Конфликт

«Папская агрессия»

Весьма немногие в нашей стране имеют представление об истории неправославных церквей XIX столетия. Однако именно в это время в европейских странах закладывались основы современного мировоззрения, в том числе и в отношении религиозных вопросов. Это был период, когда общение между представителями различных конфессий стало более интенсивным, что коренным образом меняло привычные представления людей и иногда приводило к серьезным конфликтам. Подобные проблемы близки сейчас и нашей стране, где религиозные вопросы, находившиеся долгое время под запретом, приобрели необычайную остроту.

К середине ХIХ века в европейских государствах наметилась явная тенденция к установлению большей терпимости между представителями различных религиозных конфессий. Во взаимоотношениях людей религиозный фактор отходит на все более дальний план. Религиозная терпимость оформляется законодательно. Особый толчок этому процессу дали революции 1848–49 годов. К середине ХIХ в. в странах, где господствовал католицизм, усилилось стремление сократить влияние папской власти. Под контроль государства попали имущество и деятельность священнослужителей в итальянских государствах Савойе и Пьемонте[1]; Австрия предложила венгерским протестантам организовать свою церковь[2]. Одновременно в некатолических странах были сделаны определенные послабления в отношении католиков. В германских государствах Пруссии, Баварии и ряде других католическая церковь стала практически независимой от протестантских властей[3]. Россия в 1846 году заключила договор с папой о положении польских католиков[4]. Со временем в большинстве государств был законодательно разрешен и вопрос о положении иудеев.

Cходные тенденции наблюдались и в Англии. Еще в 1828–29 годах здесь были восстановлены гражданские права диссентеров и католиков, проведена их так называемая эмансипация, что внесло коренные изменения в конституционную систему “старого порядка” — систему, существовавшую со времен “славной революции” 1688 г. Вместе с парламентской реформой 1832 г. религиозные изменения 1828–29 гг. заложили основы развития Англии по новому пути[5]. В середине ХIХ века государство стало даже финансировать католический колледж.

Однако это лишь общие тенденции; были и исключения. Развитие религиозной терпимости шло настолько быстрыми темпами, что не могло не вызвать общественной реакции, тяги к возвращению прошлого положения. Одним из примеров подобной реакции может служить агитация против “папской агрессии”, как называли конфликт между Англией и папским престолом в середине XIX в.

Середина ХIХ в. явилась переходной эпохой и для Рима. Политические события середины XIX в., итальянская революция 1848 г. постепенно сводили на нет светскую власть папы, и главную свою задачу Пий IX (понтификат 1846–1878 гг.) видел в укреплении духовной власти папства. Среди католиков Европы активно распространялись ультрамонтанские идеи[6]. Во время пребывания Пия IX на папском престоле католическая церковь вела активную работу по выработке новых догматов, поддерживала многие культы, издавна существовавшие в народе, но до этого времени не одобряемые церковью официально: культ святого сердца Иисуса, многих местночтимых святых. С именем Пия IX в истории католической церкви связаны такие изменения, которые позволяют современным исследователям говорить о том, что впервые со средневековья церковь ожила, достигла большей унификации[7].

Одним из первых государств, где папа Пий IX решил усилить власть католической церкви, стала Англия. Католическое население этой страны росло довольно быстрыми темпами за счет эмиграции из Ирландии. Так, доля католиков в населении Англии и Уэльса за десять лет (1841–1851 гг.) выросла с 1,8 до 2,9%[8]. Увеличение католического населения в этих частях Соединенного Королевства в несколько раз превышало рост их населения в целом: 77% и 14% за 1841–1851 гг. соответственно[9].

Помимо чисто количественного увеличения католического населения Англии, в первой половине XIX в. произошли значительные сдвиги в отношении англичан к католицизму, внутри англиканской церкви появилось довольно много его сторонников.

В целом можно говорить о трех основных течениях в англиканстве: Высокой, Широкой и Низкой церквах. Представители Низкой церкви наиболее радикально порывали с традициями католичества. В своем крайнем выражении догматика и обряды Низкой церкви очень походили на верования и обряды диссентеров. Высокая церковь в англиканстве в наименьшей степени порывает связи с католичеством, сохраняя значительную часть его догматики и культовой обрядности, в рядах ее сторонников то и дело возникает идея о реформировании церковного богослужения в целях его большего соответствия католическому образцу. Естественным продолжением идей Высокой церкви является католицизм. Приверженцы же Широкой церкви избегают обеих крайностей, их число наиболее велико.

Все эти различия в англиканской Церкви существовали уже с самого момента ее возникновения, и часто эти течения враждовали между собой. На протяжении всего XIX в. происходило усиление влияния внутри англиканства Высокой церкви. С этой точки зрения наиболее значимым является деятельность членов Оксфордского движения[10], датой основания которого считается 1833 г. Выражением его идей стал сборник трактатов (tracts), по названию которых и само движение получило названия трактарианство. Трактарианцев называли также пьюзитами по имени одного из наиболее авторитетных и активных деятелей этого движения, профессора-филолога Пьюзи.

Наибольшее внимание членов Оксфордского движения привлекало католичество. Размышления над догматами англиканской Церкви привели руководителей движения к мысли о том, что “39 статей”, излагающих кредо англиканского вероисповедания, не противоречат католическому вероучению. Опубликование этого тезиса сразу поставило трактарианцев в глазах их соотечественников в положение проводников католической религии.

Размышления ряда трактарианцев постепенно подводили их к мысли о том, что единственная религия, сохранившая чистоту веры с апостольских времен, — это католичество. Наиболее известным из людей, исповедовавших такие взгляды, был талантливый проповедник Н. Нью­мен, перешедший в католичество в 1845 г. Сразу после обращения Н. Ньюмена его примеру последовало около 300 человек. Этот процесс не закончился и в конце XIX в.[11]. Установилась даже определенная “мода” на переход в католичество. Как считают исследователи, переход в католичество был самым распространенным явлением среди тех, кто решался изменить вероисповедание в Англии в ХIХ в.[12].

Вновь возродился старый спор о пресуществлении; часть высокоцерковников стала на точку зрения, исповедуемую католиками. Это потребовало более серьезного отношения к алтарю и литургическому ритуалу, из-за чего движение впоследствии получило название ритуализма. В результате в некоторых церквах стали вводить таинство исповеди, а в 1841г. даже появились первые монахи[13].

В 1847 г. внутри англиканства началось движение за большую независимость Церкви от власти монарха и светской власти вообще. Это движение приняло форму идеи о возрождении живой деятельности конвокаций (съездов священников, решавших внутрицерковные проблемы), которые фактически бездействовали с 1717 г.[14]. Особенно активно за возрождение конвокаций агитировала Высокая церковь.

Таким образом, в Англии в середине XIX в. определенно усилилось влияние Высокой церкви, что имело огромное значение для развития идей католичества. Поддержка некоторых воззрений Римской церкви отдельными видными английскими учеными того времени, а иногда и открытый переход в католицизм, стремление в самой англиканской Церкви освободить духовные дела из-под власти государства привели к тому, что английские католики стали постепенно освобождаться от комплекса “осажденной крепости”, который привили им долгие годы гонений. Если раньше все силы направлялись ими на защиту от англиканского государства, то со времени проведения эмансипации в 1829 г. многие пожелания католиков стали рассматриваться ими как законные права. Одним из их требований было введение в Англии иерархии католических епископов. Именно в этих условиях приверженцы католичества стали активно проводить идею “романизации” английских католиков[15], именно это время избрал папа для восстановления иерархии католических епископов в Англии.

Со времен Елизаветы I (1558–1603) английская католическая церковь, согласно мнению Римской курии, не могла самостоятельно управлять своими делами. Она находилась под покровительством Святого престола, а после создания конгрегации Пропаганды[16] — под надзором ее кардинала-префекта[17]. В результате преследований со стороны протестантов католики лишились регулярной иерархии еще в XVI в. Главы английских католиков носили различные титулы: префекта, “ар­хисвященника” (возможно, какой-то аналог протопресвитера — Ред.). Эти титулы использовались в католической церкви впервые, что создавало определенные трудности; из-под их власти были исключены монашеские ордена. Кроме того, носящие подобный титул пользовались меньшим уважением, чем епископы. Эти же недостатки характеризовали и созданный в 1685 г. титул папского викария. Поначалу папский викарий был в Англии один, через три года ему в помощь были назначены еще трое[18].

К середине ХIХ в. управление католиками в Англии находилось в довольно запутанном состоянии. Оно осуществлялось на основе буллы, изданной папой Бенедиктом ХIV в 1753 году, когда католическая церковь Англии была еще гонима. Во главе английской католической церкви стояли четыре папских викария, главы четырех диоцезов: Лондонского, Мидлэнда, Северного и Западного. Между ними не было никакой иерархической зависимости; они были абсолютно равноправны. Единственным авторитетом являлась сама Римская курия и конгрегация Пропаганды. С увеличением числа католиков в Англии папским викариям становилось все тяжелее управлять своими единоверцами.

Появилась и другая проблема. Католическое население увеличивалось в основном за счет эмиграции из Ирландии. Естественно, ирландцы ехали в города, а в городах у папских викариев был серьезный противник в лице монашеских орденов: иезуитов, бенедиктинцев и др. Власть религиозных орденов возросла настолько, что управление из Рима стало фактически означать управление из конгрегации Пропаганды, контакты которой с Римом были налажены гораздо лучше[19].

Подобное положение вызывало недовольство папских викариев, и свое спасение они видели в установлении в Англии строгой регулярной иерархии. Благодаря ей викарии надеялись восстановить свое главенство в управлении католиками. Иерархия была желательна также из-за проблем, имевших корнем независимость католических прелатов друг от друга, что приводило к многочисленным спорам между папскими викариями[20].

Идея воссоздания иерархии католических епископов стала активно обсуждаться с начала XIX в. Импульс этому процессу дали законы, облегчавшие положение католиков, принятые в конце предыдущего столетия. Еще реальнее этот проект стал после проведения католической эмансипации в 1829 г., когда в 24-м пункте закона появилось указание, что католическим прелатам запрещается использовать титулы с названиями английских городов, где имелись кафедры англиканских епископов[21]; таким образом как бы давалась возможность использовать титулы, которых англикане не имели.

Причины, по которым установление иерархии было бы желательным, имелись и у католиков-мирян. Жизнь в стране с давно сложившимися демократическими традициями отразилась и на религиозных убеждениях англичан. По их мнению, жители прихода имели право сами выбирать себе священника, право голоса при выборе епископа[22]. Таким образом, если для папских викариев иерархия была нужна, чтобы с ее помощью добиться большей независимости от папы и конгрегации Пропаганды и большей власти среди католического населения, то католики-миряне мечтали об иерархии для достижения большей независимости от папских викариев.

Этот конфликт интересов лишь подхлестнул процесс создания буллы. В 1839 г. многочисленная группа мирян составила петицию папе, требуя права избрания епископов представителями как белого, так и черного духовенства взамен существующей системы назначения высших церковных иерархов непосредственно самим папой. Папские викарии очень обеспокоились таким поворотом событий и усилили нажим на Рим с целью проведения реформы английской католической церкви[23].

У иерархии была альтернатива: простое увеличение числа папских викариев. Именно таким образом и удалось разрешить проблему в 1840 г. Папа Григорий ХVI побоялся вводить католическую иерархию в протестантской стране. Он опасался общественного недовольства и того, что английское правительство потребует себе права назначать прелатов на вновь созданные должности[24]. Вместо этого Григорий ХVI увеличил число папских викариев с четырех до восьми, к прежним четырем районам прибавились еще Восточный, Центральный, Уэльский и Ланкаширский[25].

Однако уже через несколько лет вопрос об установлении иерархии вспыхнул с новой силой. Связано это было в том числе и с восшествием на римский престол нового папы — Пия IХ. Надежды становились еще реальнее из-за прихода к власти в Англии лорда Джона Расселла, ставшего премьер-министром в том же месяце, в котором Пий IХ занял папский престол. Либерал Расселл в прошлом был горячим сторонником уступок католикам: он активно выступал в поддержку реформы 1829 г., за отмену прежних ограничений для католиков, в 1844 и 1846 гг. не раз заявлял о том, что не имеет ничего против установления католической иерархии. И хотя с приходом к власти лорд Расселл стал более осторожным в своих высказываниях и перестал поддерживать законы об отмене ограничений для католиков, он начал проводить политику сближения с папой[26].

Лорд Расселл и Пий IХ в 40-х гг. XIX в. нуждались в поддержке друг друга: папа — для проведения либеральных реформ, а Расселл — для эффективного управления католической Ирландией. Для решения этих задач осенью 1847 г. английский премьер-министр отправил в Италию своего тестя, герцога Минтоу.

А тем временем в Риме шла подготовка к восстановлению католической иерархии в Англии. Для начала Пропаганда предложила папским викариям самим составить план иерархии, что и было сделано. И уже в первых числах октября 1847 г. он был одобрен сначала кардиналами Пропаганды, а потом и самим папой[27]. По плану в Англии предполагалось создать иерархию из восьми епископов во главе с архиепископом. Меньше чем через месяц после одобрения, 1 ноября, булла была напечатана и готова к публикации. Однако в последний момент обстоятельства сложились неблагоприятно для буллы[28]; возникли некоторые проблемы, связанные с вопросом о собственности, переходящей к новым епископам — чисто законодательное затруднение, — и боязнью взрыва антикатолических настроений в стране.

По мнению папы, английское правительство в лице герцога Минтоу одобрило этот план. Английская сторона это отрицала[29]. Вероятнее всего, папа действительно во время встречи с герцогом показал ему проект будущей иерархии, однако тот не придал документу особого значения. Вряд ли английский дипломат выказал бы подобную невнимательность такому важному документу, если бы реально представлял себе его значение; скорее всего папа показал его как бы между делом, не объясняя полностью его смысла. Подобная тактика в отношении буллы была вообще характерна для католических прелатов, в чем еще будет возможность убедиться.

Минтоу покинул папский Рим, не имея никакой официальной информации о готовящемся установлении иерархии в Англии.

Несмотря на то, что первый проект буллы постигла неудача, от этого плана в Риме не отказались. В следующем году проект иерархии был изменен: вместо восьми епископских кафедр по предложению папского викария Аллаторна было решено создать двенадцать.

Но неудача постигла буллу и на этот раз. В 1848 г. в Риме произошла революция. Папа больше года провел вне столицы, и у него были гораздо более неотложные дела, чем английская иерархия. Однако уже через полгода после возвращения в Рим, в апреле 1850 г., папа решил опубликовать буллу.

Папская булла появилась в Англии в начале октября 1850 г. Время ее появления было выбрано не случайно, оно отвечало трем основным требованиям, которые выдвинул Пий IX для опубликования своего распоряжения[30]. Во-первых, это был период перерыва в работе английского парламента, то есть власти страны имели гораздо меньше возможностей отреагировать на появление буллы сразу же. До начала новой парламентской сессии оставалось еще 4 месяца, за это время возбуждение, которое могло возникнуть вокруг документа, должно было, по мысли папы, утихнуть. Во-вторых, в этот период у власти стояло либеральное правительство. Это было важно потому, что в парламенте большинство либералам обеспечивали, в частности, ирландские депутаты, многие из которых были католиками. Всего у ирландцев в палате общин было 100 мест, а в палате лордов — 36. Кроме того, у папы уже был некоторый опыт взаимодействия с либералами Англии, и в течение нескольких лет они вполне понимали друг друга. Папа считал, что в 1848 г. представитель либеральной партии герцог Минтоу если и не одобрил план иерархии, то во всяком случае продемонстрировал, что английское правительство займет в отношении его нейтральную позицию. И наконец, перед отъездом в Италию в августе 1850 г. будущий английский архиепископ, а тогда один из папских викариев Н. Уайзмен встретился с лордом Расселлом[31] и, как он счел, заручился поддержкой главы правительства по вопросу об иерархии. Содержание их беседы точно не известно, но, вероятно, Уайзмен говорил не прямо, а намеками, что впоследствии дало Расселлу право заявить, что он не был предупрежден о планах Рима.

Третьим условием, выдвинутым папой, стало использование титулов, отличных от титулов англиканских епископов. Таким образом Пий IX пытался избежать обвинений в нарушении закона о католической эмансипации 1829 г., 24-й пункт которого как раз и оговаривал вопрос о титулатуре католических прелатов.

В среде католиков довольно долго обсуждалось, какими именно должны были быть титулы католических прелатов[32]. Некоторые склонялись к тому, чтобы в титулах использовались названия английских городов, где проживало наибольшее число католиков. Поскольку основную часть католического населения Англии составляли ирландцы-эмигранты, то это должны были быть крупные города, многие из которых разрослись и получили значение только во время промышленной революции и, соответственно, не имели англиканских епископских кафедр. Примерами таких городов могут служить Бирмингем и Ливерпуль.

Другая партия католиков считала, что было бы лучше возродить древние титулы католических иерархов, которых католики лишились после Реформации, а англиканская церковь от них отказалась: Селси, Беверли, а главное — Вестминстер. Сторонников этой точки зрения называли доктринерами или романтиками — название, вполне оправдавшее себя в свете последующих событий.

В итоге многочисленных споров был найден компромисс: в основном обратились к титулам, предлагавшимся первой группой, а романтикам оставили две епископских кафедры, Беверли и Хексэм, и титул архиепископа Вестминстерского[33].

Булла была напечатана в Италии 29 сентября 1850 г. В ней Пий IX подчеркивает, что система папского викариата, сложившаяся в Англии и просуществовавшая там на протяжении более полутора веков, — аномалия, от которой необходимо как можно скорей избавиться. Отмена прежде существовавших карательных законов против католиков и значительное увеличение католического населения Англии, по мнению папы, делали введение иерархии в данный исторический момент весьма своевременным. “Полнотой нашей апостольской власти мы создаем и объявляем, что в английском королевстве в соответствии с традициями церкви восстанавливается иерархия епископов, получающих титулы в соответствии с диоцезами (sees), которые мы учреждаем этим нашим посланием на территории нескольких областей (districts) папских викариев”[34].

Территория Англии и Уэльса была поделена на 12 епископств во главе с архиепископством Вестминстерским. Титул архиепископа получил бывший папский викарий Николас Уайзмен.

В своей булле Пий IX пишет об обязанностях новых епископов и их власти. Так, новые епископы должны представить конгрегации Пропаганды отчеты о состоянии своих диоцезов и в дальнейшем держать Конгрегацию в курсе всех своих дел, поскольку и впредь Пропаганда остается для папы главным инструментом в управлении делами английской церкви. Что же касается управления паствой, взаимоотношений священников и мирян и других проблем, связанных с отправлением католического культа, то здесь новые епископы получают полную власть. Булла отмечает, что эта власть нисколько не уменьшится по сравнению с властью папских викариев, что теперь епископы имеют те же права, что и прелаты других национальных католических церквей.

Таким образом, булла не отменяла зависимости католического целибатного духовенства Англии от монашеских орденов, центром которых являлась конгрегация Пропаганды, тогда как желание освободиться из-под ее опеки было одной из главных причин, исходя из которых папские викарии просили об установлении иерархии. Спор между духовенством был решен только в 1881 г., когда были отменены привилегии монашеских орденов, а их храмы и школы поставлены под контроль целибатного духовенства[35].

Далее папа отменяет все ранее существовавшие законы об управлении английской церковью и предает анафеме любого, кто попытается изменить положения данной буллы[36].

В своей булле папа говорит об английской церкви, имея в виду английскую католическую церковь. Не учитывая этого, легко сделать вывод, что папа отменяет все решения и англиканской Церкви, в том числе и англиканскую иерархию, а пытающихся это оспорить предает анафеме. Это впечатление усиливает тот факт, что непосредственно об англиканской Церкви упоминается лишь однажды, как об “английской схизме XVI в.”.

Булла достигла берегов Великобритании в начале октября 1850 г. Английское общество было возмущено ее содержанием. Ситуацию еще больше усугубило появление “Пасторского послания” нового архиепископа Уайзмена, произведенного 30 сентября, на следующий день после издания буллы, в кардинальское звание.

“Послание” Уайзмена — непрерывный поток восхвалений и благодарностей папе за то, что “этой стране даровано величайшее благословение”, что “великое дело таким образом завершено”, “католическая Англия возвращена под небесные своды истинной церкви, где в течение долгого времени отсутствовало ее сияние, и теперь заново начинает упорядоченное движение вокруг центра единства, источника правосудия, света и силы”[37]. 29 сентября стало для английской католической церкви, по словам Уайзмена, “венчанием долгих надежд”, когда “ка­толики смогли пожать плоды своего терпения и долгострадания”. В этот день Бог “посетил народ Свой”, и все святые возликовали на небесах.

“Послание” Уайзмена вызвало бурную реакцию в стране. Даже католики не были уверены в его безобидности. По их мнению, “пастор­ское обращение кардинала Уайзмена было написано в ликующем тоне, не подходящем для него при таком кризисе”[38]. А поскольку самого кардинала в это время в Лондоне не было, то у его помощников были серьезные сомнения, стоит ли вообще печатать “Послание”. Витти, секретарь Уайзмена, считал этот шаг огромным просчетом, поскольку в отсутствие автора не было никакой возможности изменить тон документа. Даже католический исследователь У. Уорд, склонный освещать события в благоприятном для своих единоверцев свете, не удержался от упрека в адрес нового архиепископа за то, что тот не учел, что “По­слание” прочтут и некатолики[39].

Реакция на этот документ последовала незамедлительно. Рупором общественного движения протеста на протяжении всего кризиса была газета Times. На ее страницах печатались редакционные статьи, освещающие точку зрения газеты на конфликт, а также множество писем в редакцию и отчетов о митингах, касавшихся папских действий. За короткое время на страницах газеты были высказаны многие идеи, которые потом повторялись разными сторонами при обсуждении конфликта. Красной нитью через большинство публикаций проходит обвинение папы в попытке “итальянизировать” английских католиков, лишить их права, присущего им по факту рождения на английской земле, — защиты от иноземного деспотизма[40]. Но папские амбиции простираются еще дальше, вплоть до установления “абсолютного духовного владычества на этом острове”[41]. В подтверждение приводятся слова буллы: “Все конституционные привилегии и традиции английской церкви (Church of England) отменяются, какими бы древними они ни были, а новые иерархи наделяются всеми епископскими функциями”[42]. Газета задается вопросом, не является ли это попыткой отменить для католиков авторитет англиканских властей.

Параллельно появляется тема ненужности самой буллы, поскольку и до ее появления католики имели все необходимые для исповедания их религии привилегии[43]. Кроме того, булла объявляется противоречащей английским законам, в частности, акту, принятому в правление Ричарда II, который запрещал распространять в стране буллы, рескрипты и другие документы папы, затрагивающие права короны[44]. Доказательством существования угрозы для английской короны служат, по мнению газеты, претензии Пия IX на территориальную юрисдикцию в Англии. Это выразилось в раздаче территориальных титулов, тогда как можно было назначить епископов без титулов, включающих в себя названия английских городов[45].

Eще одна идея, появившаяся на страницах Times, касалась роли трактарианцев в совершенной “агрессии”. Их называли “пионерами папства”, подчеркивая тем самым предательство ими национальных интересов, их преклонение перед Римом.

В газете содержалась также критика в адрес самой католической религии, ее догматов, в которых видели угрозу английскому обществу. Сегодня католиков заставляют верить в непорочное зачатие Девы Марии[46], тогда как это верно лишь в отношении Самого Христа, а во что их заставят поверить завтра? — вопрошает лондонский епископ[47]. “Сам дьявол не мог бы придумать лучшего способа для деградации человека, чем папство”, — заявляет газета[48].

Все эти темы поднимались в газете на протяжении второй половины октября и начала ноября, еще до того, как в той же Times было опубликовано письмо английского премьер-министра лорда Расселла к англиканскому епископу Дарэма, которое, по мнению некоторых его современников[49], послужило важнейшим импульсом к распространению антипапской агитации.

В своем письме Расселл выступил против формы папских действий — “наглых и коварных”[50]; его возмутил стиль буллы, ее “претензии на верховную власть над английским королевством”[51]. Действия папы английский премьер-министр определил как агрессию — название, впоследствии прочно за ними закрепившееся. Расселл пообещал, что правительство рассмотрит данную проблему и найдет возможность для ее решения[52].

Однако самая страшная угроза для церкви Англии, по мнению лорда Расселла, таится в действиях не католиков, а самих “неверных сынов” англиканской церкви — пьюзитов[53].

Расселл облек в официальную форму идеи, которые и так обсуждались в обществе. Необычным в данном случае было то, что в отличие от ситуации прежних антикатолических возмущений, глава правительства не пытался их предотвратить, но сам присоединился к протестующим. Это решение созрело у него не сразу. В своих письмах, датированных концом октября, премьер-министр оценивает действия папы как ненамеренную ошибку, признает, что тот не хотел задеть своим распоряжением англичан[54]. Но к началу ноября (письмо написано 4 ноября) Расселл осознал опасность папской буллы. Несомненно, повлияло на его мнение и распространение общественного недовольства[55], а также возможность увеличить собственную популярность как общественного лидера.

Одно из обвинений, которые предъявлялись лорду Расселлу, заключалось в том, что его письмо появилось в газете непосредственно перед празднованием дня Гая Фокса — общенационального антикатолического торжества[56]. В этот день, в начале ноября, в Англии по традиции устраивались многолюдные процессии, которые шествовали по городам с фигурами, изображавшими Гая Фокса, и сжигали их. К середине XIX в. праздник уже не пользовался прежней популярностью, но события “папской агрессии” вернули ему актуальность. В этот день в 1850 г. горели также фигуры Пия IX, архиепископа Уайзмена и 12 английских епископов. Французский исследователь А. Сент-Альбэн сообщает также, что в этот праздник были сожжены изображения Богоматери и апостолов Петра и Павла[57], однако подтверждений этому найти не удалось.

Однако стоит отметить, что толпа вела себя гораздо более сдержано, чем можно было ожидать. Вместе с процессией в Лондоне шел отряд полиции, и никаких серьезных инцидентов не произошло, тогда как католики испугались не на шутку и даже пытались забаррикадироваться в соборе[58]. Общественное недовольство вылилось лишь в то, что несколько католических священников были осмеяны и забросаны грязью, да разбито несколько стекол в католических храмах. Самые яркие времена антипапизма были уже позади, и в людях середины XIX в. невозможно было оживить энтузиазм их предшественников. Антипапская агитация завершает ряд подобных волнений в Англии и выглядит значительно более слабой, чем волнения 1781, 1797, 1807, 1824–25, 1845 гг.[59].

И все-таки католики испытывали довольно сильное беспокойство вплоть до боязни линчевания кардинала Уайзмена, который в скором времени должен был вернуться из Италии. Его приближенные советовали ему не торопиться с возвращением[60].

После прибытия в Англию новый архиепископ и кардинал Уайзмен попытался успокоить общественное мнение, объяснить, что в действиях Пия IX не содержится угрозы английскому обществу. 20 ноября в Times появилось его “Обращение к английскому народу”[61]. Целью “Обращения” было успокоить антипапские волнения. По словам архиепископа, иерархия была необходима английским католикам, поскольку прежняя форма управления стала анахронизмом. При папских викариях невозможно было созывать церковные синоды и вводить каноническое право. Уайзмен считает, что эмансипация 1829 г. означала признание прав английских католиков, была “актом справедливости, а не милости”. А если терпимость была провозглашена, то надо смириться с тем, что католики доведут ее до логического завершения. Римо-ка­толическая церковь по сути своей епископальная, поэтому без признания английских католических епископов полная веротерпимость невозможна. Уайзмен отрицает определение действий папы как “наглых и коварных”, считая, что либеральное правительство было в курсе планов Рима, и напоминает читателям о фактах поощрения английскими властями развития католической религии в колониях.

“Обращение” написано в спокойном тоне, хорошо аргументировано и логично, многое объясняет в позиции папы. Однако оно не могло оказать серьезного влияния на развитие общественного мнения, как то пыталась представить газета The Illustrated London News[62], поскольку появилось на той стадии конфликта, когда большинство уже определило свое отношение к действиям папы. По мнению газеты The Leader, которая также отнеслась к политике папы вполне терпимо, “в умах беспристрастных людей манифест кардинала Уайзмена должен навечно решить проблему”, но далее следует небольшое замечание: недостаток “Обращения” — его пространность, поскольку предубежденный против папы читатель вряд ли составит себе труд прочесть текст до конца[63]. Остается только добавить, что, изданное отдельной брошюрой, “Обра­щение” заняло более 30 страниц[64].

Антипапские митинги продолжались по всей стране. Весьма распространенной была идея о том, что “Римо-католическая религия открыто исповедует, что ее цель и намерение — любыми доступными способами подчинить и искоренить протестантизм”[65].

Большинство периодических изданий поддерживало антипапскую агитацию. Так, газета Times поместила на своих страницах ряд публикаций, направленных против некоторых проявлений католической религиозности. Самыми значительными из этих публикаций были сообщения о судьбе Августы Тэлбот, богатой девушки-католички, которую опекуны поместили в монастырь до ее совершеннолетия. Подоплекой истории Августы Тэлбот газета считает желание католической церкви получить огромное состояние девушки, когда она решит окончательно посвятить себя Богу. Для этого в течение 9 лет до ее совершеннолетия девушку воспитывали в монастыре, а потом на несколько месяцев вернули в мир[66]. К этому времени, как пишет газета, она уже находилась под сильнейшим влиянием своего духовника, ее возвращение в монастырь было делом почти решенным, родственникам препятствовали видеться с ней[67]. Говорить о свободе воли в данном случае некорректно, писала Times; Августа Тэлбот — просто марионетка в руках священников.

История Августы привлекла внимание общественности, было проведено специальное судебное разбирательство. “А мало ли еще таких девушек?” — вопрошала газета[68]. Судьбой сироты-католички интересовались и другие периодические издания. Сатирический журнал Punch поместил на своих страницах карикатуру “Похищение детей — дело для полиции”[69]. Изображены католический священник и девочка с мешком фунтов стерлингов. Священник предлагает девочке примерить “прекрасный платок” (монашеское одеяние), пока он подержит ее ношу.

Журнал Punch активно формировал общественное мнение против католической религии. Еще одна карикатура того времени — иллюстрация к “Красной Шапочке”, где волк изображен облаченным в сутану[70]. Подобные публикации не только выставляли католическую религию в самом неприглядном виде, но и создавали вокруг католиков почти истерическую атмосферу.

Значительное внимание проблеме “папской агрессии” уделяет чартистская газета Northern Star. По мнению газеты, даже в своем настоящем положении папа остался по сути агрессором[71] и своей буллой положил конец либеральному католицизму[72].

Более умеренную позицию в папском вопросе занимала газета The Illustrated London News. Лучшим противодействием папе газета считала необлагаемую налогами прессу, бесплатное (untaxed) образование и свободу слова[73]. Еще дальше в этом направлении заходит газета The Leader. По мнению газеты, шумиха вокруг “папской агрессии” и парламентский билль как ее последствие задуманы с единственной целью — отвлечь общественность от более важных проблем[74]. Агитацию вокруг папской буллы газета называет “расселловской”[75], подчеркивая тем самым ведущую роль письма премьера епископу Дарэма в распространении антикатолических настроений.

Однако подобные взгляды были скорее исключением.

Что касается реакции на буллу самих католиков, то она была весьма неоднозначной. С огромным энтузиазмом восприняли введение иерархии новообращенные из протестантов. Для них иерархия стала символом победы над англиканством и с этой точки зрения имела огромное психологическое значение, которое трудно переоценить. Гораздо более прохладно отнеслись к булле потомственные католики. Для многих из них, как и для англичан-протестантов, булла Пия IX была вмешательством во внутренние дела Англии. Они отдавали себе отчет в том, что стиль папы и Уайзмена задевает религиозные чувства их сограждан. Все это в целом создавало положение, которое лорд Бомонт описал как “состояние, когда они (католики — В. В.) должны или порвать общение с Римом, или нарушить присягу Конституции королевства: они должны либо рассматривать папскую буллу как не имеющую силы, либо признать право иностранного государя раздавать своей властью английские титулы и создавать английские епархии”[76]. Лорд-католик разо­чарованно пишет, что Рим не признает никакой умеренной партии среди католиков-мирян и считает их своими врагами, что папство очень агрессивно.

В результате опубликования папского распоряжения сменил вероисповедание другой католический лорд — герцог Норфолк[77]. Спустя некоторое время после написания письма лорда Бомонта он выразил полное согласие со взглядами его автора: “ультрамонтанские идеи абсолютно несовместимы с приверженностью нашей королеве и нашей Конституции”[78].

У католиков-мирян, так долго боровшихся за установление иерархии, были и другие причины не слишком приветствовать ее появление, ведь их цель — получить право участвовать в избрании епископов — так и не была достигнута[79]. Папа просто обошел этот вопрос молчанием.

Кроме того, католики, которые вызывали теперь чувство отторжения у протестантов даже просто на улице, отнюдь не считали эту неприязнь необходимым последствием введения иерархии, что бросало тень на нового архиепископа[80].

Что касается Ирландии, то антипапская агитация англичан привела здесь к новому религиозному подъему, одним из результатов которого стала победа на довыборах в парламент от Лимерика депутата, которого активно поддерживало католическое духовенство. Times опубликовала письмо примаса всей католической Ирландии П. Каллина в поддержку этого депутата, где Каллин призывал в первую очередь отстаивать на выборах интересы своей религии[81].

Очень болезненно отреагировала на появление буллы королева Виктория. Есть сведения, что ее первой реакцией на известие о булле был вопрос: “Я королева Англии или нет?”.

По мнению королевы, появление буллы стало возможным из-за активности пьюзитов, “развития римо-католических доктрин и ритуалов в лоне нашей Церкви”[82]. Однако об антипапских митингах, захлестнувших страну, Виктория высказывается весьма неодобрительно. Она пишет, что английский народ никогда не отступит от своего права противостоять любому нарушению его свобод, но одновременно призывает не вмешиваться в права свободного исповедания любой религии[83].

Неоднозначной была реакция на буллу и членов английского кабинета министров. Огромное недовольство вызвал у них тот факт, что Расселл написал письмо епископу Дарэма, не посоветовавшись с ними. Более глубокая причина состояла в том, что идеи этого письма противоречили доктринам либералов, — ведь либералы традиционно выступали за большую веротерпимость. Было очевидно, что идеи письма очень недолговечны, и поэтому с самого начала у сторонников решительных действий против папы было достаточно оппонентов даже внутри правительства.

Министры встретились для рассмотрения данного вопроса 13 декабря. Во время обсуждения необходимых мер возникали многочисленные споры. Когда расходились с заседания, часть министров критиковала Расселла, он же оправдывался, что правительство не могло обойти этого вопроса, в противном случае против католиков поднялось бы все население Англии и их просто смели бы с их мест[84].

Однако в целом министры не считали проблему “папской агрессии” особенно значительной. “Само происшествие имеет небольшое значение и не заслуживает такого возмущения”, — писал лорд Пальмерстон, министр иностранных дел в правительстве Расселла. И далее: “То, что подняло страну, — это наглая и помпезная манера, в какой его преподнесли”[85]. Правительство, по словам Пальмерстона, попытается как можно больше смягчить ответную меру, хотя и понимает, что это встретит серьезную оппозицию ультрапротестантов[86].

Из писем лорда Пальмерстона премьер-министру следует, что несмотря на подготовку проекта билля, либералы не собирались отказываться от контактов с папским престолом. Правительственная мера должна была лишь успокоить общественное недовольство. Одновременно в Рим предполагалось неофициально послать представителя правительства, который убедил бы папу в том, что никаких карательных мер в отношении католиков принято не будет[87]. По словам Пальмерстона, министры согласились бы просто на отзыв Уайзмена в Рим и возвращение системы папских викариев. Но это не удовлетворит общество, поскольку останется возможность восстановить католическую иерархию в будущем[88]. Кроме того, папа вряд ли согласится на эти условия, так как, по словам Пальмерстона, Пий IX уверен, что 6–7 млн. английских католиков не позволят вернуть карательные законы против их религии[89]. Более реально было бы получить от папы заверения, что он не претендовал на светскую власть в Англии. Однако если это сделать до обсуждения билля, его противники заявят, что правительство ведет борьбу с несуществующей проблемой. Поэтому оптимально было бы получить подобные заверения уже после принятия билля, осуждающего действия папы[90].

В Италию была направлена миссия Р. Л. Шейла, который прибыл во Флоренцию в январе 1851 г. и начал неофициальные переговоры с папским престолом[91]. Шейлу удалось через папского представителя во Флоренции убедить Пия IX в необходимости продолжать сотрудничество с английским правительством. Однако эти переговоры не привели к каким-либо важным последствиям: Шейл умер 15 мая 1851 г. и в дальнейшем английское правительство поддерживало общение с папой лишь через посредничество Франции[92].

Интерес англичан к проблеме “папской агрессии” не уменьшился и по прошествии нескольких месяцев, когда в феврале 1851 г. открылись заседания английского парламента. В начале 1851 г. общественный интерес, по свидетельству современников[93], был прикован к двум основным событиям: Всемирной промышленной выставке, которая проходила впервые и должна была открыться в Лондоне в начале мая 1851 г., и “папской агрессии”. Как ожидалось[94], деятельность парламентариев не будет особенно бурной, в основном их внимание сосредоточится на противостоянии притязаниям папства. И ожидания оправдались.

Церемония открытия парламента прошла 4 февраля. Вот как описывает это событие газета Times[95]. Около двух часов дня королева прошествовала через Сент-Джеймс-парк и Уайтхолл, приветствуемая толпой по всему пути следования. Иногда из толпы доносились крики: “Долой папство!” — что демонстрировало неугасаемый интерес общества к проблеме “папской агресии”.

В палате лордов, куда должна была прибыть королева, все места были заняты еще в 1230. Такое рвение знатные дамы и пэры проявили главным образом для того, чтобы услышать мнение королевы о последних действиях папы. Для все прибывавшей публики вынуждены были принести дополнительные стулья. Королевская речь, осуждавшая действия папы, была выслушана с огромным вниманием.

Проблема “папской агрессии” дебатировалась парламентариями на протяжении всего 1851 г. Обсуждение предложенного правительством билля “О присвоении религиозных титулов” затянулось, несмотря на то, что при голосовании сторонников билля каждый раз было подавляющее большинство. Так, 14 февраля за билль высказались 395 депутатов, против — только 63[96]. Результаты голосования при втором чтении билля, как и в первый раз, были весьма благоприятны для Расселла: 438 голосов “за”, 95 “против”[97].

Проблема же заключалась в том, что у либеральной партии не было стойкого большинства в парламенте, при принятии ряда законов она была вынуждена опираться на голоса своих политических противников-консерваторов. Это особенно касается принятия закона “О присвоении религиозных титулов”, поскольку в данном случае либералы потеряли поддержку своих постоянных сторонников — ирландских депутатов. Необходимость согласовывать свои действия с консерваторами привела к тому, что первоначальный проект билля, предложенный правительством Расселла, претерпел значительные изменения и стал гораздо жестче. Католическим иерархам запрещалось использовать любые английские территориальные титулы, за нарушение этого положения полагался штраф размером 100 ф. ст. Билль устанавливал запрет на все распоряжения Рима, касавшиеся Соединенного Королевства, запрещалась публикация подобных документов в Англии, ведение дел по этим правонарушениям оказывалось в руках не только государственного чиновника, но и любого частного лица.

После обсуждения в парламенте билль 1 августа 1851 г. получил королевскую подпись и стал законом.

Значение закона “О присвоении религиозных титулов” состоит в том, что его обсуждение успокоило общественное мнение и показало папе, насколько сильны в англичанах протестантские чувства, сыграв роль декларации общественного протеста. Однако со стороны папы добиться каких-либо уступок английскому правительству в отношении иерархии не удалось. Более того, министрам пришлось отказаться от идеи прямого общения с Римским престолом, важного для управления Ирландией. С середины XIX в. свои интересы в Риме Англия представляла через французских посредников[98].

Но противостояние папской инициативе было обусловлено в основном субъективными причинами. Объективно же в Англии шел процесс все большей либерализации религиозного законодательства.

Сам закон “О присвоении религиозных титулов”, как и предсказывали многие его противники, стал “мертвой буквой”. Об использовании католическими прелатами новых титулов английские газеты сообщали уже в том же 1851 г. Когда после принятия закона сторонники Римской церкви создали Католическое общество, иерархи английской католической церкви подписались под документом, декларирующим его создание, запрещенными титулами[99]. Никакого судебного разбирательства не последовало. Закон не применялся вплоть до его отмены правительством либерала Гладстона в 1871 г.[100]. Общественное недовольство действиями католической церкви вылилось в ряд погромов ирландских кварталов в некоторых английских городах, что было осуждено правительством в июне 1852 г.[101].

Одной из целей билля было стремление уменьшить влияние Высокой церкви в англиканстве. Однако на этом направлении правительство не добилось успеха. Агитация Высокой церкви за большую независимость религии от светской власти и за созыв конвокаций была реализована очень скоро. В 1852 г. в соборе святого Павла был созван собор Кентерберийской провинции. В 1860 г. деятельность конвокаций была признана официально[102], а с 1861 г. две конвокации: Кентерберийская и Йоркская — собирались регулярно[103].

Как и прежде, в Англии продолжился переход в католичество, приостановившийся лишь на время. Только в 1851 г. к рядам католиков присоединились 33 англиканских пастора[104]. Более того, некоторые обращения были вызваны именно возбуждением вокруг “папской агрессии”, как случилось с будущим английским католическим архиепископом, а в то время архидиаконом Чичестерским Мэннингом.

Другим важным свидетельством увеличения влияния идей Высокой церкви в Англии были попытки объединения англиканской церкви с католической[105] или православной[106], предпринимавшиеся во второй половине XIX и начале ХХ в.

Свидетельством все большей либерализации религиозного законодательства в Англии является тот факт, что одновременно с законом “О присвоении религиозных титулов” в английском парламенте обсуждался билль об эмансипации иудеев. Законопроект был одобрен большинством нижней палаты парламента, и только палата лордов отказалась его утвердить. Этот факт, по мнению исследователей[107], говорит о том, что члены английского парламента в середине XIX в. были готовы пойти на многие уступки в сфере религиозного законодательства, но не были согласны мириться с теми деноминациями, которые пытались получить эти уступки силой. В 1857 г., несмотря на многочисленные протесты, был проведен закон, допускавший гражданский развод, в 1868 г. правительство Гладстона, опираясь на союз либералов, вигов, радикалов, нонконформистов и ирландцев отменило церковные налоги, англиканская религия потеряла статус единственной государственной церкви на территории Ирландии[108]. В этом русле прошла и отмена закона “О присвоении религиозных титулов” в 1871 г.

В истории же папства создание иерархии католических епископов в Англии стоит рассматривать скорее как стратегическое решение, значение которого можно оценить лишь в контексте всех последующих изменений, проведенных папой для католиков других стран. Следующим объектом “агрессии” Рима стала кальвинистская Голландия. В 1853 г. в соответствии с указом Пия IX там были созданы 4 католических епископства и архиепископство Утрехтское[109]. Ситуация, в которой появился папский указ, весьма напоминала Англию. Знакомство голландцев с этим распоряжением вызвало в них “те же чувства”, что и в англичанах. Голландцев также возмутило то, что папа не счел нужным посоветоваться по поводу иерархии с правительством государства[110]. В ответ на действия папы правительство обсуждало закон, очень похожий на английский закон “О присвоении религиозных титулов”, однако, как и в Англии, в Голландии движение протеста против папского распоряжения постепенно само собой сошло на нет[111].

Таким образом, Англия для Пия IX стала лишь “пробным камнем” на долгом пути, ведущем в конечном счете к утверждению догмата о папской непогрешимости на Ватиканском соборе 1870 г.

[1]История XIX в. Т. 6 / Под ред. Р. Лависса. М., 1938. С. 514.

[2] Там же. С. 584.

[3] Там же. С. 510.

[4] Гергей Е. История папства. М., 1996. С. 536.

[5] Соловьева Т. С. Религиозная политика либеральных тори в Англии (20-е гг. XIX в.). Автореф. дис. М., 1999. С. 3.

[6] Ультрамонтанство (от лат. ultra montes ‘за горами’, то есть в Риме) — течение в католичестве, оформившееся в XV в., отстаивало идею неограниченной власти пап, их право вмешиваться в светские дела любого государства. С XVI в. основными поборниками ультрамонтанских идей становятся иезуиты.

[7] Goyau G. Le Vatican. Les Papes et la Civilization. Le Gouvernement Centrale de l’Église. Paris, 1895. Р. 216.

[8] Jones C. Immigration and Social Policy in Britain. L., 1977. P. 44.

[9] Lesourd J. Les Catholiques dans la Sociеtе Anglaise, 1765–1865. T. 2. Lille, 1978. P. 739.

[10] См. Соловьева Т. Оксфордское движение: борьба за церковное возрождение в Англии // Альфа и Омега. 2000. № 3(25). С. 334–353.

[11] Thureau-Daugin P. La Renaissance Catholique en Angleterre au XIX si–cle. Paris, 1899. P. 322.

[12] Victorian Faith in Crises. Essays on Continuity and Change in the XIX century Religious Belief. MacMillan. L., 1990. Р. 34.

[13] Вейш Я. Я. Религия и церковь в Англии. М., 1976. С. 41–42

[14] Beales D. From Castlereagh to Gladstone, 1815–1885. N. Y., 1969. P. 186.

[15] Chadwick O. The Victorian Church. Part 1. L., 1966. Р. 283.

[16] Конгрегация Пропаганды (распространения) веры (Congregatio de Propaganda Fide) создана при папе Григории XV в 1622 г. для миссионерской работы в некатолических странах. Наряду со священнослужителями в конгрегацию входили и миряне, но во главе стояли монашеские ордена.

[17] Connell J. The Roman Catholic Church in England, 1780–1850. Philadelphia, 1984. Р. 2.

[18] Там же. P. 29.

[19] Norman E. R. The English Catholic Church in the XIX century. Oxford, 1984. P. 73.

[20] Connell J. Указ. соч. P. 185.

[21] Annual Register 1829. L., 1830. P. 687.

[22] Norman E. R. Указ. соч. P. 97.

[23] Там же. P. 98.

[24] Там же. P. 99.

[25] Lesourd J. Указ. соч. P. 97.

[26] Machin G.-I. Politics and the Churches in Great Britain, 1832 to 1868. Oxford, 1977. Р. 211.

[27] Chadwick O. Указ. соч. P. 286.

[28] Там же.

[29] Machin G.-I. Указ. соч. P. 213.

[30] Там же. P. 290.

[31] Там же. P. 292.

[32] Chadwick O. Указ. соч. P. 290.

[33] Там же.

[34] Papal Bull of 29 Sept. 1850 // Walpole S. The Queen or the Pope? L., 1851. P. 100.

[35] Brown R. Church and State in Modern Britain. 1700–1850. L.–N. Y., 1991. P. 466.

[36] Papal Bull of 29 Sept. 1850. Р. 103.

[37] Cardinal Wiseman’s Pastoral Out of Flaminian Gate // English Historical Documents. Vol. XII(1) 1833–74. L., 1956. P. 366.

[38] Ward W. The life and Times of Cardinal Wiseman. Vol. 1. L., 1900. P. 540.

[39] Там же. P. 541.

[40] Times 1850. Oct. 24.

[41] Там же. Oct. 22.

[42] Там же. Oct. 24.

[43] Там же.

[44] Там же. Nov. 5.

[45] Там же. Nov. 2.

[46] Догмат о непорочном зачатии Девы Марии был принят католической церковью в 1854 г., однако его активное обсуждение началось в конце 1840‑х гг.

[47] Times 1850. Nov. 4.

[48] Там же. Nov. 2.

[49] The Leader 1851. Jan. 18.

[50] Lord John Russell’s Letter to the Bishop of Durham on Papal Aggression // English Historical Documents. P. 367.

[51] Там же. P. 368.

[52] Там же.

[53] Там же.

[54] La Reine Victoire d’apr–s sa Correspondance inеdite. T. 2. 1844–1853. Paris, 1907. P. 405.

[55] Chadwick O. Указ. соч. P. 298.

[56] Machin G.-I. Указ. соч. P. 208.

[57] Saint-Albin A. Pie IX. Paris, 1960. P. 367.

[58] Chadwick O. Указ. соч. P. 294.

[59] Lesourd J. Указ. соч. P. 639.

[60] Ward W. Указ. соч. P. 553.

[61] Сardinal Wiseman’s Manifesto // The Times 1850. Nov. 20.

[62] The Illustrated London News 1850. Nov. 23.

[63] The Leader 1850. Nov. 23.

[64] Ward W. Указ. соч. P. 557.

[65] Walpole S. The Queen or the Pope? L., 1851. P. 23.

[66] Times 1851. March, 21.

[67] Там же. March, 24.

[68] Там же. March, 25.

[69] Punch, or London Charivari. Vol. XX: July 1850–1851. P. 129.

[70] Там же. P. 139.

[71] Northern Star 1850. Oct. 26.

[72] Там же. Nov. 2.

[73] Там же. 1851. March, 8.

[74] The Leader 1851. Feb. 1.

[75] Там же. Jan. 18.

[76] Letter of the Rt. Hon. Lord Beaumont to the Rt. Hon. Earl of Zetland // Walpole S. Указ. соч. P. 108.

[77] Chadwick O. Указ. соч. P. 299.

[78] Letter from His Grace the Duke of Norfolk to the Lord Beaumont // Walpole S. Указ. соч. P. 109.

[79] Norman E. Указ. соч. P. 106.

[80] Chadwick O. Указ. соч. P. 299.

[81] Times 1851. July. 26.

[82] La Reine Victoire d’apr–s sa Correspondance inеdite. P. 412.

[83] Там же. P. 416.

[84] Prest J. Lord John Russell. Univ. of South Carolina Press, 1972. P. 323.

[85] Lord Palmerston, Sa Correspondence intime, 1848–1853. Paris, s. a. P. 256.

[86] Там же. P. 258.

[87] The Later Correspondance of Lord J. Russell in 2 vols. L., 1925. P. 59.

[88] Там же. P. 55.

[89] Там же. P. 56.

[90] Там же. P. 57–58.

[91] Там же. P. 65.

[92] Buschkuhl M. Great Britain and the Holy See, 1746–1870. Dublin, 1982. P. 91.

[93] Times 1851. Feb. 4.

[94] Annual Register 1851. L., 1852. P. 2.

[95] Times 1851. Feb. 5.

[96] Hansard’s Parliamentary Debates. Ser. 3. Vol. 114. L., 1951. P. 699.

[97] Там же. Vol. 115. P. 617.

[98] Buschkuhl M. Указ. соч. P. 91.

[99] Times 1851. Aug. 16.

[100] Chadwick O. Указ. соч. P. 305.

[101] Там же. P. 306.

[102] История христианской церкви. Петроград, 1901. С. 564–565.

[103] Beales D. Указ. соч. P. 186.

[104] История XIX в. С. 509.

[105] История христианской церкви. С. 570.

[106] Вейш Я. Я. Указ. cоч. С. 11–12.

[107] Machin G.-I. Указ. соч. P. 227.

[108] Beales D. Указ. соч. P. 185.

[109] История XIX в. С. 509.

[110] Saint-Albin A. Указ. соч. P. 368.

[111] Там же. P. 369.

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Материалы по теме
Лучшие материалы
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.