внутреннюю нравственную свободу.
Бог есть Любовь – потому и человек способен дарить и принимать любовь.
Бог есть самосознающая Себя Личность – и я тоже.
Бог – Творец, и у нас есть дар творчества во всех его проявлениях.
Бог бесконечен – и у человека есть стремление выходить за пределы границ, раздвигая всё далее горизонты.
Бог вечен – потому и у нас есть жажда бессмертия.
Бог есть Полнота Жизни – потому и у меня есть стремление к этой полноте, которая называется обычно счастьем.
Свобода, любовь, самосознание, творчество, жажда вечности и преодоления ограниченности, стремление к счастью – вот это и есть образ Божий в человеке. Подобие Божие в человеке – это возможность уподобляться Творцу в его совершенстве и полноте Бытия. А тело – это воплощение «я» в этом мире, по меткому замечанию протоиерея Александра Шмемана. Через тело как раз и проявляется образ Божий. Через тело мы общаемся, творим. Направленность к добру или злу реализуется через тело. Высшее чувство – любовь – тоже через тело проявляется. Если «отключить» мое тело (ударом молотка по голове или общим наркозом) – я теряю самосознание.
То есть ум, воля, чувства, тело – одно неразрывное целое. И всё это гармонично связано друг с другом. Связь поддерживается духом, который получает источник своей силы от связи с Творцом.
Фото: youth2change.com
Беда начинается, когда дух теряет эту связь с Первообразом, и потому не в состоянии поддерживать гармонию в человеке. Тогда все эти перечисленные таланты, способности – превращаются в «лебедя, рака и щуку», то есть – в парламент. Или, как в нездоровой семье: в центре внимания моего сложного состава – то, что в данный момент громче всех кричит и начинает паразитировать за счет всего остального. Как раковые клетки, перестав выполнять свои функции, «считают», что они и есть «самое важное», и развиваются за счет организма, доводя его до разрушения – так и эти способности, начиная гипертрофированно развиваться и «считать себя», что они – и есть человек, а не что-то, принадлежащее ему – доводят его до смерти. Вот это и есть грех в полном смысле этого слова – распад, разлад в природе человека, в глубинной его сущности. То, что мы обычно исповедуем в таинстве исповеди – это результат, последствия грехопадения, царящего в нас. Если же не замечать происходящей подмены, вот этого действия греха – тогда как раз и легко, обманувшись, «полюбить» что-то нездоровое в себе – подпитывая тем самым дальнейшее развитие этой «онкологии»
Таким образом, понять, кто такой я́ и мой ближний – и, соответственно, научиться любить это подлинное «я» (в себе, в ближнем) – задача, от выполнения которой зависит качество жизни. А порой и сама жизнь. И вряд ли это возможно вне религиозного измерения.
[1] Есть на эту тему произведение Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». На мой взгляд, хорошее пособие к пониманию Апокалипсиса. Люди потеряли свое «я», став просто производителями и потребителями продуктов производства – и потеряли возможность подлинного выбора. И потому смысл истории заканчивается…
[2] Как себя можно вести – см. Алкоголизм и наркомания: в помощь семье и работодателям.
[3] Ярко подобные «проявления любви» раскрываются в ряде эпизодов книги Льюиса «Расторжение брака».