Казармы в горных породах
— Вспомните первые ощущения от увиденного в наше время, связанного с войной. Что помогло вам эту войну понять и почувствовать?
— Когда ездили в тундру, увидели пещеры, где немцы устраивали казармы, склады, наблюдательные пункты. То есть все выдолблено в горных породах — у нас ведь сопки, скалы, гранит. Как смогли они все это за время войны, около передовых, без помощи пленных сделать? Это поразило.
Русский народ как привык — выдолбил себе ямку, блиндаж в два-три наката, знаешь, что уже снаряд тебя не проломит.
Но и трудно нашим было – вспомним, что было в стране десятилетия до войны? Коллективизация, да и не только она. На нашу страну работала только наша страна, на немцев работала вся Европа, и оборудование у них было…
Но вот при всем при этом, в таких условиях, перед тем врагом, у которого все было, мы смогли выстоять, победить. Сколько нужно было сил, чтобы захватить эти опорные пункты, которые даже сейчас, в наше время, мне кажется неприступными, если поставить пулемет.
И вот с того момента, и до сих пор я понимаю, чего стоила нам победа, сколько за ней труда и сколько погибших… Действительно дорога к ней вымощена телами…
— Первые рассказы о войне – от дедушек?
— Да, только не от своих. Мой дед — финн, и его на фронт не брали, потому что боялись, как бы он не перебежал, так что работал в тылу, рыбаком (ловили и заготавливали рыбу для фронта). В моё время было много ветеранов, история войны была частью жизни общества, День победы всегда праздновали, как семейный праздник. А еще любили смотреть советские фильмы про войну…. Конечно, мы, мальчишки, и сами играли в “войнушку”.
Потом выросли, оказалось, что это и вправду так, как рассказывали ветераны, окунулись в их рассказы на деле. Поехали посмотреть окопы, как они выглядят, и до сих пор так и остались, образно говоря, в них, с 2001 года.
Наш отряд «Зов» занимается поиском и захоронением останков погибших солдат. Мы участвовали в «Вахтах Памяти» не только у себя в Мурманской области, мы ездили на раскопки в Волгоградскую, Воронежскую, Новгородскую области…
— Вы, наверное, уже не представляете себе жизни без поиска погибших?
— Да, летом мы стараемся каждый свободный день от работы, вахты идти в сопки. Молодежь приходит в отряд, но мало кто возвращается обратно в поисковое движение. Жизнь диктует свои правила — людям приходится больше работать, при этом учиться.
5 Мая уже как год в нашем отряде занимаются «трудные подростки» от 13 до 16 лет, которые стоят на учете в детской комнате милиции. Они занимаются выставочным залом поискового отряда, проводят экскурсии рассказывая о боевом прошлом нашего народа. И все говорят, что они очень изменились за этот год. Не может человек не измениться, лично сталкиваясь с историей нашей страны, с подвигом наших солдат, а на войне каждый день, даже самый будничный – подвиг.
Карты в голове
— Как вы понимаете, где конкретно искать?
— Раньше мы все читали книги, исторические, мемуары, ездили в архив, собирали информацию у историков, краеведов. Все полученные сведения отмечали на карте – где какие бои были, в каком году. Теперь этим не пользуемся – все карты уже в голове.
Причем сейчас уже действительно ищешь исходя из опыта, интуиции – металлоискатель часто не помогает – металл с одежды (пуговицы, ремень) давно сгнил. Но ты же понимаешь, где шли боевые действия, с одной стороны шел немец, с другой стороны шел русский. И представляешь, где и как можно залечь, за что спрятаться. У нас в тундре можно спрятаться только за кочкой, за мхом, за камень, — открытая местность. Это сейчас березки растут, раньше их не было. Вот так ищешь и находишь, понимая, с какой он стороны был убит солдат, как был убит.
— Кроме останков солдат, какие находки, связанные с войной, встречаются?
— Много в сопках с той поры лежит всякого железа, касок, гильз, котелков, сопки в некоторых местах просто усеяны осколками. У нас в посёлке есть выставочный зал нашего отряда, куда мы и приносим это так называемое железо. Там мы сделали небольшие стеллажи, на которых и разместили экспонаты, проводим экскурсии.
“Папа, я косточку нашел”
— Бывает, что удается установить не только имя погибшего, чьи останки нашли, но и найти родственников?
— Нашим отрядом за 10 лет работы было поднято почти 300 солдат. Потом их хоронят (перезахоранивают) на Мемориальном кладбище «Долина славы».
В 2007 году мы подняли лежащего под колючей проволокой у подножья высоты 258 и 3 красноармейца Кузнецова Павла Васильевича 1920 г.р Мы нашли в архиве место жительства солдата, узнали о его родственниках, когда-то дома ждала его жена. Но из близких никого уже не было в живых, а другие, возможно, поменяли фамилию Поиск родственников погибшего продолжается..
Уже, наверное, последние лет пять, когда появились сайты «Мемориал» , «Подвиг народа», «Солдат.ру», у людей есть возможность интересоваться судьбой дедов, прадедов, чаще стали звонить, спрашивать, как найти родственников, где найти.
Вот недавно звонят: «Александр нам дали ваш телефон, мы уже подъезжаем к Мурманской области». Это была внучка погибшего в наших краях солдата и ее муж. Я их встретил, мы поехали на госпитальное захоронение, показал блиндажи, где возможно умер от ран её дед. В этом году они собираются взять уже отпуск, приехать сюда, с палатками, походить по сопкам, где воевал их дед. И такие случаи не единичны.
— Вспомните первого солдата, которого вы нашли?
— Первый год, первый сезон, работы только сформированного отряда. Тогда моему сыну было 6 лет (сейчас – 19). Я взял его с собой, в основном, носил в рюкзаке, но тут он решил идти сам. Причем мы с другими мужчинами пошли на сопку, а он что-то все внизу – маленький, идет медленно, как не торопи. Вдруг совсем затих. «Дима, ты где?», — кричу. «Папа, я косточку нашел», — в ответ. Мы спустились, стали копать, и нашли солдата — все было при нем, и каска, и подсумки, и ремень, но он оказался безымянным.
Красноармеец – в немецких ботинках, немец – в валенках
— А немцев вы находите?
— Конечно, находим. Мы их передаём на немецкое кладбище. Если есть медальоны, то отсылается по назначению — через координатора нашего поискового движения Мурманской области.
— Бывало так, что непонятно, чьи останки, наших или немцев?
— Конечно. Нередко советские солдаты получали ботинки с картонной такой подошвой. А куда они на Севере! Тут по сопкам пробежался, и промокли быстро. А у немцев зимней обуви подходящей не было.
Получается, что русские снимали с немцев ботинки, сапоги, а немцы в зимнее время снимали с наших валенки. Находишь останки солдата, вроде гильзы рядом лежат советские, ремень русский, а ботинки немецкие – егерские, с шипами на подошве (специально для горных войск), и уже понятно, что парнишка стянул их с немца. А потом смотришь, останки солдата в валенках, а остальное все немецкое. Тоже все понятно.
— Вам после поисков тревожные сны не снятся?
— Раньше сны были плохие, связанные с войной. Начитаешься книжек, потом увидишь все на месте – как шли бои, насколько они были тяжелы, раскопок насмотришься… Через пару лет привык и уже реагирую спокойно.
Кстати, про сны. В 2007 году мы ездили в Воронежскую область и стояли в районе села Лебяжье. Нашли там обломки самолета, начали их откапывать, поднимать. Останки летчика не нашли – самолёт, видимо, в воздухе взорвался, на земле разбросаны по большой площади мелкие фрагменты. Буквально на следующий день звоню жене, говорю о находке. «Да я знаю», — говорит она. На мое удивление рассказывает: «Представляешь, сплю, потом то ли во сне, то ли наяву глаза открываю, — по квартире ходит мужчина в кожаном шлеме, в форме (она в деталях описывает летную форму, хотя точно не специалист в этом деле) и говорит мне: «Тихо, тихо, спи».
— У вас не возникало вопроса, а почему не начали искать сразу, после войны, тогда было ведь больше шансов не только найти, но и опознать. А то ведь уж сколько лет прошло, а все находят, но уже часто безымянных.
— Понятно, что после войны люди были заняты другим, нужно было восстанавливать страну. Ну, и в целом, вы же знаете, какая была историческая ситуация.
Да и поисковое движение было не сразу разрешено: все началось с 1969 года, а первый слет поисковиков в Советском Союзе прошел лет через двадцать после этого. То есть, в самом начале люди занимались поиском не открыто.
Да, если бы сразу после войны началось, нашли бы гораздо больше. А за такой срок все землей затянуло, только архивы в помощь, да документальные книжки.
— Если бы искали тогда, то была бы помощь семьям погибших. Ведь если «пропал без вести», семье пенсию не платили, только за погибших.
— Да, после войны и идентифицировать было проще, а, значит, спасти, поддержать семью. Действительно, пенсии пропавшим без вести не платили. С одной стороны, государство можно понять – а вдруг человек перебежал на сторону врага? С другой, после войны в этом было проще разобраться, кто перебежал, а кто нет.
“Можем повторить” — это дикость
— В современных фильмах, на картинах художников война предстает как нечто триумфально-победительное. Сидят солдаты в чистейших полушубках, у каждого – по автомату ППШ. Попоют под гармонь и радостно в атаку. У вас же другое представление о войне?
— Представляю войну оборванную, голодную, душа не на месте, сна нет, грязь, вши, мат, ругань. Это, конечно, не лето, это больше зима, осень, весна. Почему-то мне кажется самым страшным, что порой зимой нельзя и костра развести, чтобы не обнаружить себя, ни погреться, ни горячего поесть. А весной и осенью нет возможности развести костер из-за сырости.
Конечно, были у каждого солдата в жизни, и теплый блиндаж, и теплая одежда, и банка тушенки, и каска, винтовка Мосина под боком, крепкий и здоровый сон. Это война, сегодня одно, а завтра другое. Но вот постоянно держать себя в кулаке, знать, что тебя могут убить – не сегодня, так завтра – это очень сильно.
— Как вы относитесь к тому, что сегодня на машины ко Дню победы наклеивают разные наклейки?
— Смотря какие. «Можем повторить», — это просто дикость и глупость. Повторить что? Гибель народа? Вшивость? Грязь? Голодание? Гибель людей? Убийства? Нет. Повторить победу? А победа-то далась вот какой ценой — миллионы людей положены, сколько людей заживо сожжено, сколько деревень, да вообще, сколько цепочек родственников потерялось, сколько людей не родилось! Повторение такое нашей стране не нужно, да и вообще никому не нужна война на мой взгляд.
А вот благодарность «Спасибо деду за победу», наклейка Ордена Великой Отечественной не вызывает у меня негативных чувств. Мы должны помнить, какой ценой досталась победа нашему народу.
