— Есть такая шутка. «Я хочу услышать три главных слова: пандемия коронавируса закончилась». Только в реальности, по результатам опроса, главные слова уходящего года получились другие — «коронавирус», «поправки к Конституции», «самоизоляция», «дистанционное обучение» и «врачи». А какой ваш личный рейтинг?
— Выбрать слова года — значит выделить главные события. И результаты опроса показывают, что наше внимание было сфокусировано на двух проблемах, которые коснулись общества.
Конечно, я бы в первую очередь выделил группу слов, связанную с пандемией. Это прежде всего название болезни и название вируса, причем они везде используются практически как синонимы, то есть «коронавирус» и «COVID». Дальше я бы поставил само слово «пандемия» и, наверное, слова для обозначения социальных последствий — «самоизоляция» и «карантин». Из важных выражений здесь самое популярное — «социальная дистанция».
И еще я бы отметил «зум», хотя это слово как-то редко мелькает в опросах. Понятно, что такая программа существовала и раньше, но сейчас настал ее расцвет. Появились разные новообразования с этим корнем: зум-вечеринки, например. Но показательнее всего, что возник глагол «зумиться». Сам факт перехода от имени собственного — названия компании Zoom — в имя нарицательное, а потом и в глагол говорит, что это слово для нас сегодня очень важно. И я думаю, когда пандемия закончится, из всех остальных у этого словообразовательного гнезда наибольшие шансы сохраниться в языке.
— Все мы зумби, которые попали в зумуникативную ситуацию…
— Да, «зумуникативная», «зумби» — это языковая игра. Таких игр вообще много, но они очень локальны. Появились десятки слов, построенных по принципу блендинга, то есть наложения. Иногда люди берут афоризмы, поговорки, пословицы и подставляют в них актуальные словечки. С «зумом» тоже такие можно встретить. Зум на зум не попадает. Горе от зумá.
Надеть корону
— Сейчас почти к любому слову можно приклеить корень «корон-». Только вот почему, например, в слове «коронавирус» после него пишем «а», если по правилам должно быть «о»?
— Действительно, «коронавирус» — это сложное слово, состоящее из двух корней. Мы заимствовали его в английском языке. Вот если бы оно было образовано в русском, то мы писали бы его через соединительный гласный «о». Как сокращение в других сложных словах и в самостоятельном употреблении используется слово «корона».
Правда, это употребление мне кажется несколько специфичным. Так человек показывает, что он относится к явлению фамильярно. Использовать в сложных словах громоздкое «коронавирус» неудобно, у нас получилось бы сразу три корня. Попробуйте выговорить «коронавирусфейки». Так что мы сокращаем вполне закономерно.
— И теперь из-за этой «короны» слово «короноваться» означает «заболеть». Что здесь произошло с точки зрения лингвистики?
— Каламбурная игра. «Корона» в русском языке имеет несколько значений. Более привычное и более частотное из них — головной убор царствующих особ. Но здесь «корона» и однокоренные слова начинают использоваться в значении названия вируса или болезни.
— Возникли новые слова, которые либо показывают, как человек относится к коронавирусу, либо описывают принадлежность самого человека к определенному лагерю. Например, часто встречаются «ковидиот» и «ковидло».
— Это, наверное, самые известные, да. Кстати, «ковидиот», как ни странно, тоже возникло в английском, и мы просто его заимствовали. Хотя теоретически оно могло бы возникнуть и в нашем языке с помощью того же механизма. В русском ведь тоже есть слова «идиот» и «ковид».
А «ковидло» — специфическая русская игра, и получается она, когда мы добавляем к этому корню не очень понятный суффикс «л». В результате рождается образ то ли повидла, то ли приближающегося чудовища. И опять же, показательна вариативность: есть «ковидло», есть «ковидла». Так что употребление этого слова не вполне устойчиво.
— Не уступает «коронавирусу» набившая оскомину «самоизоляция». На самом деле слово-то не новое, оно появилось в языке лет этак 60 назад и было сначала психологическим термином. А сегодня оно — повсюду.
— Это как раз очень показательно. Некоторые слова, такие как «самоизоляция», медицинский термин «сатурация» или что-нибудь еще в этом духе, существовали в языке, но были многим неизвестны. В эпоху пандемии они вдруг выплыли наверх и стали одними из самых употребительных. Слово «самоизоляция» родилось заново, если хотите.
— От «самоизоляции» новообразований почти не встречала, а вот производные от «карантина» рассыпаны на каждом шагу. Возьмем «карантикулы» и «карантье»…
— … и карантини! Ну то есть мартини, который пьют на самоизоляции. Это все тоже наложения. Мило, конечно, смешно, только на язык они влияния практически не оказывают. Кто-то сказал — и осталось словечко. На самом деле это даже не слова, а разовая шутка.
— На карантине все перешли на «удаленку» и «дистанционку». Что про них скажете?
— А вот эти слова очень актуальны, потому что они стали частью обыденной речи. Здесь использован важный для русского языка механизм компрессии, то есть некое выражение, например, «удаленная работа» или «дистанционная учеба», стягиваются в одно слово, как правило, с суффиксом «к». Но понятно, что это происходит только с теми выражениями, которые мы часто повторяем и которые кажутся нам слишком длинными. Нам хочется их сократить, и это подчеркивает их употребительность. «Удаленка» и «дистанционка» тоже появились до пандемии, думаю, они ее переживут, и судьба их будет благополучна.
— Вам не кажется, что этот суффикс вносит пренебрежительный оттенок? По аналогии с культуркой и оборонкой.
— Это не пренебрежение, а, скорее, фамильярность. Действительно, удаленная работа стала бытовым явлением. Когда мы считаем, что имеем право говорить фамильярно, мы используем компрессию.
Можно еще привести примеры другого рода, например, названия привычных газет и журналов. «Комсомолка», «Иностранка» и так далее. Прежде всего, это говорит о привычности, «удаленка» вошла в нашу жизнь — отсюда и легкость в обращении.
Разбородиться, чтобы надеть масочку
— Хорошо. Хочу отдохнуть от «удаленки»: выйду на улицу, а там — «маскобесие».
— Та же самая игра. Мне кажется наиболее интересным довольно частотный вариант «масочка». Чувствуете, опять сокращается дистанция? Мы настолько привыкаем к этому предмету, что начинаем его называть уменьшительно-ласкательным способом.
— Ну как это — «масочка»… Кто-то называет ее «намордник».
— Когда мы говорим об отношении к пандемии, здесь есть две крайности. Одна — неверие в пандемию и пренебрежение средствами безопасности, а другая — фанатическая вера и злоупотребление.
Вот с «маскобесием» я, например, не знаю, как быть. То ли человек абсолютно везде носит маску, то ли, наоборот, панически боится ее надевать. Это любопытно, потому что в одном слове сталкиваются противоположные смыслы.
Мы пять минут назад говорили про «ковидиотов», а ведь это слово тоже используют для обеих крайностей. Так что, с одной стороны, у нас есть «намордник», а с другой — «масочка». Ну как нам без нее?
— Для мужчин теперь есть глагол «разбородиться».
— В смысле, побриться?
— Конечно, чтобы «масочку» было удобнее носить.
— Да, смешно. На этом примере как раз видно, насколько богато русское словообразование, потому что здесь проявляется одно из значений приставки «раз» — избавление от чего-то. Сравните: расчехлиться, раздеться. «Разбородиться» образовано именно по этой модели. Борода, конечно, не полностью покрывает лицо, но тем не менее.
— Люди по этому поводу говорят, что на карантине занимаются «не словообразованием, а салообразованием». Вообще складывается впечатление, что время пандемии станет отдельной вехой в истории, потому что уже появились «доковидная/постковидная эпоха» и «корониалы».
— Хорошее замечание. Несмотря на относительную краткость — пока можно надеяться, что болезнь пройдет и пандемия отступит, — право называться эпохой у этого отрезка времени есть: по силе воздействия на нашу жизнь, на психологию и коммуникацию. И последствия, думаю, будут эпохальные. «Корониалы», конечно, скорее образовано в шутку, хотя… Кто знает, будут ли чем-то отличаться дети, родившиеся в этот период.
— Коронавирус не обошел стороной и язык СМИ. На всех нахлынула «инфодемия», в которую распространяются «коронафейки».
— «Коронафейки» вполне законное образование, потому что фейки все равно продолжают возникать в большом количестве, но с помощью этого корня выделяется большая группа фейков, связанных с болезнью. Так что понятие отнюдь не шутливое.
«Инфодемия» тоже любопытное слово, но вряд ли оно сохранится. Здесь опять высвечивается нетривиальное наблюдение, состоящее в том, что пандемию сопровождает информационная волна, не менее мощная, чем сама пандемия. Думаю, что это обоснованный термин, тем более что сегодня распространение информации по поводу события едва ли не важнее этого события. Слово устанавливает определенную аналогию между распространением болезни и распространением информации о болезни. Интересно понаблюдать за ним.
Тысячи курьеров и «Обнуленка»
— В списке самых популярных слов оказалось слово «врачи» — единственное, которое и не придумано, и не обозначает новое явление.
— С «карантином» такая же история, на самом деле, но «врачи» куда привычней. Сейчас они герои нашего времени. Я бы назвал еще и других героев, менее заметных, но без которых нам было бы сегодня очень трудно. Это курьеры.
— Да, сегодня вдруг резко стал актуален Гоголь: «…по улицам курьеры, курьеры, курьеры… можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров!»
— Знаменитая хлестаковская фраза, действительно. Курьеры, наверное, не стали настолько уважаемыми, как врачи, но во многом они вышли на первое место и даже спасают тех, кто не способен выходить на улицу.
— Что мы все о коронавирусе, давайте поговорим о поправках. Самое главное слово здесь, конечно, «обнуление», от него образовалась масса производных. Мне вчера в фейсбуке попалась шоколадка «Обнуленка».
— Это все игровые слова, они тоже вряд ли останутся в языке. Но игра с этим словом показывает, что для общества явление значимо.
Но пережить эту эпоху, думаю, из этих слов не сможет никто. Игровые слова вообще плохо сохраняются: с ними побаловались, а потом они уходят из языка. В данном случае «обнуление» какое-то время еще будет употребительно, просто само событие будут обсуждать значительно реже. Игровые же слова, созданные в большом количестве в связи с ним, — одногодки.
— Но тем не менее они станут маркерами нашего времени, разве нет? Они сохранятся в СМИ, например.
— Хранится все, но всплывает на поверхность очень немногое, потому что с помощью языковой игры люди выражают мнение о том, что произошло, — и о пандемии, и о поправках, и о самом изменении Конституции. А зачем через 5–10 лет высказывать мнение? Такие слова будут интересны только историкам, которые будут изучать этот период, но из обихода они исчезнут.
